Наталья Павлищева - Спасти Батыя!

– Прикажи убить, хан, не стану я для вас оружие делать.

Казнить не приказал, поселили в эту мастерскую, заставили всякую мелочь ковать. Тоскливо, а куда денешься, жить надо и в неволе. Бежать некуда, вокруг степь да горы на много верст, в какой стороне родная земля – неизвестно и никто не подскажет, все боятся. Многие стали работать, но оружие из русских не ковал никто, ни мечи, ни латы, ни кольчуги.

Мы пришли в ремесленный квартал города вдвоем с Каримом, я решила, что появление Сильвии может произвести слишком сильное впечатление на тамошних обитателей, особенно охрану, а сама красотка, пожалуй, врежет кому-нибудь промеж глаз, расхлебывай потом… Нет, нам лишние неприятности не нужны, нам нелишних вполне хватит. Сильвия почему-то не возражала.

Охрана у мастерских была никакой. Двух тщедушных юнцов Сильвия могла бы запросто отправить на тот свет, схватив за шиворот и столкнув лбами. Хлипкость не мешала юнцам быть весьма меркантильными.

Никакой пайцзы Сорхахтани не дала, а Батыеву мне посоветовали здесь не показывать во избежание неприятностей. А без такого свидетельства нашей значимости подтверждать ее следовало другим способом. Заступивший нам дорогу добрый молодец, зябко кутаясь в тулупчик, отходить в сторону не спешил, он явно хотел денег.

– Сколько он хочет?

– Две монеты.

Ясно, захотелось срубить по-легкому. Но тогда бы уже и второй выполз, а то сидел в стороне, потягивая кумыс. Ну и охрана…

– А не лопнешь? – В моем голосе столько заботливости, что самой стало противно.

Охранник вытаращил на необычную посетительницу глаза, но сообразил не сразу. Я вложила в его руку одну монету, закрыла ладонь и, наклонившись ближе, кивнула в сторону второго:

– А ему не давай, договорились?

Грозная охрана бестолково кивнула, едва ли успев осознать, что услышала.

Карим покачал головой, я понимала почему, нам ведь возвращаться, до этого времени если не этот, то второй обязательно сообразит, что обижен, и тогда нам придется заплатить даже больше. А вот фиг им, я что-нибудь придумаю!

Кузнечные ряды легко можно было найти по звукам, удары молота по наковальне мало с чем спутаешь. Грохот стоял такой, что за час пребывания рядом можно повредить слух навсегда, потому мы торопились. И все же я задержалась у странной группы. Сильные здоровые парни увлеченно и как-то озабоченно катали по двору большой кувшин.

– Что они делают?

Карим пожал плечами:

– Не знаю.

Мы встали, наблюдая. Парни катали кувшин, видно, давно, вскоре один дал команду – и ребячество прекратилось, кувшин поставили, его крышку с усилием открыли, и один из парней полез туда большими вилами. Заметив, что я пристально приглядываюсь к столь необычному поведению, он на мгновение замер, неожиданно озорно подмигнул мне и потащил что-то из кувшина. К моему изумлению, это что-то оказалось… кольчугой!

Дальше, уже не обращая внимания на глазеющую девицу, он вытащил одну за другой еще две, внимательно оглядел все три, одну вернул обратно и скомандовал помощникам. В грохоте ничего не было слышно, но они понимали без слов. Парни тут же сыпанули в кувшин белый речной песок и долили воды, потом туда же бросили еще пару кольчуг, плотно закупорили и принялись катать по двору.

Я даже засмеялась: как не догадаться сразу, они же просто полировали кольчуги песком, я нечто похожее видела в Новгороде, только чуть иначе. Неужели свои, новгородские? Попыталась позвать, не расслышали, но один из работавших все же заметил, подошел ближе.

– Вы из Новгорода?

Развел руками. Не понимает или не слышит, у них наверняка поврежден слух, если вообще остался.

– Назар! Назар!

Покачал головой, закричал в ответ почти в ухо:

– Урус здесь нет. Урус нет оружие. Там, – он махнул рукой дальше, – там…

Понятно, русские не делают оружие, вот молодцы! И как только выжили?

Назар, на наше счастье, нашелся совсем далеко, где грохот был не так слышен. Им оказался здоровенный молодой мужик, ростом с Вятича, а статью Тишани. Я живо вспомнила своего новгородского приятеля Тишаню, которого мы когда-то подобрали в лесу. Вернее, он просто пытался меня ограбить, но делал это впервые и так неумело, что пришлось самому удирать, а потом вместо грабежа стал другом. Позже на Неве Тишаня спас мне жизнь.

Назар вышел к нам, вытирая руки о страшно замызганный фартук, понятно, человек же работал, а не развлекался. Косая сажень в плечах, шея, начинающаяся от лопаток и плавно переходящая в затылок, хотелось даже сказать «загривок», пудовые кулаки, которыми можно работать вместо молота… Светлые вихры, давно не стриженные и не мытые. И светлые же глаза, голубизна которых несколько поблекла, видно, от не слишком сладкой жизни.

Парню, видно, сказали, что сестра ищет, но ни особой радости, ни даже интереса я не заметила. Ему что, все равно, выкупят его или нет? Болтавшийся здесь же кто-то вроде приказчика только лениво покосился и занялся своим делом, всем было не до нас.

– Ты Назар из Новгорода?

– Я.

– Я твоя сестра и приехала тебя выкупить и отвезти домой.

Как должен вести себя человек, которого предлагают выкупить из рабства и вернуть на родину? По моим понятиям, взвизгнуть и броситься мне на шею. А он просто стоял, словно не понимая, что я говорю. Странно, неужели совсем забыл язык?

Карим шагнул ближе, стал что-то говорить, явно не по-русски, я не понимала, да и не слышно было.

И вдруг сквозь шум и грохот кто-то рядом тихонько произнес:

– Не новгородец он. Врет. Новгородец проклятым кольчугу делать не стал бы.

Я, не поворачивая головы, поинтересовалась:

– А ты?

– Я со Славенского конца.

– Как тебя зовут?

– Зачем тебе?

– Скажи, что Назар, а имя нарочно переврал, я тебя выкуплю.

– Тебе все равно кого, что ль?

– Да.

– Ну, выкупай, только не пожалей.

Дольше разговаривать было опасно, я шагнула в сторону, позвала надсмотрщика и заорала ему в ухо:

– Это не мой брат! Можно, я посмотрю еще?

Глаза надсмотрщика хищно блеснули, понятно, нужны деньги. Почувствовав в ладони приятный кружочек, он коротко кивнул и уселся, прикрыв глаза. Я оглянулась, у кадки с водой возился рослый, когда-то, видно, статный парень, все лицо которого было покрыто шрамами, рубцы виднелись и на руках. Да, этот строптив явно…

– Эй! Эй!

Парень, прихрамывая подошел. Я обернулась теперь уже к надсмотрщику:

– Вот мой брат! Этот, а не тот!

Надсмотрщик чуть лениво приоткрыл глаза, покосился на парня и усмехнулся:

– Это не Назар.

– Как не Назар?! Это он!

Надсмотрщик подошел и вдруг, глядя мне прямо в глаза, тихо посоветовал:

– Зачем слабого берешь, я тебе сильного позвал. Бери сильного.

– При чем здесь сильный или слабый, ты мне показал не моего брата! Вот мой! Он ранен, но это он. Я выкуплю, мне хатун разрешила.