Наталья Павлищева - Убить Батыя!

Вятич усмехнулся:

– Лопнешь.

И я понимала, к чему он это сказал.

Дальше до самой мельницы ехали спокойно.

Она, конечно, не работала, потому как лед еще не отпустил озерцо, в которое впадал ручей. Но журчание все равно слышалось, это ручей пробивался подо льдом, местами выходя на поверхность.

Навстречу выскочила собака, заступила путь. Мы остановились подождать, пока хозяин отзовет, хотя легко могли бы отогнать или вообще убить. Плох тот гость, что хозяйских собак начнет бить. Из-за мельницы показался крепкий мужик с окладистой бородищей. Я подумала, как он из такой мучную пыль вытряхивает, неудобно же.

Цыкнув на пса, который тут же отошел в сторону, явно демонстрируя, что он свою работу выполнил честно и дальше вмешиваться не намерен, мельник повел рукой, приглашая пройти.

Мне подумалось, что волосами зарос, что твой лешак.

Я ожидала всяких ужасов вроде вурдалаков или упырей, но мельник грубо обманул мои ужасные ожидания, он оказался нормальным и вполне обычным. Фи! У меня руки чесались повоевать с нечистью, а тут все чисто и тихо. Или в тихом омуте кое-кто водится? Если и водился, то носа не высунул. Ночь прошла спокойно, ни единого вопля о помощи, стона или призрака чьей-нибудь бабушки. И кошка у мельника была не черная, а рыжая, вернее, трехцветная, в руки не давалась, но и не шипела.

На вопрос, есть ли упыри в озере, мельник с изумлением посмотрел на меня и пожал плечами:

– Да пока не видел.

– А Водяной?

– Конечно, есть, как же воде без Водяного?

– И не страшно вам тут? – Я чувствовала себя почти обязанной совершить в этом лесу что-то героическое вроде изгнания какой-нибудь нечисти.

Вятич рассмеялся:

– Настя, оставь человека в покое, чего тебе на каждом углу нечисть мерещится?

Пришлось отстать, я сообразила, что действительно выгляжу смешно со своими расспросами.

Но позже вечером Вятич вдруг позвал:

– Ты хотела упыря посмотреть? Пойдем.

Если честно, то у меня похолодело внутри.

– Куда?

– К воде. Ты хоть знаешь, кто такие упыри?

– Н-нет… – не слишком уверенно и, главное, бодро ответила я.

– Упырь, – тоном читающего лекцию работника общества «Знание» начал Вятич, – это неупокоенный мертвец, погибший дурной смертью, например, утонувший, пораженный молнией, растерзанный зверем, сброшенный лошадью… Славится тем, что шатается по округе, где погиб, и пожирает людей. Ну, пошли?

Больше всего мне хотелось отказаться, но, встретившись с насмешливым взглядом Вятича, я поняла, что скорее дам сожрать себя этому упырю, чем останусь дома. Сотник наблюдал, как я одеваюсь, с откровенным интересом, видно, до последнего ожидая, что откажусь. Я даже разозлилась: вот фиг тебе! Ты еще не знаешь, на что я способна. Посмотрим, кто кого сожрет, упырь меня или я его! Это будет тренировка перед броском на Батыя.

Когда вышли из дома, Вятич вдруг остановил меня. Где-то внутри мелькнула подленькая мыслишка, что он решил отказаться от задумки, это принесло облегчение. Но я ошиблась, Вятич хотел просто предупредить.

– Учти, на упырей не действуют твои интернетовские штучки. Запоминай слово в слово…

Он заставил меня трижды повторить и пообещать, что не сделаю без него шага, что не произнесу ни единого лишнего слова, что вообще буду паинькой.

Я обещала, подумав, что паиньки сидят по домам, а не шляются по всей Руси, тем более ночами по заколдованным лесам, надеясь нарваться на упыря. Видно, это же подумал и Вятич, он критически оглядел меня и фыркнул, мол, на паиньку я не слишком похожа, потом махнул рукой:

– Ладно, сойдет.

– Что сойдет?!

Сотник молчал.

– Нет, ты мне ответь, что сойдет?!

Он ответил, но не то, чего я ожидала, поманил к себе и показал куда-то вперед:

– Смотри.

Хорошо, что Вятич держал меня за локти, потому что я обязательно бы рухнула. Впереди на полянке, освещенная светом круглой полной луны, стояла женщина… Вернее, это была женская фигура в белом саване, с мертвенно-бледным лицом, темными кругами вокруг глаз и огромным красным, словно разорванным, ртом!

Вятич начал произносить слова заговора, я пыталась вспомнить, но удалось это не сразу, потому что женщина что-то закричала, от этого ее рот разорвался дальше, внутри не было видно зубов, только огромный язык, шевелившийся, словно большая змея. Я, наконец, очухалась и тоже стала повторять заговор. Как долго это продолжалось, не знаю, только когда нам удалось прогнать ужасное видение, ноги меня не держали совсем.

Дотащив меня до дома, Вятич внимательно вгляделся в лицо:

– Ну, любопытная Варвара, больше нет желания накоротке пообщаться с нежитью?

У меня хватило сил только на то, чтобы отрицательно помотать головой. Сотник вздохнул:

– А придется…

– С упырем?!

– Да мало ли разных!

Мне уже совсем не хотелось посетить деревню на пригорке, о которой даже Вятич говорил, что она проклята.

И все же мы проехали ту деревню, иначе никак не получалось.

Вот где я испытала настоящий ужас, по сравнению с которым упырь показался просто лапушкой.

Началось с того, что симпатичная деревенька на симпатичном пригорке оказалась вымершей. Толкнуло сердце: монголы постаралась! Конечно, монголы сожгли бы, но, может, они побывали тут в дождливое время? Сожженными оказались только несколько изб.

Вятич знаком остановил нас и принялся шептать какой-то заговор. Мы все покорно ждали, в самом воздухе висело что-то такое, отчего страшно хотелось проскочить это место галопом. Даже в лесу у Вуги я не чувствовала такой опасности.

Осторожно двинулись по единственной улице, заставленной вполне приличными избами с крепкими тынами и немалыми дворами. Только сейчас я сообразила, что показалось не так с деревней еще с противоположного пригорка – не было дымов. Ни единого. А если нет дыма, нет и людей. Почему?

– Вятич, почему здесь нет людей? Вроде не разграблено, не сожжено…

– Сейчас увидим. Будьте настороже.

Я словно попала вообще в другой мир, здесь было все не так, и даже Козельск с его странностями вроде ставшей ведьмачкой Стеши казался детской игрушкой. Какая-то двойная Русь. Одна в городах, где храмы, священники, службы, а другая вот здесь – в деревнях на пригорках между лесами, где в лесу могут водиться нежити, улыбаться со ствола дуба Леший, не давать покоя упыри или вот так загадочно исчезать люди.

Я ошиблась, они не исчезли загадочно, над одним из домов явно кружили вороны – верный признак мертвечины. Вятич успел поднять руку:

– Только не креститься, на вас заговор!

Вовремя, потому что один из парней явно поднял руку именно для этого.

Странное ощущение, судя по запустению, люди покинули деревню не меньше года назад. Откуда тогда вороны? Я уже знала, что те зря кружить не станут, значит, пожива есть. А пожива у ворона известно какая – страшная…