Юрий Никитин - Святой Грааль

Олег не стал уговаривать, спорить, даже обрадовался:

— Вот и хорошо! Тогда будешь пить зелье, что мы приготовили с Чачар.

Томас шарахнулся от котла, откуда несло жуткой вонью. В черной жидкости плавали стебли желтой травы, какую он не бросил бы даже коню своего слуги, пузырилась гадкая пена, время от времени высовывались острые коготки, словно калика сварил заодно летучих мышей или жаб.

— Сэр калика!..

— Надо, сэр рыцарь. Пречистая Дева сама бы поднесла кубок целебного зелья своему рыцарю, если бы не была так занята.

Чачар поспешно зачерпнула ковшик пополнее, поднесла Томасу, стараясь не пролить ни капли драгоценного лекарства, — столько из-за него выстрадано, натряслась до поросячьего писка.

Олег насмешливо улыбнулся, словно мало верил в рыцарскую доблесть.

Томас задержал дыхание, недрогнувшей рукой принял ковшик с тошнотворным зельем.

Олег неторопливо обрызгал мясо на кости, его странные зеленые глаза неспешно осматривали лужайку, нависающие ветви деревьев, истоптанную копытами и сапогами землю. Чачар сидела по ту сторону костра, ела быстро и аккуратно, косточки держала двумя пальчиками, оттопыривая мизинец, костями не плевалась, даже не сморкалась за едой, по-сарацински поочередно зажимая ноздри. Олег выбросил кость, вытер жирные пальцы:

— Томас, нам повезло, что Чачар заблудилась.

Рыцарь встрепенулся:

— Что случилось?

— Здесь побывали гости. Пока мы носились по рощам и оврагам, искали пропавшую деву, они подъехали к нашему костру с трех сторон, чтобы взять в кольцо. Вон за тем деревом я нашел вмятину от дуги арбалета: кто-то натягивал тетиву, уперев станину в землю. Думаю, он был не единственный арбалетчик.

Томас поспешно вскочил, его глаза тревожно осматривали окрестности:

— Где они сейчас?

— Решили, что мы оставили костер для приманки, а сами уехали. Конечно, по дороге на север! По крайней мере их следы тянутся в ту сторону.

— Пустились в погоню? Тогда поймут, что ошиблись...

— Успеешь выпить зелье, — заверил Олег. — Хочешь, налью еще? Ты слаб, а при такой жизни силы понадобятся раньше, чем ожидаешь.

Томас перевел взгляд на бледную Чачар, приложил руку к сердцу и поклонился.

Олег встал, снял с седла тяжелую сумку:

— Здесь побывало три десятка хорошо вооруженных всадников. Чачар нам оказала великую услугу, избавив от драки. Мы ей должны ответить тем же.

Он бросил сумку на землю, в ней звонко звякнуло. Томас вскинул брови, но лицо посветлело — догадался. Олег развязал веревку, запустил руку в сумку по локоть:

— Сэр Томас, нас двое или трое?

Рыцарь произнес с великим чувством достоинства:

— Сэр калика, женщина доверилась нашему покровительству!

— Здесь пять тысяч золотых... Делю на троих?

— Женщинам всегда нужно больше, сэр калика.

— Кто не знает!

Чачар переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого. Олег высыпал монеты на землю, разгреб на три кучки — одну чуть крупнее других. Томас с широчайшей улыбкой собрал ее на широкий платок, завязал узлы. Чачар все еще смотрела непонимающе, а Томас, потряхивая, поднялся и сунул платок с золотом в седельную сумку на коне Чачар.

Олег тем временем ссыпал остатки в прежнюю суму, завязал, неторопливо начал собирать котел, одеяла. Чачар спросила:

— Что все это значит?

— Во-о-он виднеются стены города, — ответил Олег ласковым голосом. — Того самого, до которого мы взялись тебя доставить. Сэр Томас и я охотно бы проводили и дальше, но ты же видишь какая собачья у нас жизнь?.. Спим на голой земле, на нас бросается весь сброд, какой только водится в этих краях, будто у нас медом намазано... А впереди ночевки вообще, быть может, в болотах или на осиных гнездах.

Чачар перевела негодующий взгляд на Томаса. Рыцарь кивнул и, чтобы не видеть ее обвиняющих глаз, поспешно отвернулся к своему коню. Чачар вспыхнула:

— Тогда заберите свои деньги! Святоши проклятые!.. Ради денег я с вами, что ли?..

Олег ласково погладил ее по голове, голос его был отеческий:

— Надо уходить. Убийцы могут вернуться.

На развилке Чачар хлестнула коня, резко вырвалась вперед. Олегу показалось, что она гордо вскидывала носик лишь затем, чтобы не выронить слезы. Ее спина была выпрямлена, а волосы гордо развевались. Конь шел бодро, чуял в близком городе конюшню с другими конями, свежий овес и долгий отдых.

Когда Чачар скрылась из виду, Томас вздохнул так мощно, словно сбросил тяжелую глыбу, которую нес настолько долго, что перестал замечать:

— Как хорошо... Сэр калика, не жалко золотых монет?

— Я паломник, — напомнил Олег. — Калика. А тебе?

— Я — странствующий рыцарь! — ответил Томас гордо. Его спина выпрямилась как у Чачар. — Сэр калика, дальше только вдвоем?

— Если ты сам...

— Клянусь! — сказал Томас горячо. — Чашей клянусь, мечом своим, копытами своего коня!

— Даже по твоей христианской мифологии, — заметил Олег, — грех вышел из левого уха Сатаны, женщину сотворили из левого ребра, она обязана идти от мужчины слева, именно на левом плече у человека сидит всякая пакость...

— Бес сидит, — поправил Томас, он смотрел на калику с огромным уважением, — потому надо плевать через левое плечо... Вы, язычники, тоже плюете?

— Сэр Томас, я должен огорчить тебя. Мы разворачиваем коней на юг.

Томас откинулся в седле, словно его шарахнули бревном между глаз. Ладонь привычно хлопнула по рукояти меча, лицо полыхнуло гневом. С трудом совладев с собой он проговорил сдавленным голосом:

— Сэр калика... Меня Крижинка ждет!

Олег сказал настойчиво:

— Сэр Томас, я пообещал ехать с тобой до Царьграда... То бишь, Константинополя. Лишь потому я готов сделать крюк с гаком, делить с тобой опасность. Ведь за мной не охотятся, Святой Грааль не у меня!

Томас вскрикнул трубным голосом, в нем звучала смертная мука:

— Почему на юг, если моя дорога лежит на север?

Олег вытянул руку, указывая на дорогу:

— Прямо по дороге на север уже идет большой отряд наемных рыцарей-разбойников и десяток арбалетчиков. По дороге на запад — подстерегают ассасины. На северо-западном пути устроили засаду какие-то странные люди, мои обереги лишь предостерегли, но картинки не дали... Мы вернемся на север! Я сам живу на севере. Но сделаем крюк, обойдем город и всю область по большой дуге.

Томас, ругаясь, как Чернобог, пустил коня вслед за резвым жеребцом калики.

Они скакали без отдыха, часто пересаживаясь на запасных коней, сбивали след, ехали ночами, избегали сел и деревень, прятались при виде людей на дороге. Даже у самых мирных путников бывали длинные языки, а сейчас это худшее оружие: многие запомнят грозного рыцаря, блистающего доспехами, у которого в правой руке длинное копье, а на левом локте треугольный рыцарский щит со странным гербом: меч и лира на звездном поле. Да и Олег в его куртке из волчьей шкуры и деревянными бусами на голой груди запомнится. Обратят внимание и на ярко-зеленые глаза паломника, такие непривычные в краю темноглазых.