Гай Гэвриел Кей - Гобелены Фьонавара (сборник)

Сейчас она была соколом, ловчей птицей!

Двери дворца были распахнуты настежь. На похороны собралось невероятное множество людей, и они без конца входили во дворец и выходили оттуда, так что Шарра проскользнула на галерею беспрепятственно. У нее мелькнула даже мысль отправиться вместе со всеми к королевской усыпальнице, но там толпа должна была быть уж слишком плотной.

Справившись с одолевавшей ее усталостью, она заставила себя мыслить трезво. Итак, сразу после похорон состоится коронация – во время войны с этим медлить нельзя. Где она состоится, было ясно. Даже в Катале Большой зал бреннинского дворца, созданный Томазо Лалом, славился как величайшее произведение искусства. Так что наверняка все будет происходить именно там.

Шарра всю свою жизнь прожила во дворцах – ни один убийца в мире не сумел бы с такой инстинктивной легкостью, как она, сориентироваться в лабиринте бесчисленных коридоров и лестниц. Поистине она была обязана этим своему происхождению и в этом умении не имела себе равных.

Итак, все прошло очень гладко. Она нашла галерею для музыкантов, и та оказалась даже незапертой. Впрочем, она бы все равно сумела отпереть любой замок: брат научил ее этому еще в детстве. Она выбрала уголок потемнее и приготовилась ждать. Сверху ей было видно, как слуги протирают бокалы и кубки, приносят различные кушанья, расставляют удобные кресла.

Это действительно зал был очень красивый, а уж витражи – просто чудо. Но Ларэй Ригал все равно лучше, решила она. Ничто на свете не могло сравниться с ее любимыми садами!

Ее сады… Возможно, она никогда больше их не увидит! И впервые за все это время тоненькая струйка страха просочилась в ее мысли. Она гневно перекрыла эту жалкую струйку и, наклонившись вперед, попыталась определить, высоко ли придется прыгать. Высоковато, пожалуй. Повыше, чем с тех деревьев, которые были ей так хорошо знакомы. Но, в общем, возможно. И она прыгнет! И он, прежде чем умрет, непременно увидит ее лицо! Пусть умирает, зная, что это она убила его! Иначе нечего было все это и затевать!

Неожиданный шум удивил ее. Забившись в угол и затаив дыхание, она увидела, как шестеро лучников проскользнули в незапертую дверь галереи и разместились вдоль перил. Галерея была достаточно широкой и глубокой, так что Шарру лучники не заметили, хотя один из них устроился совсем рядом с нею. Она совсем скрючилась в своем уголке, затаилась и, никем не замеченная, узнала много интересного: например, что это не просто коронация, а спор из-за престола, и что кое-кто еще в этом зале будет претендовать на жизнь того, кого она считала своей собственностью.

У нее даже хватило времени, чтобы подумать, каковы свойства натуры этого старшего принца, этого Айлерона, который послал сюда вооруженных людей, приказав им по первому же знаку убить его единственного брата. И она вспомнила Марлина, своего покойного брата, которого очень любила, но тут же запретила себе думать об этом: подобные мысли слишком размягчали душу, а ей требовалась исключительная твердость, чтобы совершить задуманное. К тому же теперь явно возникли некоторые трудности. Впрочем, до сих пор все получалось слишком легко, и нечего было рассчитывать, что так будет и дальше.

Она не успела как следует обдумать свои дальнейшие действия: на галерею ворвались вооруженные мечами и кинжалами воины, человек десять, которые быстро и хладнокровно разоружили лучников, а потом обнаружили и ее.

У нее, правда, хватило сообразительности все время держать голову опущенной. Всех их согнали в угол, где они и оставались, совершенно невидимые снизу, – галерея специально была устроена так, чтобы видны были лишь прикрепленные к ее перилам факелы и музыка, доносившаяся сверху, казалась совершенно бесплотной, как бы порожденной светом этих факелов. Вот что спасло ее от того, чтобы быть узнанной, когда самые знатные люди Бреннина, и принц Диармайд в их числе, заполнили зал.

Все собравшиеся на галерее внимательно наблюдали за тем, как гости, с высоты казавшиеся однообразно приземистыми, постепенно скапливались в дальнем конце зала, где стоял резной деревянный трон. Шарра знала, что этот трон сделан из дуба, как и корона Бреннина, лежавшая рядом на столике.

А потом к трону подошел Диармайд; теперь он был наконец виден ей хорошо, и она еще более утвердилась в своей мысли, что он непременно должен умереть, потому что она просто дышать не могла, стоило ей на него посмотреть. Золотистые волосы Диармайда так и светились на фоне черных траурных одежд. На рукаве у него была красная повязка, как и у тех десяти воинов – она совершенно неожиданно осознала это, – что разоружили лучников и стерегли их сейчас. И она вновь невольно восхитилась его ловкостью и умением предугадать намерения противника. Нет, конечно же, жить ему позволить никак нельзя! Так что пусть умрет!

Она прислушалась: говорил широкоплечий человек с печатью на шее, должно быть, королевский канцлер. Затем его кто-то прервал, затем снова прервал – с еще большей настойчивостью. Сперва ей не было видно, кто это, да и слышно было не очень хорошо, а потом она догадалась, что темнобородый человек, решительно взбежавший на возвышение, где стоял трон, и есть Айлерон, и это он возражал канцлеру. Но этот ссыльный принц был совсем непохож на Диармайда.

– Клянусь всеми Богами, Кевин, он мне за это кровью заплатит! – злобно прошипел один из тех, что сейчас стерегли ее и лучников на галерее.

– Успокойся, – ответил ему светловолосый мужчина по имени Кевин. – Лучше еще послушай.

И все они стали слушать, что говорит этот темноволосый принц. И Диармайд перестал наконец мерить шагами зал, подошел к трону и с лениво-беспечным видом встал рядом с братом.

– Этот трон мой! – заявил Айлерон. – И ради него я убью любого или же сам умру, но стану королем до того, как мы покинем этот зал. – Даже здесь, на галерее, все примолкли, зачарованные страстностью этих слов. В зале стояла мертвая тишина.

Внезапно тишину прервали ленивые аплодисменты Диармайда.

– Господи! – услышала Шарра шепот того молодого человека, которого звали Кевином, и подумала: «Ну и чему ты удивляешься? Я, например, так и знала!»

Теперь Диармайд говорил совсем тихо, она почти не слышала его, и это сводило ее с ума, но тут до нее донеслись слова Айлерона:

– Стоит мне поднять руку, и шестеро лучников, что находятся сейчас на галерее, выстрелят прямо в тебя.

Шарра похолодела. Время, казалось, невероятным образом замедлило свой бег. Пора, пора – она отлично это понимала. Они что-то еще говорили там, внизу, хотя и очень тихо, а потом послышалось звонкое: «Колл!», и тот великан, что командовал воинами на галерее, подошел к перилам, чтобы все его видели, и сказал именно то, чего она так боялась: «Здесь действительно было семь человек».