Антон Соя - Идентификация Вики

Во всяком случае, ей очень хотелось в это верить.

настолько переполнена ключевыми, как триумфальными, так и трагическими событиями нашей повести, что перечислять их бесполезно; упомянем лишь эпические боевые действия в Петропавловской крепости на Заячьем острове.

Королю Максимаусу Петропавловка нравилась еще тогда, когда он был Максимом Рацем. Он любил бродить по территории крепости и представлять себя императором Петром Первым, сгноившим тут своего сына. Вообще мощная крепость никогда не использовалась по назначению. Никто не нападал с Невы на град Петра, и поэтому сначала, пару веков, Петропавловку использовали как тюрьму, а теперь вовсю эксплуатировали как музейный комплекс. Здесь было множество музеев, но любимым местом Раца, естественно, был Музей пыток, этот памятник человеческой неполноценности. Какие еще животные с таким простосердечием могут хвастаться ненавистью и изощренным садизмом по отношению к представителям своего же вида? И они еще что-то говорят о крысах, эти жалкие людишки?

То, что в петропавловских казематах в свое время томилось огромное количество людей, в том числе известных, очень нравилось Максимаусу. Он искренне надеялся в скором времени снова заполнить тюрьму Трубецкого бастиона и Алексеевский равелин новыми пленниками. В первую очередь учеными-биологами, ставящими жестокие опыты над крысами и другими беззащитными тварями. Став крысиным королем, Максимаус сразу наметил себе новую резиденцию в Петропавловке и долго выбирал, где ему жить со свитой: в подвалах величественного собора, в Великокняжеской усыпальнице или в домике дирекции музея. Наконец он остановился на просторных подвалах Монетного двора. Там без труда размещалась скрытая от посторонних глаз его верная серая гвардия. Днем по Петропавловке бродили туристы, там смеялись дети, стреляли пушки и звонили колокола, а ночью крепость всецело принадлежала мегаломаньяку Максимаусу Первому Двухголовому и его народцу. Сейчас же грозный король вышагивал по подвалу в гордом одиночестве и пугал тишину, нервно постукивая коготками по трофейной дудке Крысолова, конец которой он, не в силах поднять, волочил по пыльному полу подвала. Остатки его летучего отряда дежурили у входа в логово, поджидая возвращения остальной армии. Максимаус ждал гостей и немного нервничал. Слишком многое этой ночью было поставлено на карту. Но как только король услышал удивленные крики и карканье на Монетном дворе, он сразу успокоился. Все шло по плану. Его плану.

Королева Вики и ее летучая свита удачно приземлились на площади, замощенной булыжниками, у монетного двора в Петропавловской крепости. Вики успела полюбоваться сверху на крест высокого золоченого шпиля Петропавловского собора, освещенный, как и стены крепости, яркими, желтыми, как глаза Фила, антивандальными прожекторами. Лишь пролетев над Петропавловкой, девочка окончательно осознала, что крепость стоит на маленьком Заячьем острове, соединенном с Петроградским островом узким деревянным Иоанновским мостом. Подлый ливень перестал лить, как только Вики и ее насквозь мокрые сотоварищи опустились на булыжники Монетного двора. Эти булыжники видали кандалы настоящих революционеров, а некоторые даже помнили поступь петровских гвардейцев. На темном ночном небе нарисовался белый глаз луны, словно кому-то там стало очень интересно, что сейчас будет происходить внизу.

И вот наши герои стоят прямо у входа в логово Максимауса в полном недоумении. А виной тому огромный сфинкс, с надменной улыбкой перегородивший своим массивным каменным телом вход в здание.

– Но как крысы перетащили его сюда от Академии? – поразился Ваня. – Он же такой тяжелый!

И точно, Вики тоже узнала одного из тех двух древних фиванских сфинксов, что лежат на набережной Невы у Академии художеств: тело льва, голова фараона и высокая шапка-корона, украшенная головой кобры с раздутым капюшоном.

Сфинкс надменно смерил их взглядом и сказал басом, без всякого акцента:

– Перетащили? Я и сам отлично перемещаюсь, малыши. Стойте, где стоите, иначе вы в этом быстро убедитесь.

– Еще один предатель кошачьего рода, переметнувшийся к крысам, – презрительно сказал филин, но пробовать перелетать через сфинкса не стал.

– Это всего лишь работа, – лениво сказал сфинкс, – мне все равно, где лежать и что охранять. Главное, чтобы платили золотом. А фараон Максимаус нарыл в своих подвалах золота достаточно, чтобы оплатить мою службу.

– Фараон Максимаус? – возмутилась Матильда. – Слушай, ты, каменная кошка! Ну-ка брысь отсюда! Это говорю тебе я, кошачья королева Матильда!

– Нет! Ты могла бы быть королевой, и я бы служил тебе, если бы ты не отдала свою силу Макси-маусу. Любовь сделала тебя слабой, Матильда. Ты предала наш кошачий род и служила крысам. Даже не за золото, как я, а из-за какой-то там любви. Из-за слова, придуманного людьми, чтобы оправдывать свою похоть и слабость. Так что не серди меня, а то прихлопну, как клопа. И ты, Вики, тоже лучше не подходи. Ты еще пока никто, несмотря на королевского Уробороса в ухе. Я чту законы. Кобры – покровительницы фараонов, и я не пойду против их королевы. Но пока ты просто девчонка, нацепившая без спроса мамину сережку. Вот когда станешь королевой змей, поговорим на равных. А пока стойте на месте или убирайтесь туда, откуда прилетели.

Десяток крыс, летающих над сфинксом на летучих мышах, радостно и ехидно запищали.

– Разве ты не должен загадать нам загадку? – спросил начитанный Ваня. – Если что, я знаю ответ: «Человек!»

– Загадку? – удивился сфинкс. – Нет. Никаких загадок. У вас есть карбункул, у фараона Максимауса – дудка. Если вы не отдадите нам сейчас же камень, очень пожалеете. Если отдадите, мы вас отпустим на все четыре стороны. И поторопитесь. Армия возвращается.

Сфинкс не врал. К Заячьему острову с Петроградки бежали воины. Тысячи крыс шлепали по лужам короткими лапками, устремляясь к королю, после удачного штурма башни ордена Уробороса. Ух, и загадили же они башню на радостях. Счастье, что Вики сейчас не видит, во что превратили ее любимую квартиру эти грязные твари. Серой бурной рекой неслась крысиная масса к Иоанновскому мосту. Но не только крысы стремились в этот предутренний час в крепость. Сотни гадюк вплавь добрались до Петропавловки и теперь выползали из Невки, чтобы, собравшись на площади, присоединиться к своей будущей королеве в битве с крысами.