Вадим Панов - Сокровища чистого разума

– Если мы их выпустим, они не вернутся, – прошептал ординарец. Он очень хотел, чтобы кошмар поскорее закончился.

Этого хотели все, но Чеге был не только менсалийцем, но и военным, он понимал, что против двух «Бёллеров» трибердийцам не устоять, и потому гаркнул:

– Бомбометчики к бою!

Он тоже хотел закончить этот кошмар. Смертью врагов.

– Как же они это делают? Как?! – Якта Фарипитетчик топнул ногой. – У них ведь даже слабенькой пушки нет!

– Они учёные, – напомнила Сада, внимательно наблюдая за очередным сражением Гатова, на сей раз – против вооружённого до зубов бронетяга. – Бьют умом, а не силой.

– Ум против снаряда не устоит, – заметил капитан.

– Поэтому они не позволяют в себя попасть.

– И как долго продержатся?

– Ты слишком цепарь, Якта, – рассмеялась Нульчик. – Ты привык высчитывать вероятности, исходя из калибра и скорострельности пушек, но смотри внимательно: «Бёллер» боится наших любимцев не меньше, чем они его.

Потому что подвижная бронекорда то и дело заходила противнику в борт, и если пушечная башня не успевала переместиться, то обязательно следовал опаснейший выстрел из бомбомёта. Причем целили учёные в ходовую, пытаясь обездвижить противника и так избавиться от его общества. Сада не понимала, почему Гатов просто не уедет от медлительного бронетяга – машина Павла демонстрировала потрясающую скорость, – но пока не сильно об этом задумывалась, полностью сосредоточившись на сражении. И, как ни странно, совершенно не беспокоясь за его исход. То ли перегорела, устала бояться, то ли окончательно поверила в Гатова.

Маневры заставляли «Бёллер» нервничать, прятаться за строения, торопиться с огнем, и потому его снаряды шли в «молоко». Пока.

– Пятьдесят на пятьдесят, – неохотно признал Фарипитетчик. – Скорость против артиллерии… Шансы пополам.

– Уже нет…

Удачно пущенная бомба сносит «Бёллеру» ведущий каток, и бронетяг начинает жалко крутиться на месте.

– Повезло, – комментирует капитан, поворачивается к Саде и продолжает: – Думаю, Гатову и компании невероятно везёт: не располагая должной огневой мощью, они ухитрились последовательно разобраться с «Горьким», «Ядратом» и «Бёллером», а поскольку никто не знает, когда их везение закончится, я предлагаю не становиться следующими.

– Просто отступим? – улыбается Нульчик.

– Если у тебя есть план, то самое время его озвучить, – недовольно произносит Якта. Ему не нравится выглядеть трусом.

Учёные, вопреки ожиданиям, не уходят, продолжают обстреливать потерявший ход и ставший удобной мишенью «Бёллер»: очередная бомба взрывается у основания башни, поворотный механизм клинит, окончательно лишая бронетяг возможности сопротивляться, два следующих снаряда оказываются зажигательными, едва погасший на броне огонь разгорается с новой силой, и это становится последней каплей: экипаж бежит.

– Показательно, – комментирует Фарипитетчик.

– Якта, Якта, – смеётся Нульчик. – Как ты не понял, что мой план уже выполняется?

– Каким образом?

– «Горький», «Ядрат», теперь «Бёллер»… Как думаешь, много боеприпасов осталось у Гатова?

На мгновение разговор прерывается – «Бёллер» взрывается, видимо, огонь добрался до снарядов, – а когда грохот стихает, Фарипитетчик стонет:

– Демоны Свиглы… – Он чувствует себя дураком.

– Мы возьмём их голыми руками, – самодовольно заканчивает Сада. – Кстати, можно приступать к делу. Малый вперёд!

– Малый вперёд, – машинально повторяет ещё не пришедший в себя капитан, и «Доброта» послушно начинает движение.

– Мерса, ты, наконец, протёр очки? – заржал Каронимо, с удовольствием разглядывая погибший «Бёллер». – Три попадания подряд!

– Э-э…

– Или перестал стесняться?

– Он перестал мельтешить, – проворчал алхимик, пытаясь подстроиться под безбашенный тон Бааламестре.

Но не получилось. Перепачканный смазкой, пороховой гарью, камнегрядской пылью, в общем, перепачканный всем, чем только можно, Каронимо не мог остановить поток рвущихся острот – такой была его реакция на только что закончившийся бой.

– Так и знал, что тебе по зубам лишь стоячие цели.

– Думай, что говоришь. – Андреас покачал головой, в очередной, тысячный или десятитысячный раз за последние месяцы продемонстрировав своё отношение к пошлым шуткам толстяка. После чего наклонился, аккуратно перенёс пустой ящик к остальным, выпрямился и сообщил: – У меня осталось восемь бомб. И ни одной зажигательной.

– А у меня – всего две ленты.

«Гаттас» всем хорош, но патроны он жрал, как электрическая свинья.

– Плохо, – поджал губы алхимик.

– Плевать, всё кончено, – беззаботно выдал Каронимо, облокачиваясь на пулемёт. – Видишь, Алоиз руками машет? – И зевнул: – Красивая у него подружка, чтоб меня пинком через колено, от такой не стыдно завести ребенка.

К счастью, Холь не потерял хладнокровия, во время боя не трясся от страха, забившись в какую-нибудь мастерскую, а двигался в сторону машин, оказался неподалёку и был сразу же замечен Гатовым. Павел развернул бронекорду, аккуратно снеся массивным бампером угол механической мастерской, и остановился, давая Холю и его спутнице возможность подняться в кабину.

– А это видел? – Мерса указал рукой на ворота, из которых выкатывал ещё один «Бёллер».

Но поскольку от бронекорды до форта было не менее половины лиги, этот враг не произвёл на Каронимо должного впечатления.

– Далеко, успеем удрать, – заявил он. И ткнул пальцем в небо: – А вот эта дрянь способна попортить нам нервы.

Андреас поднял голову и вздрогнул: на них неспешно надвигался массивный цеппель с большим красным крестом на округлом носу.

И с открытыми пулемётными портами.

– Что они собираются делать? – растерянно спросил Руди. Сглупил, конечно, поскольку маневр «Доброты» можно было истолковать одним-единственным способом, но ничего не смог с собой поделать – растерялся.

– Вы сами говорили, что Саде нужен Гатов, – напомнил капитан Сварчик. – Она идёт за ним, а заодно заберёт Холя.

– Забыла о «Горьком»?

После гибели импакто осторожный Йорчик счёл нападение на зубастый бронетяг Гатова делом опасным, вычеркнул эту возможность из планов и изо всех сил пытался придумать другой способ захватить Павла. И даже маневр «Доброты» не подтолкнул его к правильной мысли.

– Возможно, Сада считает, что у Гатова закончились боеприпасы, – со всей отмеренной ему природой корректностью произнёс капитан «Розы».

И тут же услышал громкое:

– Точно! – Руди хлопнул себя по лбу, совсем другим взглядом оглядел обнаглевший госпиталь и выдал: – У Гатова боеприпасы закончились, а у нас их полно.