Юрий Никитин - Трое в Песках

Мрак сидел как камень, неподвижный и твердый. В глазах было злое торжество, губы застыли узкой щелью, словно по коре старого дуба рубанули секирой. Олег стоял, его шатало, мотало из стороны в сторону, по горлу вверх-вниз катались толстые шары.

— Горько? — донесся все еще далекий голос Гольша. — Ничего, это только сперва горько и гадко, зато потом будет еще хуже. Маг должен постоянно одолевать все и всех, но сперва должен научиться одолевать себя. Вы двое можете начинать первый урок. А ты, золотоволосый отрок, возьми метлу, убери комнаты и лестницы. Отсюда и до…

— До обеда?

— Нет, до подвалов.

Таргитай старательно дудел, хотя малость осип, когда на пороге возникли две сгорбленные фигуры. Таргитай с горестным воплем кинулся навстречу, захлопотал, подвел к лавке, а Мрака укутал в одеяло.

Мрак прохрипел:

— Ежели такова магова жизнь, то лучше волком!

— Я не доживу до утра, — сказал Олег со стоном.

Таргитай поспешно спрятал дудочку, — еще побьют от зависти, — услужливо укутал Мраку ноги толстой шкурой.

— Эт ничо, ничо! Гольш рек, что это сперва только трудно, зато потом будет совсем тяжко.

— Тебя бы в волхвы-предрекатели… Забили бы враз.

— Таргитаю всегда везет, — сказал Олег едва слышно. — Что только Гольш с нами не вытворял! Кол на головах тесал, орехи колол, мордой о стол… Но все-таки обещал научить!

— Как я обещал заплатить? — буркнул Мрак. — Чую, нашла коса на камень.

Таргитай недолго нежился как кот на печи. Неспособный к магии может оказаться полезным на работе попроще: таскать воду из подземелья на самый верх, убирать, перекладывать камни.

— Не наглей, Тарх, — сказал Мрак предостерегающе. — В тепле да уюте охомячиваешься быстро.

— Как по Степи бегал, — напомнил Олег. — Как лось! А по Горам? Вылитый козел. Прыг-скок, прыг-скок, только рогами потряхивал.

— То по нужде!

— Да, здесь по нужде далековато.

Таргитай зябко передернул плечами: утром Мрак едва не сбросил его вниз, когда он пытался справить малую нужду прямо из окна башни. Мрак и раньше ярился, когда мужики ленились сойти с крыльца. Волчья привычка не оставлять следов сказывалась в любой личине.

Гольш сердился, в комнате всякий раз темнело, а под высокими сводами слабо блистало, гремел гром. Мрак, на которого возлагал особые надежды, не мог сдвинуть заклятием даже волосок. Олег же, напротив, тряхнул башню, да так, что по стене пошла трещина. Гольш побелел.

— Ломать — не строить, — повторял он настойчиво. — Ты обязан овладеть своей яростью.

— Ярость? — удивился Мрак. — Скорее зайцы пойдут гонять медведей, чем Олега рассердишь!

— Рассердится и червяк, если на него наступят.

— То червяк. Верно, Олег?

Олег с неудовольствием пожал плечами:

— Ярость — свойство неумных. Так учил Боромир.

Длинные черные тени от его высокой фигуры скользили по стенам, жутко ломались на углах, страшно и хищно перепрыгивали. Олег временами походил на свою тень, в его лице Гольш замечал напряжение и нечто скрытое, но тут же в глазах молодого волхва проскакивала беспомощность. Он скрывал ее тщательно, в отличие от золотоволосого Таргитая, тот жил бездумно и беспечно.

— В тебе слишком много скрытой ярости, — сказал Гольш нерешительно. — Ты сложнее своих друзей и… опаснее. Они чисты, оба как на ладони. А ты темен. Даже для себя, как мне кажется, темен.

— Еще бы, — буркнул Мрак с удовольствием. — Он такой волхв, что правую руку от левой не отличит! А уж ноги и вовсе…

— Нет, заклятия ни при чем. У тебя все наружи: душа нараспашку, сердце на рукаве, секира на перевязи. А ваш Таргитай и вовсе зайчик с дудочкой. Олег же в неустроенности, ум в смятении, от него не знаю чего ждать…

— Значит, — подытожил Мрак, — всего! Зато от нас с Таргитаем — ничего. Эй, зайчик с дудочкой! Принеси труженикам магии напиться. В горле как три кошки гадили. Это все еще от того напитка магов!

— Воды? — пискнул Таргитай. Мечтательный взор погас. Он с великой неохотой спрятал дудочку.

— Дурень, напиться, а не мыться.

Таргитай, обливаясь потом, потащился вниз. Одно утешение, что наиграется всласть, пока спустится до самого низа. Как раз начали складываться слова в новую песню, непохожую на прежние. А внизу в подземелье, где бьет ледяной ключик, прохладно и знакомо, словно вернулся в родной Лес…

Мрак проводил Таргитая подгоняющим взглядом: ползет как больная черепаха с перебитыми лапами! Если бы мог взглядом дать пинка — певец катился бы кубарем до самого подвала.

— Хоть один при деле. Мы что, мы — маги, можно и дурью маяться. Почтенный Гольш, не обессудь за смелость, мы ведь простые и даже очень простые, но ты в благородной рассеянности не замечаешь мелкой мерзости с крылышками — откуда в таких жарких Песках? — но меня комары заели. Это ж не комары, а прямо верблюды с крыльями. Сообразил бы заклятие, дабы враз под корень? Можно под крылья.

Гольш сидел насупленный, злой. Кустистые брови торчали как частокол, глаза недобро сверкали.

— Нет таких заклятий!

— Неужто доселе никто не придумал? Тогда сочини сам. Или давай разведем пауков.

Губы Гольша слились в прямую линию, голос был неприязненным:

— Не стать тебе магом.

Олег встревожено поворачивался то к Гольшу, то к Мраку, не желал ссоры, но и вмешиваться боязно между такими грозными противниками, а Мрак беспечно заявил:

— Все, утоплюсь с горя! Я уж размечтался, что горами буду трясти как Таргитай веником. Ну, буду трясти, а что толку?.. Олег тоже тряс. Сильного на свете много, умного тоже много, доброго — мало. Олег, помнишь сильномогучего Святогора? Или великана Горыню? Вот уж оба уродились и сильными, и даже мудрыми.

Олег понурил голову:

— Мрак, они ж не маги! А нам позарез надо стать магами, ежели опосля хотим спокойно жить-поживать да добра наживать. Пока в мире такое творится, разве совесть не загложет?.. А магам подвластно исправить мир. Им все подвластно. Ведь все, мудрый?

Багровые угли бросали пляшущий пурпурный свет на лицо Гольша. Он взглядом менял цвет пламени, вздымал щелкающие искры. Сухие старческие руки бессильно свисали с коленей.

— Все, — подтвердил он отстраненно. — А что не подвластно, то нам и не надо.

Олег спросил быстро:

— Неподвластно?

Гольш поморщился:

— Одна вещь на всем белом свете. Но она не по силам даже богам. Даже самому богу богов — Роду. Она вовсе не из нашего мира.

Мрак встрепенулся, Олег вовсе вытаращил глаза:

— Такое возможно? Что это?

— Яйцо.

— Просто яйцо?

— Второе Яйцо. Из первого когда-то возникли небо и звезды, боги, люди, звери… Весь мир. А это Яйцо… гм… словом, такое же.

Мрак с недоумением повертел головой:

— Зачем?

Гольш неотрывно глядел в жарко пылающий огонь, но плечами передернул, словно повеяло холодом.