Олег Верещагин - Скажи миру – «нет!»

Я должен был поговорить. Поговорить немедленно… с кем? Я рассеянно осмотрелся кругом – и увидел Вадима, который поднялся на склон холма снизу. Он нес на плечах тушку косули, а шагавшая следом Наташка тащила в каждой руке по кабаненку.

Я подождал, пока Вадим, свалив добычу, двинется обратно – к ручью, мыться. Наташка за ним, к счастью, не пошла. А вот я – пошел. В конце концов, Вадим был не только моим другом, но еще и лучшим другом Сани, и познакомились они друг с другом на год почти раньше, чем со мной.

Вадим отмывался у ручья. Заметив меня, он весело сказал:

– Хорошая косулька! Я тут еще в болоте таких зараз видел – вроде длинномордых бегемотов с клыками…

– Платибелодоны, – вспомнил я иллюстрацию в «Палеонтологии в картинках». – Честное слово, чертовщина тут творится необъяснимая. Их просто не может быть всех вместе – водяных слонов и косуль, например… Ты знаешь, что Саня гомосексуалист?

Ляпнул я это в отчаянии, просто не зная, как подступиться к теме.

Глаза Вадима не просто широко распахнулись. Даже не распахнулись – этому нет названия. Он упустил с плеча в ручей куртку, подхватил ее, чертыхнулся, отбросил, словно обжегшись. Потом спросил, поднимаясь:

– Ты что, мозги отоспал?! Или сбесился по весне?! А в морду, по-простому выражаясь?!

– А что от этого изменится? – спокойно поинтересовался я. – Он с Бэном… – Я помолчал и выговорил: – …трахался. Вчера ночью.

Наверное, он бы все-таки мне врезал. Если бы не знал, что у меня нет привычки врать. Его взгляд метнулся вправо-влево, словно он искал Саню, который опроверг бы это дикое, чудовищное обвинение. Конечно, никого рядом не было, кроме меня – а именно я это обвинение и высказал…

Вадим потряс головой.

– Неплохо ты меня приложил, – признался он. – Нокаутировал, если честно… – и сердито спросил: – А промолчать ты не мог?!

– Здра-ась! – удивленно развел я руками и добавил слова песенки из детского фильма: – Я не шкаф и не музей – хранить секреты от друзей!

– В данном случае – ты уж, пожалуйста, храни. – Вадим ожесточенно сплюнул в сторону. – Не хватало еще, чтобы об этом растрепали по нашей компании!.. Нет, но… – Он не договорил, мерзко и удивительно сложно выругался, я ошалело посмотрел на него, а потом сказал:

– Да я-то промолчу. Я не об этом… – Я присел на камешек, задумчиво проводил взглядом парочку стрекоз над водой, занятых тем, что я в раннем детстве называл «брачной игрой». – Что нам делать-то дальше? В смысле – а если Саня и дальше свою деятельность будет разворачивать? Э… на других?

Вадим присел на берегу, начал остервенело тереть руки песком. Потом тихо сказал:

– Не знаю… На кого он в первую очередь может… ну, кинуться?

Я засопел. Если честно, мне не приходило в голову рассматривать окружающих меня с такой точки зрения. Какие тут критерии? Как с девчонками? Ирка Сухоручкина красивая. Ленка Черникова – симпатичная. Наташка Бубненкова – так себе. Танюшка – это Танюшка. Созерцая спину Вадима, я попытался – умное слово! – экстраполировать это видение на парней, хотя это было смешно и как-то неловко, словно я сам был… «небесного» цвета.

Север – красивый. Сережка – симпатичный. Андрюшка Альхимович – так себе. А Бэн…

– Нет! – уверенно выпалил я.

Вадим обернулся:

– Что «нет»?

– Нет, – кивнул я. – Я был не прав. Никого больше Саня не тронет.

– И на каком основании такие выводы? – Вадим встал, не сводя с меня глаз.

– На таком, – я помедлил. – На таком, что Санек любит Бэна, – меня невольно передернуло. – Уверен. Я все видел и точно могу это сказать…

– Блядь, – задумчиво сказал Вадим. Посмотрел на меня и вздохнул. Потом вдруг добавил: – Знаешь, а я ведь хотел голосовать-то против этого похода.

– Интересно, – оценил я, ожидая продолжения.

– Мне понравилось, что ты решил быть рыцарем, – хмыкнул Вадим. – Знаешь, у меня такое ощущение, что я проживу тут довольно долго. И мне интересно посмотреть, что с тобой, Олег, будет дальше.

– Со мной ? – нейтральным тоном выделил я.

Вадим кивнул:

– С тобой. Я, если честно, удивился тому, как ты за дело взялся. Крутенько. Еще осенью начал удивляться – до сих пор остановиться не могу. Мне тебя князем в шутку называть уже и не хочется.

– Спасибо…

– Пожалуйста, ради бога… Так что считай – мне просто хочется быть рядом с тобой. И увидеть, как ты падешь в бою, накрыв собою свой палаш.

– Даже так? – хмыкнул я. Мне вдруг стало смешно. – Не знал, что я выгляжу таким чудным.

– Не чудным, – без улыбки возразил Вадим. – Совсем не смешным и не чудным. Иногда, если честно – страшным ты выглядишь, Олег. Как тогда, в феврале, на морском берегу…

– Помнишь, как мы убили медведя? – Я подошел, сел рядом, опустив руки к воде. – Ты. Я. Сергей. Помнишь?

– Конечно.

– Хочешь – ты будь князем.

Он хлопнул меня по плечу мокрой рукой:

– Не хочу, Олег. Но тебя поддержу всегда. И во всем… брат.

Еще издалека стало слышно, как Игорь Басаргин под взрывы хохота бренькает на гуслях, а Север поет:

Вокруг наших стояли ребята и девчонки Франсуа, тоже смеялись, подталкивали друг друга локтями – вперемешку с нашими. А Игорь уже сам запел, сам себе и аккомпанируя, – что-то про вампиров, но тоже смешное и явно им самим сочиненное:

– Это все смешно, пока поешь, – покачал головой худощавый черноволосый мальчишка. – А на самом деле вампиры совсем не смешные.

Он говорил по-русски с легким акцентом.

– Да брось ты, – отмахнулся один из испанцев – в его исполнении русский звучал куда более странно, – опять за свое…

– Не за свое! – мгновенно завелся черноволосый. – Я не вру, я их правда видел!

– Да иди ты… – отмахнулся испанец.

– Погоди, погоди, – вмешался Север, подкидывая на ладони метательный нож. – Ты что, хочешь сказать, что видел вампиров?!

– Он сейчас расскажет, – насмешливо заметила одна из девчонок. Черноволосый ощетинился:

– А ты не слушай! Я вон им собираюсь рассказывать!

– Да мне их и жалко, – вздохнула девчонка, – у них же уши от твоей лапши отвалятся.

Черноволосый засопел. Север похлопал его по плечу: