Вадим Панов - Кардонийская петля

– Как твоя рука?

– Отлично. Если бы не медикусы, давно был бы в строю.

– А что медикусы?

– Опасаются за швы.

– Ядрёная пришпа! Все знают, что медикусы – редкие зануды.

– Согласен.

Стол по случаю средней паршивости погоды – моросящий дождь и зябкий ветер – накрыли на застеклённой веранде, больше похожей на зимний сад. Веранда оказалась уставленной растениями в больших горшках, и их сочная зелень казалась ещё ярче на фоне голых ветвей осеннего парка.

– Сегодня я не хочу смотреть на океан, – произнёс дер Даген Тур, перехватив взгляд Акселя. – Его шум отвлекает.

– Как скажете… э-э…

Помпилио спокойно улыбнулся, но помогать эрсийцу не стал. Ему было интересно, какой выход отыщет Крачин.

– Как скажете, аллакут.

Аксель выбрал принятое в Химмельсгартне почтительное обращение «старший». Использовать традиционное «мессер» Аксель не хотел, называть Помпилио «синьором командором» язык не поворачивался, а вот нейтральное «аллакут» подошло как нельзя кстати. Заодно напомнило адигену, что перед ним бамбальеро.

– Хорошо, Аксель, пусть так. Это правильно и… вежливо.

Говорить «вы» и слышать в ответ «ты» было не очень приятно, ведь все знакомцы Крачина из числа адигенов-бамбальеро держались с ним на равных. Однако Аксель понимал, что дер Даген Тур случай особый. Знаменитый на весь Герметикон выходец из старинной династии даров, командор Астрологического флота, бамбадао: что тут добавишь? И пусть они были почти ровесниками, это ничего не меняло, Аксель признавал превосходство адигена.

– Как тебе закуски?

– Выше всяких похвал.

Недостаток продовольствия, судя по всему, ощущали даже такие люди, как дер Даген Тур: обед был приготовлен из морепродуктов, на которые ещё не разозлившийся Банир был щедр. Маринованный саунграбль, мельдь в белом вине, копчёное филе мангеля – блюда вкусные, но не самые изысканные. Немного овощей и мало хлеба.

И именно скромность стола заставила Акселя произнести следующую фразу:

– Не думал, что вы задержитесь на Кардонии, аллакут. Тут становится опасно и…

– Голодно, – закончил адиген.

– Совершенно верно.

– Мне доводилось голодать, и поверь на слово: сейчас в Унигарте всё хорошо, – легко, как о само собой разумеющемся произнёс дер Даген Тур. – Здесь полно еды.

«Ему? Голодать?» Крачин растерялся, но уже через мгновение вспомнил, что некоторые путешествия Помпилио даже сорвиголовы называли безрассудными, и понял, что адиген не лжёт и не рисуется. Ему доводилось голодать. Изнеженному сибариту, толстые пальцы которого унизаны перстнями.

Аксель к встрече принарядился: явился в голубом парадном мундире, правда, без орденов; в до блеска начищенных ботинках и фуражке, которую пришлось оставить в холле. А вот Помпилио вышел на веранду по-домашнему: тончайшего шёлка сорочка с распахнутым воротом, лёгкие чёрные брюки и тоже чёрные тапочки с загнутыми носами. И тяжело опирался на отделанную золотом трость, которая сама по себе была достойна сокровищницы какого-нибудь владетельного адигена.

– Я не уезжаю, поскольку не завершил дела. – Точно выверенная пауза. – А когда улетаешь ты? Я слышал, Корпус эвакуируют?

Официально об уходе эрсийцев ещё не объявляли, однако Аксель знал, решение принято. И не был этому рад.

– Я остаюсь, – медленно произнёс он, выдавливая лимон на ломтик мангеля.

– Почему?

– По личным мотивам.

– Война не может быть личным делом! – удивился адиген.

Восклицание достигло цели: то, что казалось естественным в ночных размышлениях, неожиданно окрасилось в клоунский наряд, прозвучало настолько глупо, что Аксель смущённо промямлил:

– Долг…

И признался себе, что Помпилио играючи, одной лишь интонацией, потряс сложнейшее умозаключение, которое обер-шармейстер по кирпичику складывал всю последнюю неделю. Не разрушил, но потряс.

– Кстати, о долгах, – сменил тему дер Даген Тур. Он прекрасно понял замешательство эрсийца и великодушно дал ему время прийти в себя. – Теперь это переходит в твою собственность, Аксель. Вернёшь, когда я расплачусь.

Ошарашенный Крачин протянул руку, и адиген вложил в его ладонь перстень с редким игуасским алмазом – в центре которого пряталась малюсенькая красная капелька.

– Обязательство передаётся по наследству, так что ты или твои дети смогут прийти за долгом к моим потомкам.

– В любое время?

– До тех пор, пока будет существовать семья Кахлес, – чуть напыщенно ответил Помпилио и снова помолчал. – Ты не против немного позаниматься после обеда?

– Что? – вновь растерялся Аксель.

– Тебе нужно возвращать форму, а у меня как раз запланирована тренировка.

– Что я должен делать? – Крачин посмотрел на замершего в тридцати шагах бамбадао.

– Иди вдоль мишеней, останавливаясь на секунду под каждой, – распорядился тот, продолжая стоять к Акселю спиной.

Эрсиец тут же сделал первый шаг.

Круглые цели были закреплены на воткнутых в землю шестах на уровне головы обер-шармейстера. Высота равная, а вот расстояние между шестами произвольное, поэтому Акселю и приходилось задерживаться: дать возможность бамбадао испытать слух. Отойдя на пять шагов от последней мишени, Крачин громко хлопнул в ладоши. Помпилио резко развернулся, вскинул «Улыбчивого Ре», и четыре выстрела слились в единый грохот. В центре каждой мишени появилось по аккуратному круглому отверстию.

– Кажется, ничего не пропустил, – произнес дер Даген Тур, снимая с глаз повязку.

– Да, – подтвердил эрсиец. – Ничего.

Он всегда мечтал стрелять так: ориентируясь на едва слышный шелест травы и шуршание одежды, на запах, на дыхание. И стрелять без промаха.

– Это и называется быть бамбадао.

– Нет, это называется Хоэкунс.

– Что? – В следующий миг Крачин понял, что, задумавшись, произнёс последнюю фразу вслух, и залился краской стыда. – Извините.

«Да что же за день сегодня такой? Почему я постоянно в замешательстве? Это игра? Он специально так выстраивает беседу?»

С другой стороны, день выдался превосходный. После обеда они с дер Даген Туром отправились в арсенал, где Аксель с благоговением изучил великолепную коллекцию изумительных бамбад адигена. Бартеломео дер Га, Бродяга из Листа, Ариэль Хансейский – список мастеров, чье оружие хранилось в арсенале, поражал воображение. Два часа изучения оружия и разговоров об оружии, что может быть прекраснее? Только возможность опробовать бамбады в деле. Открытый тир был оборудован в западной части парка, и именно в него отправились бамбальеро из арсенала.

– Нет ничего страшного в том, что ты не сразу постиг смысл Высокого искусства, – произнес дер Даген Тур, внимательно глядя на смущённого эрсийца. – В своё время я тоже отправился в Химмельсгартн, обуянный желанием стать воином. Я восхищался меткостью бамбадао и завидовал им, я хотел истреблять врагов с таким же мастерством. Я хотел убивать. Все хотят убивать, когда едут в Химмельсгартн.