Роберт Джордан - Корона мечей [litres]

Индириан нахмурил густые седые брови и заглянул в свою чашку, чуть не ткнувшись в нее длинным носом. Для айильца он был среднего роста – ниже Ранда на полголовы, – и все же его конечности и черты лица казались длиннее, чем нужно. Жар Пустыни не оставил в нем ни одной лишней унции плоти, а глаза напоминали сияющие в глубине пещер изумруды.

– Я не люблю говорить об Айз Седай. – Всегда странно было слышать глубокий, звучный голос из уст столь худого человека. – Что сделано, то сделано. Пусть теперь ими занимаются Хранительницы Мудрости.

– Лучше поговорим об этих псах Шайдо, – произнес Джанвин мягко, что почти всегда казалось столь же странным в устах человека с таким свирепым лицом. – В течение нескольких месяцев, самое большее полугода, всех Шайдо следует убить – или превратить в гай'шайн. – Мягкий голос вовсе не означал, что Джанвин мягкий человек. Двое других кивнули; в улыбке Манделайна сквозило явное нетерпение.

У Ранда все еще оставалось впечатление, что он не убедил вождей. Поводом для встречи считались именно Шайдо, дело важное, конечно, но отнюдь не самое важное. Шайдо причиняли достаточно беспокойства, но в перечне существенных трудностей, который он мысленно составил, они располагались значительно ниже Айз Седай. Хотя и правда создавали сложности. Клан Миагома, вождем которого был Тимолан, находился уже близ Кинжала Убийцы Родичей. Если бы эти три клана присоединились к нему, все вместе они вполне справились бы с задачей, о которой говорил Джанвин, но существовали и те, кого нельзя ни сделать гай'шайн, ни убить. Не со всеми можно обойтись подобным образом.

– Как быть с Хранительницами Мудрости? – спросил Ранд.

На мгновение лица вождей будто утратили всякое выражение; в этом айильцы дадут сто очков вперед любой Айз Седай. Оказаться лицом к лицу с Единой Силой им не страшно, во всяком случае не настолько, чтобы они это показали; никому не дано избежать смерти, равно как и поторопить ее, – так считали айильцы, и даже сотня разъяренных Айз Седай не заставят одного айильца опустить вуаль, если он ее поднял. Но, узнав, что Хранительницы Мудрости участвовали в сражении у Колодцев Дюмай, они были так потрясены, будто им сообщили, что в кроваво-красном небе ночью встало солнце – или луна днем.

– Саринда говорит, что почти все Хранительницы Мудрости уйдут с алгай'д'сисвай, – наконец явно неохотно ответил Индириан. Саринда была Хранительницей Мудрости, которая последовала за ним, покинув Красные Ключи, холд клана Кодарра. Возможно, «последовала» не совсем верное слово; о Хранительницах Мудрости вряд ли можно так сказать. В любом случае большинство кодаррских Хранительниц, а также из кланов Шианде и Дэрайн последуют на север за копьями. – Хранительницами Мудрости Шайдо займутся… займутся… Хранительницы Мудрости. – Индириан с явным отвращением скривил губы.

– Все меняется. – Голос Джанвина звучал даже мягче, чем обычно. Джанвин не сомневался, что это так, но все в нем противилось переменам. Хранительницы Мудрости, принявшие участие в сражении, нарушили обычай, такой же древний, как сами Айил.

Манделайн с подчеркнутой осторожностью поставил чашку:

– Корегуин хочет снова увидеться с Джейр, прежде чем сон жизни придет к концу, и я тоже. – Как и Бэил с Руарком, он имел двух жен. У остальных вождей было по одной, за исключением Тимолана; вожди недолго оставались вдовцами. Об этом заботились Хранительницы Мудрости, если не сам вождь. – Доведется ли нам когда-нибудь снова увидеть восход солнца в Трехкратной земле?

– Надеюсь, так и будет, – задумчиво ответил Ранд. «Как плуг рыхлит землю, разрушая ее и все живое в ней, так будут разрушены человеческие жизни, и все, что было, истребит огонь его глаз. Трубный глас войны последует за ним по пятам, и во́роны слетятся на звук его голоса, и он наденет корону мечей». Пророчества о Драконе позволяли надеяться лишь на одно – победу над Темным. И то не наверняка – существовала лишь возможность этого. Пророчества Руидина, айильские пророчества говорили, что он уничтожит Айил. Из-за него откровение, которое не всякий выдержит, обрушилось на кланы, и древние обычаи были отринуты. Даже и без Айз Седай неудивительно, что некоторые вожди кланов сомневались, правильно ли они поступили, присоединившись к Ранду ал'Тору, не важно, есть у него на предплечьях драконы или нет. – Надеюсь, так и будет.

– Да найдешь ты всегда воду и прохладу, Ранд ал'Тор, – сказал Индириан.

Когда они ушли, Ранд продолжал сидеть, хмуро уставившись в чашку и не находя ответов в темном чае. Наконец он поставил ее рядом с подносом и опустил вниз рукава. Глаза Мераны были прикованы к нему, будто она надеялась, что таким образом ей удастся проникнуть в его мысли. Чувствовалось также, что ей хочется выйти из своего угла. Ранд велел Меране оставаться там, чтобы она не слышала разговора. Конечно, она не понимала, почему ей нельзя выйти сейчас, когда вожди кланов ушли. Выйти и постараться все-таки понять, что тут произошло.

– Как по-вашему, они считают, что я пляшу под дудку Айз Седай? – спросил он Аша'манов.

Юный Наришма вздрогнул. По правде говоря, он был немногим старше Ранда, а выглядел еще на пять-шесть лет моложе. Он взглянул на Мерану, будто она могла подсказать ответ, и смущенно повел плечами:

– Я… не знаю, милорд Дракон.

Дашива заморгал и перестал бормотать что-то себе под нос. Наклонив голову, точно птица, он искоса посмотрел на Ранда:

– Имеет ли это значение, если они вам повинуются?

– Имеет, – ответил Ранд.

Дашива пожал плечами, Наришма просто смотрел, задумчиво и хмуро; ни тот ни другой, казалось, ничего не понимали, и все же до Наришмы, похоже, что-то доходило, хотя бы частично.

На каменном полу позади трона были в беспорядке разбросаны карты, скатанные в рулоны, сложенные или развернутые так, как их оставил Ранд. Он отодвинул некоторые носком сапога. Нелегкая задача – жонглировать сразу столькими шариками. Северная часть Кайриэна, горы под названием Кинжал Убийцы Родичей и область вокруг столицы. Иллиан и равнина Маредо до Фар Мэддинга. Остров Тар Валон и окружающие его городки и деревни. Гэалдан и часть Амадиции.

Цветные пятна замелькали у Ранда в голове. Льюс Тэрин застонал и засмеялся в отдалении, еле слышный голос безумца забормотал что-то об уничтожении Аша'манов и Отрекшихся. О самоубийстве. Аланна перестала плакать, ее тоска пошла на убыль, сменившись прозрачной дымкой гнева. Ранд запустил руки в волосы, крепко сжал виски. Каково это – остаться наедине только со своими мыслями? Он не мог вспомнить.

Высокая дверь распахнулась, впустив одну из Дев, стоявших в коридоре на страже. Риаллин, с яркими золотисто-рыжими волосами, ухмыляющаяся по любому поводу и довольно пухленькая. Для Девы, во всяком случае.