Галина Гончарова - Азъ есмь Софья. Царевна

— Русские глупы, Арслан-бей. Сейчас они обстреляют стену — и поймут, что она неприступна.

— Посмотрим. Не нравится мне их уверенность. А это что?

Селим вгляделся внимательнее.

М-да, было чему удивляться.

Рядом с боярами стояли трое юношей лет пятнадцати. В простых серых кафтанах, с вышитым на груди золотистыми нитками знаком лошади, стояли, смотрели на крепость так, словно оценивали ее, переговаривались между собой и с боярами как с равными. И бояре, вместо того чтобы плетями отходить негодяев, слушают их, кивают, отдают приказы… далековато, не услышать, о чем речь идет.

Ничего не понятно.

Потом стало еще непонятнее. Один из бояр развернулся и уехал, второй отдал приказ штурмовать, а мальчишки остались стоять, где и стояли. Впрочем, Селим уже на них внимания не обращал — не до того.

Русские шли к стенам.

Честно говоря, сейчас основной их целью был не Азов, нет.

Но надо было набросать в ров всякой дряни, чтоб ночью пройти беспрепятственно, — это первое. Опять же, вал. Не ночью ж его штурмовать, чтобы с шумом да грохотом. Да и под стену надобно дойти, посмотреть, обстрелять…

Били барабаны, стреляли пушки, люди шли к стенам…

На две башни, кои турки построили на берегу Дона — так называемые каланчи, и на форт Лютик внимания пока никто не обращал. Рано.

Ежели Азов падет — эти сами сдадутся.

Штурм начался с обстрела. Батареи упорно лупили по стене, вызывая у турок в лучшем случае злорадный хохот. Чтобы ядра попали во внутренний двор крепости, требовалось поднять пушки, а когда это сделать, коли едва подошли?

Ни насыпь не насыпали, ни пристрелялись толком, одно слово — русские!

Все у них бестолково, все тяп-ляп…

Селиму даже и утруждаться не пришлось — так, сбросили на этих свиней пару бревен со стены да несколько камней — они и отхлынули. Потом, правда, опять придвинулись, ну да камней в крепости хватает…

И не обратил внимания паша на то, что пушки выбили из стены несколько камней — несколько пушек лупили точно в одно место, а остальные — по всей стене для отвлечения внимания.

Не обратил он внимания и на то, что ров в нескольких местах был заложен фашинами, а в одном месте еще и землей как следует засыпан и по насыпи протоптана удобная дорожка. Это все как раз ерунда.

Не в десятке ж мест…

Да и когда русские под вечер от стен откатились, толком было ничего не углядеть. Потери, конечно, у них были, но небольшие — пара сотен, что ли?

У турок и того не было.

И уж конечно паша отродясь бы не вспомнил про непонятных мальчишек. Поехал домой да спать лег — завтра предстоял тяжелый день. Явно эти христианские собаки не успокоятся. Даже наложницу к себе не позвал — не до глупой девки. Отдохнуть бы…

А тем временем на землю опустилась ночь, и пришел самый темный час волка.

Час перед рассветом.

Петька смотрел на друзей чуть насмешливо.

Идти под стену предстояло именно ему, он вытащил короткую соломинку. Федька и Сенька оставались в безопасности, а вот он — пойдет. И с ним небольшие просмоленные бочонки общим числом шесть штук.

Одного боялся их динамит — воды и сырости, а потому требовалось его неусыпно охранять и беречь. От дождя, росы, влаги…

Вот мальчишки и трудились всю дорогу. И сейчас, проверив взрывчатку, Петька был уверен — рванет так, что у чертей потолок обвалится. Сегодня, перед рассветом…

Оставалось осторожно подхватить детонатор, сделанный в той же царевичевой школе, заправить его внутрь бочонка, а там… один рванет — второй подхватит. Тут главное — правильно заложить и самому удрать успеть…

Воин Афанасьевич смотрел на мальчишек…

— Петь, может, лучше ты кому объяснишь?

— Никак нельзя, дядька Воин, — уже в третий раз ответил мальчишка. — Ежели кто что не так сделает, нам потом на вторую попытку пороха точно не хватит, а долго здесь сидеть мы себе позволить никак не можем…

Не могли, то и верно.

— Царевич мне голову за вас снимет…

Петька чуть потупился.

— Дядька Воин, он ведь все поймет. Государь знает…

— Мальчишки, — проворчал в очередной раз мужчина. И подумал, что коли б не Алексей Алексеевич — не было б его здесь. Кто б ему еще поверил? А он доверился. И вот теперь царевич верит этим мальчишкам. А его дело — помочь. И в свою очередь, поверить в их дело…

— Бред это, — буркнул Григорий Григорьевич, появляясь из темноты. И все же, хоть бред, хоть не бред, а пушки были нацелены, пушкари готовы, люди построены…

— Ну, коли ничего не получится, продолжим, как и планировали. Чего уж страшного? А вдруг выйдет?

— А вдруг не выйдет…

Воин пожал плечами.

— Уж коли царевич им верит?

— Ладно…

Григорий Ромодановский, честно говоря, во всю эту затею с каким-то новым порохом не верил ни разу. Ну о чем тут речь? Не бывает такого, чтобы порох стену снес! Да еще такую!

Не бывает!

А, ладно! Что они теряют, ежели раз попробуют?

— Кто пойдет?

— Вот.

Петька смотрел чуть смущенно. За его спиной стояли еще два десятка человек. Все как на подбор — здоровые, сильные, ловкие, мальчишка на их фоне просто терялся.

— Мальца-то зачем?

— Ты не волнуйся за него, Григорий. Он-то как раз главным и будет.

Ромодановский зло фыркнул и ушел в темноту.

Воин Афанасьевич вздохнул, а потом крепко обнял мальчишку за плечи, перекрестил…

— Ну, с богом, конек троянский.

Турки даже ничего и не услышали толком.

С одной стороны, после дневного штурма, они подвоха и не ожидали. С другой же…

Люди были одеты в темное, старались не шуметь, а дорожка была заранее примечена. Пробежаться по ней — милое дело, даже с грузом на плечах. Ну так и груз не то чтобы сильно тяжелый.

Все они знали, куда идут, зачем идут, отлично понимали, что могут не вернуться… знать, такова судьба солдатская.

У Петьки сердце колотилось где-то глубоко в горле, и он часто сглатывал.

Только бы получилось! Только бы…

Не думал мальчишка, что может стать героем — или лечь этой ночью под стенами Азова, ни секунды не думал. Другие были у него мысли.

И о царевиче, который в них верит.

И о чудодейственном снадобье, кое испытывали они на полигоне и хорошо знали его силу.

И о православных людях, которые полягут под этими стенами, коли он свой долг выполнить не сумеет. Сейчас он почти ненавидел эту крепость!

Запал Петька никому не доверил. У сердца держал, запалов у них три штуки и было-то, случись что — новых взять неоткуда…

По фашинам ему тоже пробежать не доверили, дядька Василий подхватил мальчишку на руки и перенес через ров. Взбежать на вал тоже несложно было — груз не тяжел, а турки их даже не услышали. Не ждали они подвоха. Ну не подрывают так стены! Не подрывают!

Наглость мальчишек была просто потрясающей.