Вадим Панов - Кардонийская петля

И вздохнул.

Нестор же, несмотря на вчерашнюю встречу с консулом, которая прошла в одном из окрестных зданий, огляделся так, словно оказался здесь впервые. И в этом не было лицемерия: сегодня Гуда смотрел на площадь глазами Помпилио.

– Переговоры шли во Дворце, – продолжил рассказ дер Даген Тур, медленно хромая по булыжнику. – В тот день Лилиан и Фредерик приехали примерно в одиннадцать утра. Автомобиль остановился у лестницы, вокруг собралась толпа зевак, но она всегда собиралась, с самого начала переговоров. Говорят, в тот день толпа оказалась не такой многолюдной, как обычно. Было очень жарко. Наверное, дело в этом.

Помпилио вновь остановился, а Нестор неожиданно подумал, что на площади совсем нет полицейских – их роль играли морские десантники. Затянутые в чёрное патрули наглядно демонстрировали, что островитяне не доверяют даже тем стражам порядка, которые перешли на их сторону.

– Террористы начали стрелять до того, как Лилиан покинула машину, но это не имело значения: шофёра убили первым. А потом Огнедел выстрелил во Фредерика из «Брандьера». Сначала во Фредерика, потом в Лилиан.

И на лестнице Дворца Конфедерации вспыхнули два ярких факела.

Рассказывая, Помпилио довел Нестора до уличного кафе, служители которого давно ждали постоянного клиента: столик в стороне, под отдельным зонтиком, холодное белое, фрукты и сыр. Второй бокал и второй стул появились раньше, чем Гуда успел моргнуть.

– Я прихожу сюда каждый день. – Дер Даген Тур тяжело опустился на стул, передал трость выросшему за спиной Теодору и потёр бедро. – Впервые – через час после убийства. Я видел чёрные пятна на ступенях. Я видел Лилиан перед тем, как её запаяли в гроб. – Пауза. – Я был последним, кто её видел.

Они подняли бокалы, посмотрели друг другу в глаза, затем перевели взгляды на Дворец, беззвучно салютуя тем, кого уже нет, и выпили.

– С кем ты расплатился?

– Только с помощниками Огнедела, – сообщил Помпилио.

И услышал в ответ негромкое, но очень-очень жёсткое и необычайно злое:

– Мало.

А в чёрных глазах Нестора вспыхнули бешеные огоньки.

– Я работаю над этим, – спокойно ответил дер Даген Тур.

– Что Огнедел?

– Гоняться бессмысленно, он умеет прятаться, поэтому я отправил на его поиски сто тысяч цехинов.

– Я слышал о награде, – кивнул Гуда.

– Огнедела ищут все охотники за головами Герметикона, поэтому я сосредоточился на поиске того, кто его нанял.

– Не допускаешь, что он действовал самостоятельно?

– Ни на мгновение, – отрезал Помпилио. И тут же объяснил: – Лилиан стояла в шаге от грандиозного успеха. Ей удалось уговорить Махима пойти на уступки, и если бы переговоры в тот день состоялись, войны на Кардонии сейчас не было бы. Слишком многое должно совпасть, чтобы Огнедел случайно ударил именно в этот день и именно в этот час. Я убеждён, что ему приказали.

– Огнедел – самостоятельный террорист, никто не слышал, чтобы он работал за деньги, – мягко произнёс Нестор.

– Получается, иногда работает, – отмахнулся дер Даген Тур. – Нанять его могли либо галаниты из Компании, либо кто-то из окружения Махима, либо ушерцы.

– Ты вроде говорил, что Махим согласился с доводами Лилиан, – припомнил Гуда.

– Огнедел появился на Кардонии до начала переговоров, а значит, Махим мог его нанять.

– А потом кто-то третий, кто стоял между Махимом и Огнеделом, отдал приказ на убийство Лилиан, – прищурился Нестор. – К примеру, исполняя волю Арбедалочика.

– К примеру, – согласился дер Даген Тур.

– Допустим. – Гуда побарабанил пальцами по столешнице. – А почему ты подозреваешь ушерцев? Мы ведь понимаем, что стратегически они уже проиграли: их слишком мало, и проглотить Приоту они не в состоянии.

– А ещё мы оба понимаем, что для победы ушерцам достаточно Линегарта и левого берега Хомы, – рассудительно ответил Помпилио. – Если справятся до зимы, следующая кампания превратится в отлов остатков приотской армии по степям Правобережья. К тому же Дагомаро знает, что мы не хотим отдавать Кардонию Компании, и это знание могло подвигнуть его на авантюру: он мог сам начать войну, чтобы раз и навсегда показать, кто на Кардонии главный.

– Меня знакомили с Винчером, – задумчиво произнес Гуда. – У меня сложилось впечатление, что ради своих целей он пойдёт на что угодно.

– Правильное впечатление.

– Ты его прощупывал?

Вопрос правильный, но сложный.

– Дагомаро – наш союзник, – медленно ответил Помпилио. – Я приду к нему только после того, как исключу Арбедалочика и Махима.

– А они сидят в Линегарте?

– Не совсем, – улыбнулся дер Даген Тур. – Мне стало известно, что Махим направляется в Убинур, хочет покинуть планету. Я планирую его перехватить.

– В Убинуре?

Помпилио вновь потёр бедро и отрицательно покачал головой:

– Не уверен, что Махим доедет до порта.

И Нестор согласился:

– Пожалуй.

Они не были ханжами и не были ангелами, они знали, как следует поступать с опасными политическими противниками, и понимали, что враги не позволят бывшему консулу добраться до далёкого порта.

– Убинурский скорый делает четыре остановки, три из них – в достаточно больших городах, последнюю – на маленьком разъезде, где пополняет запас воды. Там я сяду в поезд и поговорю с Махимом.

– Не поздно?

– Если с Махимом что и случится, то лишь на последнем перегоне, – уверенно ответил Помпилио. – Этот участок проходит всего в сотне лиг от линии фронта, что очень удобно для устройства маленького убийства, замаскированного под диверсию.

– Как ты доберешься до разъезда?

– Я с самого начала предполагал использовать аэроплан. – Дер Даген Тур прозрачно улыбнулся. – А теперь мне даже не придётся его покупать.

– Аэропланов у меня полно, – не стал скрывать Нестор. – На «Длани» мы незаметно пересечём линию фронта, на аэропланах спустимся к разъезду и сядем в поезд. А «Длань» встретит нас в Убинуре.

– Нас? – удивился дер Даген Тур.

– Ты собираешься ехать один?

Помпилио улыбнулся.

– Таким образом, вопрос решён, – закончил Гуда. – И не спорь: я знаю, как лучше.

Им не было нужды рисковать жизнями: каждый из них, и Помпилио, и Нестор, могли снарядить за Махимом целую армию наёмников или профессиональных военных, но они прекрасно знали, что некоторые вещи нельзя поручать помощникам. Дер Даген Тур должен был сам найти Махима, а его друг принял решение поддержать предприятие.

– Сколько у нас времени?

– На разъезде мы должны быть примерно в шесть утра. Завтра.

– Успеем, – уверенно произнёс Нестор.

Случайно так получилось или нет, доподлинно неизвестно, но то, что все окна личного кабинета приотского консула выходили на Висячую, самую зловещую башню Старой крепости Линегарта – факт. Башню назвали так вовсе не потому, что она болталась в воздухе или была привязана к чему-то высокому, просто большую часть своей истории Старая крепость исполняла роль главной приотской тюрьмы, и правоохранительные органы вывешивали на Висячей тела казненных в качестве наглядной рекламы своей деятельности и пропаганды общей законопослушности. Варварский обычай отменили сто лет назад, но к этому времени название настолько прикипело к башне, что менять его не стали. А потом рядом с крепостью воткнули Дом правительства, и лучшие его помещения оказались напротив Висячей…