Юрий Никитин - Человек с топором

— Нам сейчас отступать нельзя… И разбираться некогда.

Отодвинулся, сформировал узкий поток частиц антиматерии и направил на стену. По нервам, как кнутом по голому телу, стегнул ослепительный свет. Воздух горел, температура повышалась, но в стене быстро ширилось отверстие.

Он вырезал круг, боевой лазерный луч исчез. Круг металла под ударом кулака вывалился вовнутрь. Олег выждал чуть, на той стороне тихо, истончился и скользнул в дыру. В помещении не вспыхнул свет, как почему-то ожидалось, но он, хоть и принял тут же обычный вид рыжеволосого и зеленоглазого парня с печальным лицом, зрение все же пустил по всему диапазону. Тьма исчезла.

За его спиной еще потрескивает, остывая, металлическая стена. Дальше она изгибается, охватывает достаточно просторное помещение, поместилась бы станция метрополитена. Под стенами… аппараты? Агрегаты?… Просто камни?

Он сделал робкий шажок, ничего не произошло, системы против вторжения нарушителей не сработали. Похоже, здесь уже ничего не сработает…

Медленно смелея, он бродил по всем доступным помещениям, а их оказалось немало. Весь этот подземный горный массив оказался то ли живым компьютером — теперь все сверхвысшее нам кажется сверхъемким компьютером, — то ли квазиживым механизмом. Стены этой металлокерамической горы иногда все же реагировали на его приближение: приглашающе вздувались прозрачными пузырями, кавернами, зарослями тонких гребней, а иногда перед ним в толще возникали настоящие туннели и бежали перед ним.

Он пробовал повернуть, и туннели тут же сворачивали. Всякий раз перед ним оказывался отросток широкого туннеля, длиной не меньше чем в пять-шесть метров. Он останавливался, и туннель переставал расти, начинал двигаться. Прочневшая каменная стена услужливо творила перед ним широкий проход… но иногда что-то нарушалось, туннель останавливался. Тогда Олег холодел, оборачивался: а вдруг и сзади такое же, там в самом деле всякий раз оказывалась стена, но стоило повернуться всем телом, как возникал туннель. В конце-концов он решил, что дело не в сбоях, а в какие-то места нужен допуск повыше, чем просто «гомо сапиенс».

Мрак безуспешно пытался создать из камней жареного кабанчика. Где-то с сороковой попытки удалось сделать полное подобие, даже коричневая корочка блестела и отслаивалась от шкуры, но, когда он жадно хватал свой шедевр, под этой шкурой оказывался все тот же камень. Да и сама корочка оказывалась просто слюдой.

Олег вылез, посмотрел, молча сотворил и кабанчика, и жареных гусей, и длинное блюдо с печеными перепелками.

— А ты говоришь, — сказал Мрак обвиняюще, — что это я — едун! Я даже сделать ничего не могу, такой я возвышенный и одухотворительный. А вот ты как будто всю жизнь проторчал, роняя слюни, на кухне…

Олег сел в кресло, оно возникло прямо из воздуха, Мрак остался на камне, тысячи лет присаживался вот так, даже когда водил крестоносцев в походы или когда османов — в обратную сторону, на захват проклятой Европы. Оба ели молча, потом Мрак спросил с набитым ртом:

— Ну?

— Чего тебе? — ответил Олег раздраженно.

— Сам знаешь, не темни. Меня не интересуют их рафаэли или тицианы. А вот отчего они исчезли? Они куда-то улетели или же… погибли?

Олег кивнул, а потом, видя, с каким нетерпением Мрак ждет ответа, буркнул:

— Сегодня попытаюсь узнать.

Он был мрачным, Мрак насторожился, даже опустил ляжку кабанчика, хорошо прожаренную, сочную, как же он, гад, такую делает, а прикидывается интеллигентом…

— Это опасно?

Олег жевал медленно, вяло, он и на Земле так же ел, так что с этим все в порядке, ответил так же медленно и невесело:

— Беда в том, что они далеко ушли от наскальных рисунков. И от клинописи. И от стелл. И даже от трактатов на бумаге. К сожалению, они давным-давно отказались вообще от букв. Просто перешли на прямую визуализацию. Но как бы она ни была широка, это подразумевает в основе нечто общее для их цивилизации… да не просто цивилизации, это бы я понял сразу, а общую… даже биологию! Тем более психику, культуру… да-да, без нее никуда, увы. Мрак оборвал:

— Ты мне денты не заговаривай. Надеюсь, ты не собираешься сделать глупость?

— Собираюсь, — ответил Олег честно.

— Другого пути нет. Видишь ли, они давно отказались даже от экранов. Это у нас еще сохраняется эта глупость: создают по высшим технологиям пленку для LCD, а потом на ней показывают буквы, составленные еще Кириллом и Мефодием для живущих в лесах славян. А эти работали с компами напрямую. Подключались сами и смотрели, что желали, записывали свое, скачивали нужную информацию…

— Бр-р-р, — сказал Мрак.

— Не быркай, — ответил Олег.

— Сам наверняка жалеешь, что не можешь.

— Да нет, — сказал Мрак, — ты что, собираешься тоже…

— Я ж говорю, у них экранов не было. С другой стороны, Мрак, нам это легче, чем другим людям. Мы уже перекидывались зверьми, так что понимаешь, как это побывать в другой шкуре, побыть зверем, когда другие чувства захлестывают с головой… Да и уже знаем, что Земля круглая. Так что если у тебя есть возражения… Я имею в виду, серьезные возражения.

Мрак хмурился, Олег видел, что он старается возразить, ищет эти самые серьезные, но, к сожалению, хоть их вагон и маленькая тележка, они недостаточно серьезные.

— Тогда я сейчас спущусь еще разок, — сказал Олег просто.

— А ты… просто побудь здесь вблизи. Я не жду ничего опасного, но… просто побудь.

Мрак кивнул. По его лицу было видно, что, если даже мир расколется, он все равно не сойдет с этого места, будет ждать. Олег встал, бросил короткий взгляд в пространство между собой и Мраком. Возник широкий стол, белая скатерть, салфетки накрахмаленными шалашиками, а в средине… ну, конечно же, этот мудрец считает, что только из-за жареного кабанчика, глаза б его не видели, он будет ждать, не сойдет с места!

— Иди-иди, — сказал он.

— Раз такой жареный кабанчик… то можешь не торопиться с возвращением.

Олег, уже погружаясь в землю, бросил быстрый взгляд искоса. Мрак понял, что Олег того, тоже все понял.

От кабанчика остались кости, но и те Мрак, после недолгого раздумья, с удовольствием освоил, а потом спохватился: можно бы покувьить по косточке, проще понять структуру и состав мяса.

В полусотне шагов затрещала, вздыбилась шалашиком, ломаясь, каменная плита. Олег вылез, как крот, щурясь от яркого света. Мрак что-то торопливо проделывал с гранитными блоками, на десяток шагов во все стороны был окружен довольно умелыми муляжами жареных свиней. Похоже, Мрак торопился, потому не уничтожал результаты неудачных экспериментов, снова и снова, закусив губу, экспериментировал, из-под рук его летели искры, как будто трудился заправский колдун.