Гай Гэвриел Кей - Гобелены Фьонавара (сборник)

– Его час пробил, я знаю его имя! – А потом Герейнт совсем другим тоном прибавил: – И да хранят его наши могущественные Боги!

– От чего? – вырвалось у Ивора, хотя он прекрасно понимал, что не должен задавать подобных вопросов.

Герейнт как-то странно покачнулся и повернулся к нему лицом.

– Я бы непременно сказал это тебе, старый дружище, если б мог. Но признаюсь: я этого и сам не знаю! Он ушел так далеко, что даже небеса над ним стали иными.

Ивор с трудом проглотил стоявший в горле комок.

– А хорошо ли это? – осторожно спросил он шамана, которому полагалось знать подобные вещи. – Хорошо ли это, Герейнт?

Старик долго, слишком долго молчал, а потом повторил:

– Ему дано было увидеть нечто великое! – Но не этих слов ждал от него Ивор. И он посмотрел на Тэйбора, такого худенького и легкого, почти невесомого, и еще крепче сжал его в своих объятиях. Загорелая гладкая кожа, прямой нос, высокий чистый лоб, густые каштановые волосы, еще недостаточно длинные, чтобы их можно было стянуть на затылке… Почему-то у Тэйбора волосы всегда были удивительно непослушными, думал Ивор.

– Ах, сынок, – прошептал он, принимаясь баюкать Тэйбора, как делал это когда-то – совсем не так уж и давно.

Ближе к закату они, натянув поводья, остановили быстро мчавшихся лошадей и устроились на ночлег в небольшом овражке, точнее, низинке, окаймленной невысокими кустами.

Дэйву было несколько не по себе – столь необъятным был простор Равнины. Лишь темная полоска Пендаранского леса у западного горизонта нарушала бесконечную монотонность этих травянистых прерий, а Пендаранский лес, как он уже знал, особо приятных надежд внушать никак не мог.

А вот дальри были совершенно спокойны, словно для них эта бескрайняя Равнина, затянутая сейчас серыми сумерками, была родным домом. Ну да, это же действительно их родной дом, и принадлежит он им уже в течение двенадцати столетий, вспомнил Дэйв.

Разжечь костер Левон не разрешил, и они поужинали холодным мясом элтора и твердым сыром, запивая еду речной водой из фляжек. Еда, впрочем, оказалась удивительно вкусной – возможно, потому, что Дэйв зверски проголодался и устал после целого дня верхом. Он понял это, лишь разворачивая свой спальный мешок и укладываясь рядом с Торком.

Однако усталость довольно быстро прошла, а стоило ему лечь, как он понял, что сна нет ни в одном глазу. Вот и теперь он все еще лежал без сна, глядя в бескрайние небеса, а мысли беспокойно кружились, упорно возвращаясь к событиям минувшего дня.

Утром, когда они уезжали, Тэйбор по-прежнему был без сознания. «Он ушел слишком далеко!» – вот и все, что пожелал сказать вождь в ответ на их вопросы, но глаза Ивора выдавали его тревогу за сына.

Затем разговор на некоторое время полностью переключился на рассказ Дэйва о встрече с охотницей и о событиях, имевших место ночью на лесной поляне. Но он ни словом, впрочем, не обмолвился о последних мгновениях этой встречи, ибо те слова Богини касались лишь его одного. Когда он закончил свой рассказ, вокруг стояла абсолютная тишина.

Потом Герейнт, сидевший на циновке скрестив ноги, спросил:

– «Мужественные люди еще ох как понадобятся!» – так она сказала?

Дэйв кивнул, но потом, вспомнив, что шаман слеп, подтвердил это вслух. После чего Герейнт стал качаться взад-вперед, что-то невнятно напевая, и это продолжалось довольно долго. Так долго, что Дэйв просто удивился, когда шаман как ни в чем не бывало сказал ясным голосом:

– Значит, ты должен как можно скорее ехать на юг! И, по-моему, делать это следует, привлекая к себе как можно меньше внимания. Назревает что-то очень неприятное, и раз Серебряный Плащ привел тебя сюда, ты должен быть с ним рядом.

– Но он привел нас только для участия в королевском празднестве! – возразил Дэйв. Впрочем, куда более нервным тоном, чем ему хотелось бы.

– Возможно, – согласился Герейнт. – Но теперь, оказывается, в ткань вашего Перехода вплетены и другие нити.

Что было совсем не удивительно, хотя восторга у Дэйва не вызвало никакого.

Повернувшись на бок, Дэйв увидел на фоне ночного неба четкий силуэт Левона, стоявшего на часах. От этого у него почему-то сразу стало спокойнее на душе. А ведь Левон сперва не хотел ехать, вспомнил Дэйв, потому что очень тревожился из-за Тэйбора.

Вмешался в решение этого вопроса сам вождь и с абсолютной уверенностью и удивительной твердостью расставил все по местам, заявив, что дома от Левона совершенно никакого толку, что о Тэйборе и без него есть кому позаботиться, что ничего необычного в том, что парень, вернувшись из лесу после поста, так долго спит, нет совершенно; например, он, Левон, напомнил Ивор сыну, проспал чуть ли не сутки. А во главе охотников преспокойно дней десять-пятнадцать может побыть и Кектор – ему это будет даже полезно, потому что после той неудачи на охоте он что-то приуныл.

Нет, тебе обязательно нужно поехать, решительно сказал Ивор сыну, помня о совете Герейнта поскорее и при соблюдении максимальной секретности отправить Дэйва на юг. Очень важно, сказал он, чтобы Дэйв – он назвал его Дэйвор, как и все они, – добрался до Парас Дервала благополучно. И пусть Левон возьмет для этого двадцать всадников. Торка вождь назначил первым помощником Левона, и все было решено.

Ивор рассуждал исключительно логично и хладнокровно. Казалось, он все очень четко рассчитал и не намерен был отказываться от собственных планов. Но тут Дэйв припомнил свой последний с ним разговор.

Лошади были оседланы, и сам он уже успел сказать собравшимся дальри последние слова прощания – это вышло, правда, несколько неуклюже и скованно, особенно когда он прощался с Лит и Лианой. Никогда он не умел как следует прощаться! Кроме того, Дэйва ужасно смущали все эти девушки, обступившие его плотной толпой. Лиана же вела себя странно: казалась совершенно недоступной и очень далекой.

Затем он заглянул к Тэйбору. Мальчик метался в жару, а в таких случаях Дэйв тоже всегда чувствовал себя беспомощным, поэтому он лишь смущенно развел руками, надеясь, что Лит, которая вошла к Тэйбору за ним следом, как-то поймет – если не его невысказанные слова, то хотя бы чувства.

А когда он вышел от Тэйбора, Ивор неожиданно пригласил его в последний раз прогуляться вокруг лагеря.

– Ты возьми с собой в свой мир этот топор, – сказал вождь, – хотя, судя по твоим рассказам, вряд ли он тебе там особенно пригодится. Но уж одну-то службу он тебе точно сослужит: будет напоминать тебе о нас и о народе дальри. – Тут Ивор нахмурился. – Впрочем, боевой топор – не самое лучшее напоминание о Детях Мира… Может быть, тебе хотелось бы иметь что-то еще?..

– Нет, – пылко возразил Дэйв. – Это отличный подарок! Правда, отличный. И я… я буду беречь его как зеницу ока!