Хафса Файзал - Избавители звезд [litres]

«Потому что слова режут больнее клинка».

Насир медленно вздохнул, поднял руку, чтобы потереть шею, и уронил.

– То, что я сказал на Шарре. Что… что это ничего не значит. – Лишь когда принц произнёс это, он сумел посмотреть на собеседницу.

И успел заметить, как её взгляд коснулся его губ, а потом бордового льна его камиса, и вот она снова смотрела ему в глаза.

– А что же это значило тогда?

«Всё», – хотел сказать он, но его рот закрывал кляп, сотканный из страха и привычки подавлять чувства.

Он знал, что поступил глупо, сказав то, что сказал. Он сократил расстояние между ними, чтобы не позволить ей разрушить себя, привести её в чувство, отвлечь. Он не ожидал, что его собственные чувства будут так сильны, что его жажда будет такой отчаянной, и этот поток эмоций вогнал его в ужас.

Девушка откашлялась, когда он так и не сумел ничего сказать, и её разочарование было настоящим проклятием. И дверь она закрывала медленно, словно ожидая, что он протянет руку и остановит её.

Он был наследным принцем, рождённым, чтобы вести за собой, но вынужденным следовать чужим приказам, подчиняться, подчиняться всю свою жизнь.

И потому он не сделал ничего.

Зафира прижалась лбом к гладкой деревянной двери, услышала, как Насир по ту сторону тяжело вздохнул – напоминание о том, как легко могла расколоться его маска отчуждённости.

Спустя некоторое время дверь в его комнату закрылась.

Она знала, что Насир хотел сказать гораздо больше. В его глазах была буря, а на губах – печать. Она могла бы помочь ему, но он ведь был принцем. У него должно было хватить сил. О небеса, она была такой же вздорной, как Сеиф!

– Кто это был? – спросила Лана с кровати, которая была гораздо шире всех, в которых Зафире доводилось спать.

Сестра говорила так, словно Зафира только что вернулась после целого дня блуждания по лавкам на рынке. Словно между ними не было смертей, а на горизонте не рождался новый мир.

И снова Зафира ждала, что слёзы обожгут глаза. Но вместо этого в груди разливалось тепло, от которого стало легче дышать.

Лана склонила голову набок, безмолвно повторяя свой вопрос. А что могла сказать Зафира? Что это был новый друг? Юноша, с которым они поцеловались? Принц, которому она должна кланяться? Убийца, чей отец был повинен в смерти их матери и сотен других?

– Насир, – ответила Зафира, откладывая Джаварат. «Ну вот, уже лучше. В мире же полно Насиров, да?»

Лана вскинулась:

– Насир? Принц Смерти?

«Нет, видимо всё же маловато Насиров».

– Я и не знала, что он так хорошо выглядит, – вслух размышляла Лана, и Зафира прикусила нижнюю губу, думая о том, как бордовый лён камиса охватывал его плечи, и о маленьком треугольнике кожи, проглядывавшем в расстёгнутом воротнике. О том, как ткань шальваров прилегала к его бёдрам. Он выглядел не просто хорошо, он выглядел… Зафира прижала ладони к щекам.

В том, что она не одета, когда Насир совсем недалеко, было что-то такое… и это пугало её больше, чем когда-либо пугал Арз. И принц манил её сильнее, чем когда-либо манил Арз.

Лана подошла к краю ванны.

– Ты очень красива, когда счастлива.

Зафира опустила голову на край ванны.

– Ну нет.

Его мягкий голос ласкал слух. «Я совсем не то имел в виду».

Часть её всегда знала, что тогда он солгал. Даже в тот миг знала, потому что мгновение между мраморными колоннами было слишком настоящим, ярким, наполненным слишком многими чувствами. Её разозлило то, с какой лёгкостью он солгал. С какой лёгкостью отмахнулся от неё и от себя самого.

– Но ты привлекла внимание принца!

В том-то и дело, правда? Её тянуло к Насиру так же, как его тянуло к ней, но, в конце концов, на Шарре не было толпы женщин, которые липли бы к нему. А вот теперь всё будет иначе.

– Как ты назвала его? Принц Смерти?

– Принц Смерти. Охотник Деменхура. Титулы не расскажут, каков человек на самом деле.

Зафира вздохнула:

– Как я могу быть счастлива, Лана? Я потеряла друзей на Шарре. Умми погибла. Нашего селения больше нет.

Мгновение Лана смотрела на руки Зафиры.

– И Дин тоже был среди тех друзей?

Зафира дёрнулась, брызнула водой себе в лицо, и Лана робко улыбнулась.

– У меня было предчувствие, когда я смотрела, как он идёт за тобой, поднимается вместе с тобой на корабль. Он никогда не был таким… таким же стойким, как ты. Ты будешь сражаться за нас даже из могилы. Ты бы убила за нас. А он был счастлив умереть за тех, кого любил.

Зафира изучала Лану – глубокую печаль в её словах, то, как влажно блестели её глаза. Милостивые снега, её сестра любила Дина – не так, как его любила сама Зафира, как одного из самых близких друзей. Не так, как сам Дин любил Лану – как заботливый старший брат. Нет, сильнее, глубже.

Там, где Зафира была тверда, Дин был мягок. Он всегда видел в мире лучшее, тогда как Зафира видела лишь тьму. Неудивительно, что Лана влюбилась в него.

– Сначала мы были в безопасности, – тихо проговорила Зафира, – а в следующий миг зазвенели тетивы.

Она знала, что никогда не забудет этот звук… и ужасную тишину, последовавшую за этим, – словно прервавшийся вздох. Пальцы сами собой сомкнулись вокруг кольца, которое она носила на золотой цепочке на груди, и Лана посмотрела на её руку.

– Мне очень жаль, – добавила девушка.

Горло Ланы сжалось. Она силилась найти слова, ведь скорбь, о которой писали в книгах, была лишь жалким осколком той боли, которую причинял реальный мир.

– Так должно было случиться, как бы я ни желала иного.

Может быть, если бы Зафира любила его… Если бы приняла его предложение. Вышла за него замуж.

Она отбросила эти мысли и поспешила сменить тему беседы:

– Как тебе удалось сбежать во время нападения?

– Миск, – ответила Лана всё ещё мрачно. С тяжёлым вдохом она скрыла свою скорбь. – Он был готов, когда пришли солдаты… словно знал всё наперёд. Несколько его друзей проводили халифа и sayyidi [18] Sayyidi – господин. Хайтама к их каравану.

Конечно же, Миск знал, ведь он был пауком Альтаира, посланным, чтобы шпионить за Охотником Деменхура. И разумеется, как шпион он получил известия, вот только, очевидно, слишком поздно, и успел увести лишь узколобого халифа и никого из людей. Неуместное ощущение предательства кольнуло её, словно то, что Миск узнал обо всём немного раньше, по-своему делало его участником этой резни.

Джаварат гудел. С мокрых волос девушки капала вода. Кап-кап-кап.

– Когда я хотела вернуться за Умми, Миск не позволил. А когда он пошёл за ней сам, её уже не было. Не было времени продолжать поиски – нам пришлось спешить во дворец.

Есть в пустыне такие пески, которые кажутся безобидными – пока не сделаешь шаг и они не провалятся под тобой, проглатывая ничего не подозревающих путников. Сильнее зыбучие пески затягивали тех, кто неистово боролся, и ослабляли свою хватку, лишь когда ты сдавался. Горе было похоже на зыбучий песок. Чем сильнее пытаешься вырваться – тем больше оно поглощает тебя.