Андрей Белянин - Цепные псы Империи

Вот в Лондоне другое дело: там на каждом перекрестке под фонарем и в дождь, и в снег дежурит строгий «бобби» в высоком шлеме и с дубинкой на поясе. Оружие они традиционно не носят, ибо закон должен быть уважаем и так! Что, разумеется, хорошо и красиво в идеале, но ни в коей мере не снижает реальный уровень преступности на Британских островах.

В общем, как вы понимаете, я был готов думать, рассуждать и забивать себе голову чем угодно, лишь бы отвлечься от теплого плечика печальной мисс Челлендер. Не знаю, о чем думала она, но за всю дорогу до дома графа Воронцова ни один звук не слетел с ее плотно сжатых губ…

– Тпр-р, шальная! – Матвей натянул вожжи, уверенно осаживая разгулявшуюся кобылку. – Прибыли, твое благородие. Помоги девице с экипажу сойти, ручку подай, вежливость прояви, образованный небось, сам знаешь.

У меня начало складываться неприятное ощущение, что этот бородач до конца жизни будет надо мной издеваться.

– Прошу вас. – Я соскочил с экипажа и по-джентльменски подал руку даме. Но гордая дочь английского посла предпочла это проигнорировать и, подобрав юбки, шагнула на мостовую сама. В результате зацепилась каблучком за ступеньку и рухнула носом вниз…

– Успел, – выдохнул я, на лету ловя мисс Энн Челлендер в объятия. На мгновение мы замерли нос к носу друг с другом.

– Помирились, стало быть? – добродушно прогудел папин денщик, помогая заспанному дворнику распахнуть ворота. – Давайте-ка в дом, сизы голуби! А я покуда гостей наших в подвал суну, нехай головы горячие охладят чуток…

Едва стоящие на ногах дворецкий с напарниками, издав короткий стон, рухнули на колени. Безжалостный Матвей отвязал несчастных, невзирая на все протесты и мольбы, и пинками погнал куда-то к дворовым постройкам. Мы с девушкой, резко опомнившись, дружно отпрянули в стороны, я извинился, она кивнула, а с порога дома нам уже приветливо махал рукой Павел Павлович в турецкой феске и длинном восточном халате.

– Мишенька, родной, наконец-то! Я не спал всю ночь с того времени, как Матвей отправился за вами в английское посольство. А кто эта юная красавица?

– Мисс Энн Челлендер, дочь покойного сэра Эдварда, – представил я. – Вы ее знаете.

– О-о! Уверен, что видел вас при дворе, бедное дитя, но не имел чести быть знаком лично, – генерал подал ей руку, англичанка присела в реверансе, и они оба прошли в дом.

Меня пригласить, разумеется, забыли. Я дождался неторопливо шествующего Матвея, сделал вид, что без него заходить не собираюсь. Он это оценил.

– Меня ждешь? Уважаю. Вдвоем пойдем, доложимся. Тока ты сам говори, а я поддакивать буду. Ты у нас человек ученый, говоришь как по-писаному, любо-дорого слушать.

– Не издевайтесь уже…

– И в мыслях не было, хлопчик!

Я ему не поверил. Он со мной никогда серьезно не разговаривает, если только не орет. Вот и сейчас старый казак безапелляционно отодвинул меня плечом, первым протиснулся в дверь, а мне же пришлось его догонять. Интересно, он и с моим отцом так же себя вел? Хотя вряд ли, папа никому спуску не давал.

– Заходите, заходите, друзья мои! – гостеприимный Павел Павлович суетился вокруг стола в гостиной. – Самовар готов, вот бублики, варенье, калачи еще всякие. А может, водочки, господа? Если Анна Эдуардовна позволит…

Мисс Энни, уже раскрасневшаяся от чая, облизывала серебряную ложечку. На просьбу графа она пожала плечиками и милостиво кивнула. По знаку отставного генерала заспанный лакей принес графин с водкой и наполнил три стопки. Выпили без тостов, махом.

– Ну а теперь, молодой человек, рассказывайте, как прошла военная кампания?

Я отщипнул кусочек от бублика, закусил, выдохнул и внятно, не без подробностей, пересказал все события сегодняшней ночи, ничего не скрывая и не приукрашивая. Матвей в рассказ не ввязывался, лишь пару раз одобрительно покачал бородой. Когда я окончательно выдохся, рыжая англичанка, подумав, внесла одну, но убийственную коррективу:

– Врет он. Я не визжала, а сопротивлялась. Дядя Матвей подтвердит!

К моему вящему ужасу, старый казак степенно кивнул и сам налил себе вторую стопку. Граф Воронцов с пониманием и даже некоторой долей сочувствия покосился в мою сторону, после чего вновь вызвал лакея:

– Милейший, я сейчас дам вам письмо, так вы уж позаботьтесь немедленно доставить его в Тайную канцелярию. Из рук в руки любому дежурному офицеру.

Лакей послушно кивнул, хозяин дома потребовал бумагу и перо. А примерно через час к дому подъехала черная карета. Молчаливые офицеры увели трех пленников. К нам в комнату шагнул тот самый скромный господин, что допрашивал меня в Петропавловской крепости.

Он вежливо поздоровался с графом, чуть поклонился дочери английского посла, сдвинул брови в сторону налившего третью стопку Матвея и улыбнулся мне краем губ.

– А вы умеете о себе напомнить, господин Строгов. Не сочтите за труд, будьте любезны повторить ваш занимательный рассказ. Господа, к вам всем просьба не перебивать рассказчика. У вас будет время подать свою версию. Обещаю.

Он был очень вежлив и даже обходителен, но почему-то ни у кого не возникло желания улыбнуться в ответ. От чая и водки чиновник категорически отказался, наводящих вопросов не задавал, только слушал. После меня такому же мягкому допросу подверглась и мисс Челлендер. На папиного казака он даже не стал тратить время, просто махнул рукой.

– Любезный Павел Павлович, позвольте поблагодарить вас за участие. Дамы и господа, разрешите откланяться. Вы все свободны в передвижениях. Господин Строгов, кажется, что-то обещал нашему императору?

– И сдержу слово, – прокашлялся я.

– Но в связи с новыми обстоятельствами дело становится еще более запутанным.

– Увы. Однако это не причина отступать, – уперся я.

– Думаю, вам понадобится больше чем три дня. Что вы намерены предпринять?

– Китайцы. Буква «S». Возможно, это слово «Сибирь»? В записной книжке моего отца есть маленькая карта Байкала. Я поеду туда.

– Уверены? – ничуть не удивился он.

– Да.

– Что ж, я доложу об этом государю. – Высокий чин секретной канцелярии еще раз поклонился всем и уже в дверях неожиданно обернулся к рыжей англичанке: – Ах да, мисс Челлендер. Примите еще раз мои искренние соболезнования. Тело вашего отца, согласно его завещанию, уже отправлено пароходом в Лондон. Торжественные похороны будут проведены в его поместье под Йоркширом.

– Благодарю вас, – едва слышно прошептала она.

– И вот еще. Судя по линии удара ножом, уж простите за такие печальные подробности, бил левша. А господин Строгов праворукий. Боюсь, что вы зря на него грешили. Увы, увы…

После чего чиновник покинул нас, оставив всех в гробовом молчании, а бедную Энни вообще замершую с распахнутым ротиком. По-моему, я выдохнул первым, и мой выдох прошелся по комнате с шумом шекспировской бури в «Генрихе IV».