Юрий Никитин - Фарамунд

Человек вскрикнул от боли и, как показалось устрашенному Фарамунду, от негодования. Он вскинул руки, пальцы начали вязать невидимый узор, явно колдовской, Фарамунд, стараясь двигаться как можно быстрее, ударил мечом по руке.

Кровавые брызги разлетелись как бусинки. Пальцы срезало, словно ивовые прутики. Вторым ударом Фарамунд отсек чужаку правую руку. Кровь хлестала из раны в боку, из другой раны в левой половине груди, но на глазах Фарамунда кровь разом иссякла, раны затянуло, как в болоте затягивается ряска после брошенного камня!

— Ты... — сорвалось с губ незнакомца. Глаза его пытливо смотрели в лицо Фарамунда. — Ты... Кто ты есть?.. Почему не...

Фарамунд в ужасе, что страшный колдун оказался бессмертным, закричал дико, схватил меч обеими руками, со всей силы ударил врага по голове. Руки тряхнуло, лезвие словно наткнулось на камень... но раздался треск, будто лезвие проломило толстую скорлупу каменного яйца.

В глаза Фарамунда брызнуло теплым. Он отшатнулся, успел увидеть залитое кровью лицо чужака. В нем был такой неистовый гнев и изумление, что Фарамунд продолжал вопить, меч в его руках взлетал и с силой обрушивался на голову колдуна.

Колдун упал на колени. Фарамунд с криком обрушил тяжелое лезвие на шею. Меч наискось разрубил позвонки, увяз в широких мышцах спины.

— Что же ты за человек? — прошептал Фарамунд. Он отступил на шаг, прижался спиной к стене. Ноги тряслись крупной дрожью. — Кто есть ты?

Мир быстро светлел. Гром грохотал намного тише, молнии едва блистали. Через окно было видно, что туча рассеивается, уходит. Стену ливня как ножом отрезало, уходила дальше, вздымая пыль, а небо выглянуло синее, вымытое.

Рикигур и Фюстель все еще стояли каменными истуканами. Со двора веяло недоброй тишиной, Фарамунд дико озирался: вся эта буря, туча, гром и молния — только для того, чтобы незаметно принести этого ужасного колдуна!..

Дрожащий, все еще не выпуская из руки меч, он жадно схватил широко раскрытым ртом воздух. Насыщенный грозой, он опалил горло. С кончика лезвия падали тяжелые красные капли, расплескивались, как шляпки гвоздей. Внизу во дворе люди сидели и лежали в лужах, промокшие, сбитые с ног бурей, жалкие, все еще во власти страшного заклятия.

В синем небе возникло темное пятно. Фарамунд насторожился, глаза быстро вычленили фигуру падающего человека. Он рос быстро, над верандой слегка согнул ноги, но не рассчитал, ударило с такой силой, что упал и покатился под стену.

Первым движением Фарамунда было подскочить и обрушить меч на голову и этому, второму колдуну. Но колдун, еще лежа, закричал умоляюще:

— Остановись! Уже все... все кончилось! Конунг вестготов Аларих только что взял и сейчас грабит Рим!.. Все! Остановить это невозможно!.. Ты добился... Ты всегда добиваешься своего. Всегда.

Он с трудом поднялся, цепляясь за перила. Фарамунд отступил в страхе. Этот, упавший с неба, почти на голову выше, хотя Фарамунд редко встречал людей своего роста, только лицо страдальческое, искаженное страхом. На Фарамунда взглянули небесно-голубые глаза. Стало страшно, словно наклонился и заглянул в бездонную пропасть. В глазах человека сверкали звезды.

— А я... — сказал он, голос сорвался, захрипел, Фарамунд сказал снова, — я при чем...

— Ты добился, — проговорил человек с горечью. — Ты добился. Ты всегда добиваешься своего. Всегда.

На миг Фарамунду почудилось, что он уже где-то слышал эти слова, но из глубины души вырвалось:

— И чего же я добился?

— Всего, — ответил колдун неистово, — чего хотел! Ты... хотел быстрых перемен, а они не шли, и вот ты... Остановись, уже все уничтожено!.. Сейчас прибудет Беркут, его надо остановить...

Фарамунд кивком указал на распахнутую дверь.

— Этот?

В помещении видны были ноги сраженного колдуна из грозовой тучи. Золотоволосый ахнул, метнулся туда, сильно припадая на ушибленную ногу. Слышно было, как переворачивает тело, наконец вышел медленно, в глазах был страх:

— Ты убил его... Убил так просто!.. Обычным тупым мечом!

Фарамунд дернулся, если это просто, то что же трудно, выкрикнул:

— Кто ты? И что все это значит?.. Чего я добился? Погибла женщина, которую я любил как божество, которой поклонялся, и за которую был готов умереть сто тысяч раз самой жуткой смертью!.. Погибла вторая женщина, которую я полюбил со зрелой мощью взрослого человека... Погиб мой друг, с которым я начал строить это... это...

Незнакомец взглянул с некоторым изумлением:

— А для тебя их жизни что-то значат?.. Ведь ты холодно и расчетливо выполнил все, что задумал! А заодно уничтожил самого опасного противника, что так глупо залетел, как мотылек в огонь, в умело расставленную тобой ловушку.

— А что я задумал? — затравленно спросил Фарамунд. Голова шла кругом и от чудовищных обвинений, и от того, что его принимают за кого-то другого.

— Ты задумал, — ответил золотоволосый со злостью, — вопреки большинству Совета, уничтожить всю античную цивилизацию. Не так ли? Для этого сдвинул массы северных народов... вызвав Великое Переселение Народов. Ты заставил дикие народы сокрушить последний оплот цивилизации... Сегодня, как я тебе уже сказал, Рим взят и разграблен, жители перебиты, библиотеки сожжены... Римская империя уничтожена.

Фарамунд спросил затравленно:

— Я? Это сделал я? А что другие? В этом... как ты говоришь, Совете?

— Другие... — сказал колдун со злостью и отчаянием. — Другие, в отличие от тебя, умные и просвещенные люди. Они хотели удержать Рим от развала. Когда ты настаивал, что старые империи изжили себя, что реформировать их — это полумеры, что цивилизацию надо начинать почти с нуля на диких, покрытых дремучими лесами землях Европы... тебя поддержало всего два человека. Я и Россоха. Остальные, соглашаясь, что Персидскую, Македонскую и другие азиатские стоило разрушить, все же считали, что разрушить Рим, это... конец света! Конец всей цивилизации вообще. В самом деле, не помнишь? Сумел запрятать в память так глубоко? Хоть помнишь, что меня зовут Яфет?

Фарамунд стиснул ладонями виски. В голове трещало, в черепе ворочались мельничные жернова. Перед глазами замелькали картинки, яркие, живые, красочные, отвратительные...

— Ты заявил, что нашел место, где стоит приложить немного усилий, и вся мощь цивилизации полностью перейдет к Европе. Тогда Совет принял решение, что тебя нужно...

Фарамунд поинтересовался хрипло:

— Убить?

— Нет, Мы давно уже не осуждаем на смерть членов Совета... даже кандидатов в Совет. Но твой случай был особый. Решено было схватить и... изолировать.

Фарамунд наклонил голову. Голос стал хриплым:

— Догадываюсь.

— И тогда ты проделал... вот это!

Глядя ему в лицо, Фарамунд произнес:

— Сумел уйти?