Вадим Панов - Сокровища чистого разума

– Будем считать, что Мритский и его умники что-то задумали, – резко вдруг произнёс Лекрийский. – И я не позволю им подготовиться. – Трость стукнула по полу, заставив Йорчика вздрогнуть. – Начнём атаку немедленно!

– Вы позволите мне остаться на земле? – тут же осведомился Руди. Ему было страшно, до ужаса страшно задавать этот вопрос, но перспектива остаться на борту идущего в бой корабля пугала ещё больше. – У меня нет никакого желания…

– Испугался последней фразы? – с пониманием уточнил губернатор.

Врать не имело смысла.

– Гатов расправился с «Горьким», а талант Холя не уступает таланту Павла, – высказал свои резоны Йорчик. – И не будем забывать, что Холь не просто так решил провести эксперимент вдали от посторонних глаз.

– Испугался последней фразы? – насмешливо повторил Рубен.

Он своё решение принял и отступать не собирался.

– Да, испугался. – Руди постарался ответить со всем возможным спокойствием. – И настоятельно советую вам прислушаться…

– Я говорил с Веней, видел его глаза и чувствовал его неуверенность. Веня хорош, отлично играет на публику, но меня ему не обмануть: у него нет супероружия или он не уверен, что сможет его применить. А значит, я атакую!

– А я…

– Пёс с тобой, слизняк ипатый, останешься на земле, – презрительно бросил старик. – Я прикажу сообщить капитану «Розы», что ты его ждёшь.

– Ну, вот, наверное, и всё, – пробормотал Холь, мягко прикасаясь к рукояти одного из рычагов справа от главного кресла. – Не забудь, что они имеют дискретный ход, каждый щелчок – один градус. Не промахнись.

– Я принимал участие в создании Транслятора, – тихо произнёс Тогледо. – А рычаги управления устанавливал лично.

Он впервые осмелился напомнить инженеру о своей роли в монтаже устройства, до этого молчал, внимательно слушая инструкции, в которых не было необходимости… и в которых была огромная необходимость для самого Холя, расстающегося с мечтой самолично провести невероятный, невиданный, совершенно невозможный эксперимент, призванный вознести его на вершину научного сообщества Герметикона. А главное – на вершину Заводных Игрушек, поскольку дурацкое замечание Павла имело под собой все основания. Члены Клуба ревниво следили за успехами друг друга, и предстоящий эксперимент мог позволить Алоизу умереть непревзойдённым.

– Однажды я видел тебя в этом кресле, Тогледо, – грустно улыбнулся инженер. – Видел, как ты мечтательно закрывал глаза и клал руки на рычаги.

– Вы видели? – смутился помощник.

– Нет ничего постыдного в желании добиться, – отчеканил Холь. – Пусть кажется, что мечта никогда не осуществится, – плевать! Надо хотеть, желать и работать, только так может случиться чудо. Я знаю… Я знаю лучше всех.

Алоиз действительно знал и ради одного чуда – чуда своей воскресшей любви – готов был пойти на что угодно, даже отказаться от другого чуда, чуда своего гения, и тем вызывал у Тогледо искреннее восхищение.

– У вас всё получится, синьор инженер.

– Только с твоей помощью, дружище, только так…

Они разговаривали в круглой рубке, из которой шло управление гигантскими зеркалами Транслятора. Изрядный сектор стены – тот, напротив которого размещалось кресло управления, – представлял собой огромное окно из прочнейшего алхимического стекла, обеспечивающее руководителю эксперимента превосходный обзор. А при необходимости рубку можно было повернуть на сто с лишним градусов с помощью мощных электромоторов, пульт управления которыми располагался позади кресла. Вся глухая стена рубки была уставлена многочисленными измерительными и контрольными приборами, а в центре располагалась винтовая лестница, ведущая к выходному люку.

По первоначальному плану предполагалось, что во время эксперимента в рубке будет находиться по меньшей мере пять человек, однако ситуация изменилась, и помощнику придётся справляться в одиночку.

– Вы сделали меня счастливым, синьор инженер, – проникновенно произнёс Тогледо. – Я до сих пор потрясён тем, что вы доверяете мне право провести эксперимент.

– Не только его, дружище. – Алоиз взял помощника за плечо: – Учитывая обстоятельства, я решил, что эффект должен получить и твоё имя. Назовём его «эффект Холя-Тогледо».

– Вы шутите, – едва слышно вымолвил ошарашенный Тогледо.

– Ничуть, – рассмеялся Холь. – Добро пожаловать в учебник.

– А Мритский?

– В последние часы наши отношения ужасно натянулись, и именно поэтому я возвращаюсь в форт: нужно уладить кое-какие дела с Вениамином. – Алоиз выдержал паузу. – А ты спаси нас от лекрийцев.

– Можете рассчитывать на меня, синьор инженер, – со слезами на глазах произнёс Тогледо. – Я не подведу.

– Быстрее, ипатые черви! Быстрее!! Шевелите булками, уроды! Вперёд!!

Дозорный только вякнул, что «Пророк Вуучик» начал подъём, а Фил уже разорался в голос, пинками и нецензурщиной поднял отряд и погнал к форту. Не к скале, а именно к форту… Точнее, сначала к скале – она всё равно лежала впереди, но потом гвардейцы резко изменили курс и начали ее огибать, намереваясь выйти к Южным воротам Карузо. И маневр их остался незамеченным, поскольку «Резкий» уже дал по скале два залпа из восьмидесятимиллиметровок, мритские дозоры и «секреты» подвижно юркнули под защиту крепостных стен, и расчёт Саймона оправдался на все сто.

«Как бы мы ни скрывались, нас обязательно заметят. Вениамин не дурак, он выставил «секреты» на Камнегрядке, и они немедленно доложат о появлении десанта. Но подумают, что мы собрались зайти в форт сверху, со скалы, оттуда станут ждать, а мы обманем и выдвинемся к воротам».

Прикрывая гвардейцев, «Пророк Лычик» и «Пророк Бочик» ударили по форту ещё до начала движения, а потом, подойдя ближе, принялись методично вскрывать тяжёлыми снарядами Южные ворота, пока три остальных крейсера «веселили» мритских военных бомбардировкой казарм и Западного сектора. Шесть залпов дали доминаторы прежде, чем десант вышел на рубеж атаки.

Шесть залпов, которые расчистили гвардейцам путь.

– Рундер продолжает подъём?

– Так точно, Ваше превосходительство, – мгновенно подтвердил капитан. – Сейчас он в ста метрах от поверхности.

Приказав начать атаку, Рубен расположился в кресле, находящемся в глубине мостика, видел далеко не все детали происходящего, и его «глазами» стал командир «Пророка Вуучика» капитан Бельме, который периодически отходил к лобовому окну с биноклем. Возвращался, строил на лице вопросительное выражение, беззвучно осведомляясь, нужно ли докладывать, и снова уходил к окну. До сих пор Рубен молчал, задумчиво поигрывая тростью, однако неожиданный вопрос показал, что губернатор пребывает в гондоле и телом, и мыслями.