Анна Гаврилова - Астра. Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона

И лишь когда подошли к одному из признанных шедевров живописи пост-Куфаранского периода, о котором я принялась рассказывать уж слишком подробно, не выдержал и, улучив момент, шепнул на ушко:

– Любимая, откуда ты всё это знаешь?

Я подарила их светлости насмешливый взгляд и не ответила – ну неужели самому не ясно? Да, меня признали негодной для службы на благо народа метаморфов и курс обучения я не закончила, но я всё-таки училась, причём довольно прилежно. Вспомнить, сколько времени просидела за учебниками, – сразу мутить начнёт! А ведь кроме учебников были многочисленные альбомы, в том числе с репродукциями известных картин и зарисовками скульптур. Так что поводов для удивления в действительности никаких.

А в следующем зале ждал особый экспонат… Автор был неизвестен, но на ценность скульптуры это не влияло – она считалась одним из самых дорогих приобретений музея и неизменно пользовалась огромной популярностью у посетителей.

Скульптура изображала… дракона. Масштаб был, разумеется, уменьшенным, но не до такой степени, чтобы спутать этого мраморного монстра со мной. Окажись я сейчас в образе Астры, могла бы с лёгкостью пробежаться по спине каменного собрата и использовать его хвост в качестве горки. Но так как я пребывала в образе леди, пришлось ограничиться улыбкой и остановиться у ограждения в виде обтянутых тканью цепей.

– Вау… – выдохнул то ли Рики, то ли Мори.

– Ву! – явно разделяя восторг, поддел кое-кого Дан.

А баронесса Ротинис скривилась, да так, что стало боязно, как бы у будущей родственницы челюсть не заклинило…

Ещё стало понятно – мальчишки, в отличие от Дилии и большинства присутствующих в зале лиц, о моей способности превращаться в маленького дракона не знают. Понятия не имею, почему им не сказали, но этот момент вызвал улыбку, равно как и сделанный Рики комментарий:

– Вот это да! Настоящий огромный дракон!

– Настоящие намного больше, – важно поправил Мори.

– Да куда больше-то? – возмутился младший, а я…

Нет, подтверждать репутацию всезнайки пока не спешила. Вместо этого запустила руку в карман платья и, сделав испуганные глаза, повернулась к герцогу Кернскому.

– Дорогой, я, кажется, платок потеряла, – сказала жалобно.

Дантос замер, удивлённо заломил бровь и тут же подозрительно прищурился.

А я опять руку в карман запустила. Потом проверила второй и уже после этого «всерьёз расстроилась». Ну как можно быть такой невнимательной? Такой растеряшкой?

Продуманный и коварный не поверил! То есть вообще, ни капельки! Но ломать мою игру всё-таки не стал…

– Где ты могла его потерять? – выдержав паузу, спросил Дантос.

Я невинно захлопала ресницами, а через минуту «вспомнила».

– Я вертела его в руках, а потом… Кажется, на лавочке напротив «Падения небес» оставила. Помнишь, мы там так долго сидели…

Герцог Кернский, разумеется, помнил, хотя сидели мы там всего ничего. С некоторым неудовольствием Дан поймал мою руку, запечатлел галантный поцелуй и, извинившись перед тёткой, отправился искать пропажу. Ну а я… мысленно ухмыльнулась и, повернувшись к детям, сказала:

– Настоящие драконы действительно больше, но размер не так уж важен.

– Как это? – нахмурился Мори.

Я пожала плечами и украдкой огляделась. И пришла к выводу, что Леди Судьба сегодня точно благоволит! Просто весь тот хвост из любопытных, который тянулся за нами через полмузея, распался и отступил. В данный момент меня могли слышать только Дилия и малолетние кузены герцога.

И я, конечно, сказала…

– А так. Инстинкты и способности дракона нисколько от его размеров не зависят. И большие, и маленькие драконы отличаются очень трепетным отношением к своей семье и, в частности, к своей паре. Если они видят, как кто-то пытается причинить боль или доставить неприятности их родным, то в буквальном смысле звереют. А злой дракон – это очень страшно. И предельно опасно.

От мальчишек повеяло недоумением – они явно не поняли, при чём тут семья и пара, да и вообще каких-то других, более интересных подробностей ждали. Зато Дилия, которой мой рассказ и посвящался, сообразила мгновенно. К острой неприязни, которой разило от баронессы, добавились напряженность и толика страха.

Заметив это, я подарила будущей родственнице лучистую улыбку и продолжила:

– У всех драконов очень острые зубы, не менее острые когти и шипы. А ещё у них есть особенный огонь, который даже камни плавит. Если дракон дыхнёт этим огнём на человека, то последствия будут самыми ужасными.

– Сильные-сильные ожоги? – спросил Рики.

Я сдержанно улыбнулась и, по-прежнему глядя на Дилию, уточнила:

– Долгая и мучительная смерть.

Дети опять впали в недоумение, а баронесса Ротинис вздёрнула подбородок и прошептала убеждённо:

– Император не допустит!

– Думаете? – доброжелательно осведомилась я. – Но ведь император здесь, в столице, а драконы… в западных горах.

Собеседница намёк, разумеется, поняла, но отступить не пожелала.

– Но он непременно узнает! И накажет!

Я не могла не рассмеяться. Желания шагнуть к баронессе, грубо исключая из разговора детей, тоже не сдержала.

– Конечно, накажет, – ответила с улыбкой. – Но вы уверены, что драконы только в живописи разбираются? А вдруг они знакомы с анатомией, которая значительно облегчает процесс расчленения трупа? И с другими науками, которые позволяют спрятать труп так, что ни одна ищейка не найдёт? А ведь если нет тела, то доказать и, соответственно, наказать очень и очень сложно. Ведь где гарантия, что человек умер, а не… сбежал с любовником, например?

Очень хотелось выглядеть доброжелательной до конца, но улыбку я не удержала. Да и с голосом совладать не получилось – последние слова прозвучали подчёркнуто жестко, почти зло.

И хотя Дилия и так всё поняла, и даже побледнела, причём искренне, точки над буквами я всё равно расставила.

– Вы можете быть какой угодно родственницей, но если полезете к Дантосу или ко мне, клянусь – убью и закопаю. Ясно?

Баронесса Ротинис громко сглотнула и кивнула, а я отступила и вновь нацепила на лицо улыбку. И как раз вовремя – буквально через секунду в зал возвратился герцог Кернский, собственной сероглазой персоной.

Когда он приблизился, Дилия дёрнулась, но поставить племянника в известность о разговоре всё-таки не решилась – поняла, зараза, что не шучу. Сам Дантос, от которого напряженность тётки точно не укрылась, чуть нахмурился, однако вопросов задавать не стал. Сказал, обращаясь ко мне:

– Любимая, сожалею, но платка нет.

Моя печаль была насквозь фальшивой, зато выглядела очень натурально.

– Это ужасно, – сказала я со вздохом.

Потом шагнула к Дану, положила ладошку на подставленный локоть и огляделась. Зал со скульптурой дракона был не последним, но дело, ради которого я в Императорский музей рвалась, уже решилось. И так как смысла продолжать спектакль не имелось, очень обрадовалась, услышав: