Юрий Никитин - Трое в Песках

— Олег! — позвал Таргитай, голос его стал совсем сиплым.

Олег не услышал или не захотел — все с той же жутковатой медлительностью раздвигал гнилые бревна, нагибался, руки по плечи были облеплены нечистотами.

Таргитай пытался позвать Олега еще, но губы почти не двигались. По спине текла горячая струйка. Он с трудом повернул голову, чувствуя от слабости звон в ушах. Мрак сидел в той же позе, но руки бессильно лежали на полу. Лиска распласталась вниз лицом, ее маленькие ладошки зажимали рот…

Затем наступила тьма, а яркие искорки погасли одна за другой.

Стошнило, он поспешно повернулся вниз лицом, открыл глаза. Олег стоял над Мраком, щупал ему голову. Лиска сидела на полу — бледная, исхудавшая, с отчаянно вытаращенными глазами. Под ней была лужа, пахло кислым и горьким, словно ее вывернуло за неимением другого уже желчью.

Олег обернулся — непривычно посуровевший.

— Ожил? Собери мешки.

— Что с Мраком?

— Много потерял крови, — ответил Олег.

Таргитай раздраженно засопел, это даже умному видно. Олег пояснил вынужденно:

— В нем много мощи, я ее бужу.

— Может, не помрет? — спросил Таргитай с подпрыгнувшим сердцем.

— Собери мешки.

Таргитай выбежал, сразу наткнулся на доспехи, уже изъеденные ржавчиной: два гигантских меча, тронутые ржой, странные обручи, груду браслетов — золотых, бронзовых.

Опасливо обойдя груду металла — Олег натаскал из дерьма, — Таргитай пробрался на место схватки. Экскременты уже застыли, но корка проламывалась, ноги погружались до колен, жидкая дрянь лилась через халявы.

Своего мешка с одеялом отыскать не удалось, хотя вывозился в дерьме по уши. Черная кровь убитого змееныша залила середину гнезда, вступать в нее Таргитай боялся, обошел по краю.

Лиска уже стояла в расщелине, меч блестел в ее кулачке. Лицо было страдальческое, но она отважно бдила небо, лишь искоса поглядывала на кучу металла.

— Что с Мраком? — спросил Таргитай моляще.

— Труднее, чем с тобой, — ответила амазонка, — но Олег бьется…

— А что со мной? — не понял Таргитай.

Бледное лицо искривилось в злой гримаске.

— Дурень, ты бы уже околел, если бы не Олег! У тебя на спине была рана! От плеча, которое не любишь утруждать, до задницы, которой думаешь. Истек бы, если бы не Олег.

Таргитай в недоумении потряс мешком.

— Разве его травы не здесь?

— Там, — ответила Лиска победно, — но Жезл у него в руках!

Таргитай, разбрызгивая дерьмо, вихрем ворвался в нишу, едва не размазав амазонку по стене. Олег сидел на корточках перед Мраком. Глаза оборотня ввалились, скулы натягивали кожу так, что та грозила порваться.

В углу ниши стоял ничем не примечательный посох — деревянный, украшенный незатейливой резьбой. Так вырезает простым ножиком нехитрые узоры деревенский пастух, пока коровы лениво пасутся на сочной траве.

— Откуда? — выдохнул Таргитай.

Олег промолчал, ему было очевидно, а Мрак сказал слабым голосом:

— Эта гадюка с крыльями занесла. Зараза, все блестящее тянет, у кого что только может.

— Я видел доспехи…

Олег покачал головой:

— Доспехи тех, кто дрался со Змеем! А наворовано из разгромленных и разграбленных дворцов, королевских сокровищниц. Это все ерунда…

Амазонка оскорбленно вскинулась:

— Такие драгоценности? Что ты понимаешь?

— А что не ерунда? — спросил Таргитай жадно.

— Змей нагло тащил и вещи из башен магов, пещер отшельников. Он и Жезл уволок, и всякое разное… Змей, как вижу, древний, таскает издавна. Там в расщелинах полно магических штук. Наверняка есть и мощнее этого Жезла, но вряд ли даже Гольш сумеет разобраться…

Мрак хмыкнул:

— А если старая лиса сумеет? Захватим пару штук?

Олег с сомнением покачал головой:

— Их там тысячи… Можно, конечно, захватить. Но я еще не знаю, как выберемся.

Все умолкли. Стена отвесная, а Змей вот-вот вернется. С добычей для змееныша. А когда обнаружит, что погиб и последний, в ярости и скалы разнесет, но доберется!

Все взоры устремились на Олега.

К вечеру горы исчезли на горизонте. Они сидели на спине летящего Змея — присмиревшего, послушного, покорного магической мощи Жезла. Мрак еще зябко кутался — ослабел от потери крови, а быстрое заживление страшных ран отняло последние силы. Таргитай шевелил губами, складывал песни — опять же не о своих или друзей подвигах, битве со Змеем, — а о бабах, вздохах, коровах на лугу, сю-сю, ням-ням, патя-патя… Лиска прижалась всем телом к спине Олега, обхватила и прильнула щекой к спине. Волхв сидел на загривке Змея выпрямленный, между ногами держал Жезл Мощи. Набалдашник почти не светился: Гольш знает, как накапливать мощь от Солнца и звездного неба, но то Гольш, а сейчас дотянуть бы…

Таргитай придерживал Мрака. Оборотня ремнем захлестнули поперек пояса и привязали к встопорщенному гребню, но летающая жаба с крыльями часто ныряла, виляла из стороны в сторону, словно и в воздухе протоптали дороги с рытвинами, колдобинами, ямами. Тело Мрака начинало выскальзывать, Таргитай хватался за оборотня обеими руками, ногами упирался в шипы.

Далеко внизу темнела стена — великанский лес — порождение Прадуба, на котором желуди созревают раз в тыщу лет. Еще полсуток лету, ежели одурманенный Змей будет слушаться, покажется Великая Река… А там дотянуть бы через бескрайнюю пустыню горячих песчаных гор!..

Далеко в снежных Гималаях на вершине горы сидел полуголый человек. Когда пришел зов, он дернулся, открыл глаза. Пронизывающий ветер срывал крупицы льда, грыз гранит. Слепящее холодное солнце играло в льдинках. Воздух был чистый и острый, как нож.

Настойчивый голос упорно долбил:

— Вишандра, очнись! Очнись, Вишандра!

Человек с великим усилием разомкнул смерзшиеся губы:

— Что жаждешь, смертный?

Голос торопливо сказал:

— Хвала Извечным! Мне пришлось пробиваться к тебе, в твой мир, двое суток. Я думал, ты уже ушел в мир блаженства!

— Что надо? — повторил Вишандра уже раздраженно.

Он сделал усилие закрыться в магическом коконе, но неизвестный ловко сунул ногу в щель, сказал еще торопливее:

— Тебя призывает Могучий!

— Почему не сам? Прислал смертного…

— Ну-ну, ты еще не вечножитель. У Главного нет времени расталкивать тебя. У тебя глаза покрылись льдом, а кровь замерзла.

— Значит, я забрался далеко. А ты, ты…

Он ощутил пронизывающий ветер, холод. Лед под ним перестал казаться теплым песком. Голос что-то бубнил в мозгу, настаивал, но Вишандра сосредоточился, поймал взглядом вершины далекой горы, скользнул мыслью дальше, пока не уперся в небесную твердь, скользнул по ней, как по ледяной горке, дальше за горизонт.

Воздух вокруг него потеплел, пошел струйками. Худое смуглое тело дернулось, блеснул короткий огонь. Почерневший круг на камне исходил струйками перегретого воздуха.