Анатолий Ключников - Учебник по химии [СИ]

И большие деньги наёмника оказались такой же химерой, как и всё другое в нашем бренном мире. Ну, повезло, расплатились с тобой по совести, — вернулся ты назад. Чтобы смыть из головы память о лужах крови, о том мальчишке-вояке, который, уронив меч, прикрывался от меня лишь одной рукой и огромными глазами, наполненными такой душевной мольбой, что в мирное время сердце бы у тебя разорвалось, а я рубанул его походя мечом по голове, на одном животном инстинкте «не ты — тогда тебя»; о женщинах с их истошными криками, которых насиловали зачастую прямо на улицах, где поймали, а потом зачастую и убивали на месте — чтобы смыть всё это из глубины нутра, идёшь ты в самый похабный кабак и пьёшь кувшинами всё, что получается после брожения. Лапаешь развесёлых девок, с понимающим смехом падающих тебе на колени в этом же кабаке, где дым стоит коромыслом — и в прямом, от курева, и в переносном смысле. Пропьёшься, проблюёшься, кому-то в морду дашь, кто-то — тебе, глядь — а денег-то и нету. Война — она только что закончилась, а мирными ремёслами ты не владеешь. И на что жить прикажете??? Да ещё и лошадь кормить. И за комнату платить. Что-то дорого наёмнику лечение души обходится… Беречь заработанные деньги оказалось труднее, чем убивать и не погибать.

Вот и в тот свой последний раз я ехал на своей очередной кобылке Чалке на очередную войну. Я уже тогда решил, что на последнюю. Годы берут своё, в резвости я уже с молодыми соперничать не могу, и в битве могу выжить только за счёт опыта. А в рубке зачастую твой опыт бесполезен: там шанс выжить, как правило, есть только у того, кто мечом крутит быстрее, безо всякой там логики и знаний. Но захотелось мне срубить деньжат напоследок, и тогда с моими сбережениями уже можно жениться и оседать на постоянном месте. Благо, мои невесты ещё в том возрасте, когда могут детишки рождаться.

А вот родители мои так и не дождались, когда я, наконец, возьмусь за ум. И умерли они как раз в период сражений — на их могилах цветы успели расцвести, пока я до них добрался. С моими братом и двумя сёстрами отношения с годами охладели, само собой: если люди в горе-радости не вместе, то какие уж тут родственные чувства? «Привет! — Привет!» — и только. Семьи у них свои, опять же, детишки пошли, — племянники мои, то есть. А я всё топаю по дорогам и странам. Вернусь, леденцы племянникам раздам, слушая с тоской их счастливые визги, и — в кабак.

Я въезжал в столицу Нихелии точно так, как и положено в рыцарских романах: верхом на боевом коне, в полном воинском облачении, сиявшим начищенными медными пластинами, с верным мечом на боку и видавшим жестокие драки щитом на задней луке седла. В полном предвкушении щедрых милостей фортуны и скорой повсеместной славы.

Правда, имелись и некоторые отступления от классики. Конь мой был не вороной, а чалый, к тому же и не конь вовсе, а кобыла. Не имелось у меня и шлема с шикарными перьями — перья на реальной войне только помеха, и тащить тяжеленный котелок на своей голове многие вёрсты — это ж надо не дружить с ней, с головой своей: эта посудина от смерти защищает плохо, а на палящем солнце прогревается очень даже хорошо. При долгой носке такой посудины шея и плечи ныть начинают. Но, если уж ты так боишься этой посланницы Нечистого — можешь подобрать себе шлем после первого же удачного боя, на любой вкус: их будет валяться по всему бранному полю больше, чем грибов после летнего дождя.

И меч мой был не фамильный, а чужой, подобранный после какой-то одной из бесчисленных стычек. Ехал я не столько славы ради, сколько ради самой что ни на есть подлой жажды наживы на чужих проблемах. И, конечно же, никак не ожидал, что в конце моего похода получу в качестве приза какую-нибудь не самую простую девицу — например, принцессу, — единственную дочку королевскую, или маркизу, на худой конец. Это прекрасным принцам, по теории, положено принцесс всяких спасать, в тёмных замках заточённых, а уж нам-то, наёмникам, остаются дела попроще: с вражеской армией в чистом поле рубиться, города и замки баронские брать штурмом. После наших драк поля становились совсем не чистыми, а заваленными разным мусором: отрубленными руками, головами, мёртвыми телами, изломанным оружием. Хотя, кажется, если припомнить, то на моей памяти тоже есть случай, который, с некоторой натяжкой, походил на историю «из жизни принцев». Там и старый дворянский замок имелся, и злодеи, и несчастная красавица. Не принцесса, конечно, но… Ладно, начну по порядку.

Я тогда был ещё молодым, воевал всего лишь года три, кажется. Война шла на территории нашей страны, поэтому моё решение стать наёмником во многом назрело благодаря подогретому в моей душе патриотизму. Я защищал свою Родину, при этом неплохо зарабатывал, и совсем не думал, что такая идиллия не будет продолжаться бесконечно.

Тот случай с красавицей (хотя тому, кто женщин видит регулярно, она, возможно, красавицей и не показалась бы) оказался очень не похож на военные будни трёх лет. Если мне до этого доводилось держать оборону городских крепостных стен, ночевать в поле, участвовать в открытой битве войск, то в тот раз, наоборот, пришлось атаковать стены, провести ночь под крышей, но без ночёвки, и драться в коридорах.

Начиналось всё так.

Наша армия перешла в наступление и потеснила нихельскую. Получилось так, что один из захваченных нихельцами замков оказался в нашем тылу, а тамошний гарнизон вовремя убраться не успел. Эту крепость мы осадили силами двух полков, а среди осаждавших оказался и ваш покорный слуга.

Шла обычная подготовка к штурму: нас срочно обеспечивали штурмовыми лестницами, шла сборка стенобойных машин (такие и ворота ломать вполне годятся). Подвозили также жратву; в походных кузнях целыми днями напролёт шёл одуряющий мозги звон и курился тяжёлый дым: там ковали и подбивали подковы, переделывали изломанные мечи, ремонтировали всё, что только ещё можно восстановить. И вдруг, как гром среди ясного неба, разнеслось интригующее известие: к нам подошёл «отряд волков» — у нас в стране так называют тех, кто занимается «особыми делами». В Нихелии таких зовут «ночными совами», что сути дела не меняет.

На меня такое событие подействовало возбуждающе, как на простого паренька, первый раз идущего на свидание. Ноги сами понесли меня в расположение прибывшего подразделения, и я с дерзким выражением лица заявился сразу к их командиру, молодому ещё мужику:

— Возьмите меня в свой отряд!

Он издевательски захохотал, глядя на мои веснушки:

— Что за день сегодня: всякие сопляки толпой идут к нам поступать!

— Я вам не сопляк! Я окончил школу боевых искусств, воевал несколько лет, убил семь человек.