Константин Вайт - Отрочество [litres]

– Видел? – спросил он. В голосе Семи чувствовалось превосходство. Все мои слова он уже забыл. Это начинало раздражать.

– И что?

– Какой магией я, по-твоему, пользуюсь?

Только тут до меня дошло! Семи все это время пользовался жреческой магией. Где были мои глаза, о чем думала моя голова! Я зажег файербол. Он по цвету сильно отличался от того, какие получались у Семи. Его вариант был ярко-желтого цвета, как солнце, мой же, скорее, отдавал красным.

– Ты жрец! А почему тогда я пользуюсь общей магией? – я покатал немного файербол и запустил его в стену, оставив небольшое обугленное пятно над почерневшим следом от шара Семи.

– Неважно, кто какой магией пользуется. В магической медитации все маги. Это проекция. Возможно, причина в том, что ты не веришь в Оорсану или недостоин.

– Как смешно. Недостоин! Я вообще к религии никак не отношусь. Я до того, как попал сюда, не верил ни в бога, ни в черта. Так у нас говорят. Я не понимаю, почему ты веришь. Что тебе дала эта вера? Привела на край моста?

– Благодаря богине я существую – и продолжаю верить!

– Все, закрыли эту тему. Я пока слишком мало разбираюсь в религии, чтобы вести с тобой дискуссии.

– Хорошо, как скажешь. Но подумай. Ты отмечен богиней. Это большая редкость, особенно в последнее время. Раньше жрецом мог стать почти каждый. Но где-то лет пятьсот назад возник конфликт в княжестве между жрецами и высшей дворянской знатью. Жрецы проиграли. Многие погибли на войне. Многие знания были утеряны. С тех пор и война со зверями идет все хуже, мы с трудом удерживаем наши границы. Об этом не принято говорить, но доступ к библиотеке многое мне дал.

– Я пока не готов стать жрецом. Не готов. Не хочу. У меня планы, а это все изменит. Что бы ты ни говорил, а жизнь жреца сильно отличается от обычной. У меня не будет независимости, возможности делать то, что я хочу.

– Ты, наверно, прав, – тихо проговорил он, – ведь ты – не я.

На следующий день я наконец-то отправился в театр, чтобы заснять спектакль. Нашел Миграна. Мы прошлись с ним по сцене и закрепили в тех местах, что я присмотрел заранее, кристаллы для записи иллюзий. Еще парочку я разместил в зале. Перед самым началом спектакля он активировал их.

Сегодня Мигран был не таким воодушевленным, как в прошлую нашу встречу, но принял меня достаточно тепло, и мы с ним посидели за чашкой чая.

– Знаешь, – говорил он, отпивая чай, – скучно тут, в городе. Мне бы обратно, на границу, но не хочу расстраивать отца.

– Не отпускает?

– Да. Ни в какую.

– А чем на границе лучше?

– Уже тем, что там нет родительского надзора. Мне двадцать лет, скоро двадцать один будет. Я уже давно взрослый. Три года провел в приграничье. В армии быстро учишься самостоятельности. Хотя поначалу одна муштра. Но потом было весело, – мечтательно произнес он.

– Я слышал, что там очень опасно.

– Да, бывает. Но последние годы спокойно. Нашествие зверей происходит примерно раз в семь-десять лет. Мне с этим повезло. На мою службу крупных нашествий не выпало. А вот тебе может не повезти, – в его взгляде, устремленном на меня, появилось сочувствие. Я в ответ пожал плечами. Поживем – увидим.

– Я никак не могу поверить, что эти звери – такая большая проблема. Мы умеем строить машины, заводы. У нас сильная магия. Почему же до сих пор не удалось с ними справиться? – задал я вопрос, который давно не давал мне покоя.

– Говорят, во время нашествия их целые полчища. Они закрывают собой весь горизонт. Бегут, летят, ползут. Магия на них слабо действует: они же сами магические. Звери идут, сметая все на своем пути. Иногда удается отсидеться за стенами. Но бывает, что и стены не спасают. Я во время службы видел несколько разрушенных крепостей. Пять лет назад было страшное нашествие. Тогда магов собирали по всей стране, и то с трудом выстояли. Да и какой ценой!

– И как вы с ними сражаетесь?

– Сначала ловушки. Когда новичком был, участвовал в строительстве огромных ям, дно которых утыкано заточенными кольями. Сверху маги морозят тонкий слой льда. Но этого хватает ненадолго. Первые ряды забивают собой ямы. Потом еще сети используют – на небольшие стаи. В такой охоте мне не раз доводилось участвовать.

– А как же файерболы? Маг пятого уровня может сделать громадный шар или сотню мелких.

– Ерунда, – отмахнулся Мигран, – от сотни мелких никакого проку. Маги долбят обычно не в животных, а рядом. Осколки льда больше вреда наносят, чем магические огненные шары. А огромный шар… ну, завалит он пару-тройку животных. И что дальше? Сомкнут ряды и попрут вперед, а маг уже все, обессилел.

– Если все так, как ты говоришь, то вообще странно, как человечество еще существует! – удивился я.

– Сам не понимаю, – пожал он плечами, – нас спасает, наверно, то, что крупные нашествия не слишком часто случаются, и то, что животных берет простое железо. На стенах установлены арбалеты и пушки. Ядра и копья могут прилично проредить нападающих. Если все совсем плохо, то воды Агры помогут спастись. Хотя я слышал, что раньше успешнее справлялись. А ведь тогда не было мощных пушек, не было здоровых арбалетов, выпускающих десяток копий зараз.

– Так может, и зверей было меньше?

– Так и народа в княжестве тоже было меньше. Думаю, здесь играли важную роль жрецы. Раньше они серьезно помогали войскам, но говорят, что жрецы уже не те. Последние сто лет все хуже и хуже обстоят дела, и со жрецами, и на границе, – он вздохнул и замолчал, задумавшись о чем-то.

Может быть, Семи и прав, и жрецы нужны тому миру. Может, мне стоит принять предложение богини и стать жрецом? Но не лежала у меня душа к этому. Как я смогу стать сильным жрецом, если даже не верю в Лучезарную?

С трудом дождавшись окончания спектакля, я забрал драгоценные кристаллы с записями домой, пообещав Миграну обязательно пригласить его посмотреть, что получится в итоге. Мне предстояла бессонная ночь.

Загрузив все записи в лаист, я начал отсматривать их, пытаясь сразу собрать хотя бы первые пять минут будущего фильма. Работать с Эдиком было удобно. Он оказался гораздо круче обычных компьютеров. Я выступал в роли режиссера монтажа. Отсматривая каждую сцену с разных записей, я указывал Эдику:

– Начинаем вот отсюда, затем берем главного актера крупным планом, ракурс из второй записи, плавно перемещаем кадр и показываем из третьей записи. – Эдик быстро освоил все мои мудреные словечки, и работа спорилась.

Мне было безумно интересно этим заниматься. Глянув на часы, я с удивлением обнаружил, что время приближается к четырем часам утра. Добравшись до кровати, я провалился в тяжелый сон.

Не выспавшийся, с тяжелой головой, я отправился на обед к тете Линси. Как-то так сложилось, что по субботам я старался навещать ее.