Салли Грин - Половинный код. Тот, кто спасет

– Тогда пошли. – Я вскидываю рюкзак на плечо.

Тело Киерана лежит поперек склона. Его правый глаз полуоткрыт; левая сторона лица сплошное месиво, и мелкие мушки уже завязли в крови. Несбит обшаривает одежду обоих Охотников, забирает ножи, оставляет телефоны, складывает трофеи в свой рюкзак, который тоже закидывает на плечо.

Я начинаю двигаться, но, не удержавшись, бросаю последний взгляд назад. На лице Киерана собралось еще больше мух, так что издалека кажется, будто у него черная повязка на глазу. Горла у него не осталось, сразу под подбородком виден белый хребет, но грудь цела. Значит, я не съел его сердце, зато живот у него разворочен, и из него свисают красные и фиолетовые сопли. Интересно, что за зверь может сотворить такое с человеком.

Мы идем быстро. Несбиту, наверное, лет тридцать с небольшим. Он в хорошей форме и явно неплохой боец, но мне приходится сбавлять шаг, чтобы он не отстал, останавливаться, когда он хочет отдохнуть. Я-то могу бежать весь день, всю ночь и еще весь следующий день, даже если я мало спал накануне. И вообще я могу спать хоть на бегу.

Несбит не говорит, куда мы идем, но, когда горы и лес остаются позади, мы оказываемся на тропе между полями – она ведет в направлении города, который лежит чуть ниже. Я вижу железную дорогу и спрашиваю, как мы поедем – на поезде? Он отвечает:

– Общественный транспорт? Для нас? Нет, брат, нам надо найти машину.

– Любую машину или твою машину?

Он не отвечает, но даже слегка подпрыгивает от восторга, замечая сверкающий серый седан. И говорит мне:

– Нравятся мне новые «Ауди». Да и ключи у них… – он вытаскивает пипку электронного ключа и трясет им у меня перед носом, продолжая идти спиной вперед, – … эти, сенсорные, куда проще старых.

Он подходит к водительской дверце и прижимает ключ к замку. Дверца открывается. Мы садимся, Несбит потирает руки.

– Кожаные сиденья, кондер, автоматический контроль курса. Роскошь.

– Но она же не твоя.

Несбит хохочет.

– Собственность – вот истинная кража. Разве не так говорят фейны?

– Что-то я не слышал. – Я беру ключ в руки. Я мало что знаю о машинах, но вижу, что этот от «БМВ», а не от «Ауди».

– Ван наложила на него свои чары, и он теперь открывает любую машину, которая окажется с тобой рядом. – Несбит выруливает с парковки и с жутким скрежетом срывается с места. Я пристегиваюсь. – Через пару часов будем дома. Местечко что надо.

– Дом Ван Даль?

– Не совсем. Кругом полно пустых домов, грех не воспользоваться. Мы максимизируем уровень использования ресурсов, вот как с этими машинами, которые стоят повсюду, никому не нужные.

– Вряд ли вы спрашиваете владельцев, согласны они на такую максимизацию или нет.

Несбит ухмыляется.

– Точно, парень. Хотя, когда Ван Даль просит, люди обычно соглашаются. У нее есть для этого специальное снадобье. У нее найдется снадобье на любой случай.

Несбит прав. Дом что надо – современный, большой, под стать какому-нибудь наркобарону. Его окружает трехметровая кирпичная стена с железными воротами – судя по их виду, они вполне могут выдержать ракетный удар; открываются они при помощи электроники, которой управляет, наверное, тот, кто следит за изображениями с видеокамер, установленных над въездом. Но Ван Даль, судя по всему, нашла способ обмануть систему безопасности. Вряд ли это можно сделать при помощи снадобий; скорее, тут в ходу заклятия вроде тех, что помогают открывать чужие машины без ключа.

Мы бросаем «Ауди» и проходим последние мили две пешком.

– Ее найдут. Целую и невредимую, разве что бензина чуть меньше станет, – говорит Несбит.

– А тебя это разве беспокоит? – спрашиваю я.

– На некоторых машинах установлены системы спутникового оповещения. Так что поматросить и бросить – вот мой совет.

У ворот мы встаем под камерами и ждем. Несбит уже нажал кнопку звонка и теперь говорит в переговорное устройство.

– Эй! Это я. А это Натан. Помнишь, я думал, что он умер? Так вот, – Несбит пожимает плечами, – оказывается, нет.

Я бросаю на него злобный взгляд.

– Он хороший мальчик. – Несбит поднимает голову и, глядя прямо в камеру, громким и членораздельным сценическим шепотом сообщает: – Письма у него.

Все тихо, даже система входа не издает никаких звуков.

Солнце жарит во всю, асфальт у нас под ногами раскалился, как духовка. Железные ворота, похоже, вибрируют от жары, но оказывается, они просто начали тихо отъезжать в сторону, и вскоре мы уже идем к дому по длинной и прямой подъездной дорожке. Я оборачиваюсь, ворота закрываются. На земле по внутреннему периметру стены и под воротами положена толстая колючая проволока. Этот дом не только крепость, но и тюрьма. Впереди из-за высоких сосен виднеется строение из стекла и камня.

Из него выходит какой-то мужчина и стоит, следя за нашим приближением. На нем безукоризненный бледно-голубой костюм. Такой бледный, что кажется почти белым. Брюки широкие, под пиджаком жилет, того же бледно-голубого цвета. Подойдя ближе, я вижу, что сорочка на нем белая, галстук светло-розовый, а из нагрудного кармана пиджака высовывается уголок носового платка в тон галстуку. Мужчина поворачивается к нам спиной и входит в дом. Он высок, выше, чем я, и строен. Его волосы напоминают мне Сола О’Брайена – того же льняного оттенка, так же гладко зализаны и ровно подстрижены над шеей. Только тут мне приходит в голову, что до сих пор я считал, будто в доме будут только Габриэль и Ван Даль, а тут, оказывается, есть кто-то еще.

– Кто это? Кто здесь еще есть? – спрашиваю я у Несбита.

Глянув на меня, он вдруг начинает кружиться и, похлопывая себя по бокам руками, приговаривать:

– Никого здесь нет, только мы, цыплятки, никого, только мы, ребятки… – И так, смеясь, напевая, хлопая руками и кудахча, он входит в дом.

Через просторный прохладный холл мы попадаем в гостиную, целую стену которой занимает панорамное окно, а за ним спускается прямо к Женевскому озеру огромный гладкий газон. Комната просторная, в самый раз для хорошей вечеринки или даже бала, но сейчас она разделена на три части диванами, сгруппированными вокруг низких столов.

У одного из них спиной ко мне стоит тот самый мужчина. Он берет со стола серебряную зажигалку и закуривает сигарету, повернувшись ко мне в профиль. У него чистая бледная кожа, которая прямо сияет здоровьем, а когда он затягивается и выпускает струйку дыма, я понимаю, что это не он, а она. Это и есть Ван Даль.

Она поворачивается, глядит на нас обоих, и меня поражает ее красота. Она похожа на мальчика и в то же время на девушку лет примерно двадцати.

– Итак? – Она обращается к Несбиту. Ее голос совершенно не соответствует ее наружности, зато соответствует привычке курить. Судя по тому, как он звучит, за день она выкуривает сигарет шестьдесят, не меньше.