Роман Артемьев - Хроники Аскета. Третья сила

В тот же миг контролируемая мною тень со стоном метнулась прочь, вытолкнув меня на верхние слои бытия, как давление воды выплевывает на поверхность легкую пробку из глубокого омута.

Сзади восхищенно цокнул языком Покойник:

— Мля, ты крут! Без ритуала, на одной силе воли! — Он спрыгнул со стола и, громко цокая железными набойками, подошел поближе. — Ну, получилось?

— Не совсем. Для теней задача слишком сложна.

— Ага, не их профиль. — Шаман улыбнулся.

— Кое-что выцепить все же удалось. Так, лоскуты информации. — Сказал я, восстанавливая перед мысленным взором только что продемонстрированную мне тенью картину. — Я, кажется, понял, зачем они используют простых людей в качестве пушечного мяса. Их мало, Покойник. Слишком мало, чтобы своими силами перебить нас всех.

Растущее влияние псионов не могло не обеспокоить элиты различных государств Земли. С точки зрения политиков, появление носителей сверхспособностей пошатнуло установившийся миропорядок в большей степени, чем создание СССР сотней лет раньше. С древних времен существует всего два пути в высшие слои общества: либо родиться в принадлежащей к правящему классу семье, либо заработать «место под солнцем» благодаря уму, сообразительности, удаче. Псионы в устоявшиеся схемы не вписывались.

Сильнейшие из них, то есть самые полезные и авторитетные, карьеру делать не стремились. Она им оказалась банально не нужна, тот же Паладин или Призрак высокие посты рассматривали исключительно в качестве средства самореализации. Пробиться вверх по вертикали власти, заполучить некий запас влияния, выраженный в административных возможностях, связях или деньгах стремились только слабые псионы. Те, кто не собирался развивать свои способности. Достигшие же высоких уровней мастера становились фигурами самодостаточными, их авторитет от наличия любого вида ресурса не зависел. Точнее говоря, они сами по себе являлись ресурсом.

С точки зрения политологов, складывалась интересная ситуация — человек, принадлежащий к весьма специфической группировке и по факту являясь представителем ее элиты, ни от кого не зависел. Повлиять на него привычными и законными методами крайне сложно. В то же время сам он мог воздействовать на текущие во власти процессы, причем действовал разнообразно и эффективно. Возьмем, к примеру, безымянного аналитика, служащего в Министерстве Финансов. Ему поручено просчитать последствия строительства крупного трубопровода, ведущего из российской точки А в европейскую точку Б, оценить возможную выгоду и риски. Он делает расклад и видит, что денежка действительно будет капать, и денежка неплохая, но попутно трубопровод разрушит экологическое равновесие сразу в нескольких областях, да еще и процесс строительства столкнется с серьезными трудностями. Зато если выбрать другой маршрут, то — несмотря на более высокие первоначальные вложения — общие затраты снизятся, а последствия для природы окажутся не такими разрушительными.

Большая стройка — это очень большие деньги. К кормушке хочет присосаться каждый. Поэтому рекомендации, получаемые руководством, должны в точности соответствовать уже существующим договоренностям. Мнение экспертов предназначено для того, чтобы обосновывать мнение начальства, и никак иначе.

Аналитику намекают, что его выводы, возможно, и верные, но никак не «правильные». Советуют подумать еще раз. В ответ слышат повторенный прогноз, только сдобренный ядовитыми комментариями. И понимают начальники, что у них возникла проблема, способная в будущем крупно аукнуться. Передать работу другому аналитику, более понятливому? Так ведь первый молчать не станет. Даже если не накапает журналистам или безопасникам, то обязательно поделится в кругу друзей, расскажет байку на семинаре. Контактируют между собой псионы часто. Кто заинтересуется полученной информацией, неизвестно — группировок во власти много, грызутся они между собой постоянно. Лишний козырь врагам давать неохота. Давить на строптивца, угрожая увольнением, тоже занятие бессмысленное. В ответ на угрозу он может сам, в этом же кабинете, накатать заявление и уйдет с гордо поднятой головой. Хороших специалистов мало, на работу он устроится мгновенно. Или даже без официального трудоустройства обойдется — аналитики не оракулы, им на бирже играть можно.

Вот и получается, что законными методами принудить к чему-либо псиона сложно. Точнее говоря, можно, но слабых, неопытных, чьи результаты на порядок хуже их независимых и неуживчивых коллег. Действовать же незаконно… Реальная жизнь отличается от выдумок голливудских сценаристов. В стране, желающей сохранить стабильность, стрелять и похищать чьихлибо родных не принято. Элита, если она хочет существовать долго и относительно спокойно, сама постарается действовать в установленных рамках, не допуская беспредела. Кроме того, убийство псиона редко остается безнаказанным.

Поэтому возникает вопрос контроля. Новую, независимую прослойку специалистов, обладающую влиянием и являющуюся ценным ресурсом, требуется как-то интегрировать в существующую систему управления. Только совершенно непонятно — как. В прежние времена англичане образовывали колониальную администрацию, куда включали местных царьков, схожим образом поступали русские и испанцы; окрепшая буржуазия заставляла аристократов поделиться с ней правами, мирным путем или не очень; рабочие объединялись в профсоюзы для защиты своих интересов. Одним словом, история показывала — структуру не обязательно сносить, ее достаточно слегка поменять. В противном случае возникшая сила может окрепнуть и сама изменит существующий строй, вне зависимости от желания закостеневших правителей.

Но что делать, если псионы вписываться в действующую модель власти не собираются? Их лидеры живут и действуют по каким-то своим законам, со стороны кажущимся лишенными логики. Ограничения и запреты приводят к росту миграции, в чем недавно на собственном примере убедились страны Евросоюза. В течение месяца в Польше и ряде других государств Восточной Европы действовали нормы по образцу американских, принуждавшие псионов носить специальные символы на одежде и слегка ограничивавшие при приеме на работу. Потом их отменили, как противоречащие европейской конституции и унижающие права человека, но за этот короткий срок сбежать успели многие. Либо, что еще хуже, следовал ответный удар. В тех же пресловутых Штатах сохранялась и, кажется, упорно развивалась Несплетенная Сеть, возникшая в качестве реакции на действия властей. Там до сих пор существовало негативное общественное мнение по отношению к носителям пси-способностей. В результате псионы, по различным обстоятельствам не пожелавшие покинуть страну, начали объединяться в группы поддержки и действовали достаточно успешно. Благодаря аморфности структуры и отсутствию единого лидера Сеть, наладившая крепкие связи с практически всеми оппозиционными движениями, оказалась неуничтожима. Некоторые ячейки организации нашли общий язык с мексиканскими наркокартелями и поднявшими голову исламскими террористами, другие предпочитали искать менее одиозные источники финансирования. Как бы то ни было, их действия упрочнению законной власти не способствовали. В последнем докладе ФБР говорилось о неспособности полиции ряда крупных городов контролировать ситуацию, и делался вывод о неизбежности скорых волнений. Беспорядки выгодны различным религиозным или расистским организациям, но без поддержки со стороны псионов дело ограничилось бы в худшем случае непродолжительными погромами. Что будет теперь — неизвестно. На федеральном уровне проблему понимали и, если судить по появляющимся в последнее время газетным статьям, искали пути ее решения.