Илья Слобожанский - Зайтан-Бродяга. Тихий город

— И куда это мы попали? — Осторожно спросил Рафат, внимательно рассматривает картинку на стене.

Я тоже смотрю на картинку. Тот же мужик с худым лицом и жёлтое кольцо над головой. В полумраке особо и не разглядишь, может и не тот, но очень похож. Вот только полотенцем картинка не обёрнута и полочки со свечами под ней нет.

— Ненадолго мы здесь. Уйдём и очень скоро. — Громко объявила Кхала. — Возьму всё необходимое и пойдём.

— А как мы это сделаем? Ты что, через стены ходить умеешь? — Пошутил Карлуха. Успел он обшарить всю комнату, даже под стол заглядывал. — Был один выход и тот заперли. Всё, пропадать будем.

— Ага. Умрём от голода. — Согласился Скуластый. Поглядывает людоед искоса на бутылочки и баночки, те что Кхала выставила. В свете лампы, крукль кажется очень большим, как, впрочем, и Карлуха выглядит угрожающе. Отбрасывает Коротун огромную горбатую тень, расползлась она по стене, залезла на потолок.

— Хватит ныть. — Пробасил Серёга. — Подумаешь, дверь заперта. Навалимся всей гурьбой, выдавим.

— Не нужно выдавливать. — Укладывает Кхала бутылочки и банки в мешковатую торбу. — Отсюда много выходов.

— Сбрендила. — Заключил Карлуха. — Глаза протри. Где ты хоть один увидала? Покажи. Может за вениками? Так я глядел, нет там дверей.

— Сейчас покажу. — Не глядя на мелкого ответила Кхала, хлебнула из бутылочки и предупредила. — Немного потрясёт, закройте глаза и уши.

Не знаю, что Кхала сделала? Видел, как пила из бутылочки, сняла с колечка чёрную верёвочку, развязала два узелка, вынула палочку и сломала её. Затрясся пол заходили ходуном стены, дрожит всё, качается. Растянулась комната, поползла во все стороны. Стало мне не хорошо, упал на колени. В голове гул, во рту горько, а перед глазами всё плывёт.

Очнулся, лежу на боку, по лицу ползает букашка, царапает лапками нос. В голове лёгкий гул, на языке привкус крови. Спина болит и в боку покалывает. Стряхнул с лица букашку, потёр нос. Кровь на пальцах, из носа она течёт.

Опёрся на локоть и уселся. Гляжу по сторонам, не пойму где я? Нет веников, стол и лавки пропали, серо вокруг на дворе вечер. Кто-то орёт, хрипит, рассылает проклятья. Кирпичная стена, поломанный шкаф за ним высокие кусты, повсюду куски красного кирпича, мягкая трава, рыжие шапки мха. Карлуха лежит лицом вниз закрывает руками уши. Рафат катается по траве, это он истошно вопит. Людоеда и Кхалу я не увидел, нет их поблизости. А вот Серёга здесь, лежит на боку под кустом.

— Эй?! — Окликнул Серёгу. — Карлуха! — Позвал, но и мелкий не ответил. Лежит Коротун, не шевелится.

— Ай! Ой-ёй-ёй!!! — Горланит Рафат, гримасничает, сжимает руками голову, катается по траве.

— Ты чего. — Заспешил к бородатому. — Схватил за грудки, встряхнул.

— Что? Где? — Хлопает глазами, таращится на меня. — Ты кто? Там, здесь.

— Я это. Я. Ты меня слышишь? Открой уши! — Потребовал и хлопнул бородатого ладонью по лицу. Тот замолчал и обмяк. — Не уж-то убил? — Прошептал и попятился. Рафат глубоко вздохнул точно вынырнул из воды, перевалился на бок и захрапел. Спит бородатый.

— Есть кто живой? — Спросил людоед и вылез из кустов. Морда оцарапана, глаза бегают, шарят по округе. Выполз на четвереньках, поглядел на Карлуху и уставился на меня. — Что это было? — Прохрипел крукль. — Где мы?

— А я знаю? — Брякнул, сам не понимаю, как это из меня вылетело. Не говорил я так раньше. Наверное, у Рафата перенял.

— Чего это они? — Усевшись на кочку спросил крукль. — Почему не поднимаются?

— А я зна… — Заговорил и осёкся. Что же это такое? Лезут в башку чужие словца. — Ты Кхалу не видел?

— Там она. — Повернул людоед голову, глядит на кусты. — Ты посиди, я схожу.

— Не нужно. Сам пойду.

Покачиваюсь на ватных ногах, перелезаю через мебель. Поломанный стол лежит на боку, панцирная сетка от кровати, табурет к верху ножками. В голове гудеть перестало, а вот ноги всё ещё слабые, и башка чуток подкруживается. Пока перелезал дважды грохнулся, что за место такое? Дом без крыши, сарай или ещё что-то, так сразу и не поймёшь. Стены поломаны, растут кусты, деревья. Повсюду трава, мох, пищат комары, роятся мошки.

— Эй! — Позвал людоед. — Куда тебя понесло? Вылезай, здесь твоя кханкая.

— Бродяга, родненький. — Слышу знакомый голос. — Здесь я. Здесь.

Выбрался, обнял Кхалу прижал к себе. Держу крепко, боюсь, как бы снова не потерялась. Прижалась, дышит в грудь, гладит тёплыми ладошками по спине.

— Я это. — Заговорил людоед. — Пособирал наши вещи. Сумку кханкая принёс. Топор и плеть отыскал. Один тесак нашёл, второй потерялся.

— Прости Бродяга. — Шепчет Кхала. — Не всё я умею и не всё знаю. Голова болит?

— Гудит немножко.

— У тебя кровь. — Переполошилась кареглазая. — Нос болит?

— Нет, не болит.

— Почему они спят? — Спросил крукль.

— Побочный эффект перехода. Провал заперли, я не знала. — Пояснила Кхала, и усадила меня на травку. — Бмхарт дай мою сумку.

— Как мы сюда попали? — Сижу, смотрю на Кхалу. Роется в своей торбе, ищет что-то. — Провал? Кто его запер?

— Закрыли совсем недавно. Кто не знаю. Провал — это дорога во времени и пространстве. — Смочила тряпочку водой из бутылочки, вытирает мне лицо. — Провалы не стабильны. Нет ключа, выпадешь невесть где.

— Эх ты, недоучка. — Взял Кхалу за руку, легонько щёлкнул по носу. — Стало быть это и есть невесть где?

— Нет. — Завертела головой, взяла мою ладонь, смотрит. Внимательно смотрит, с прищуром. Я тоже посмотрел, что же она такого там увидела? А посмотреть было на что. Вся ладонь исписана причудливыми буквами и закорючками. Ровные строки, а вот закорючки выпадают. Большая часть в строке, а вот заглавные, они кособокие и чуток опущены.

— Угу. — Кивнула, прижалась. — Ты ключик от всех провалов.

— Кхаутан. — Пояснил людоед, и уселся рядом.

— Ключик? — Переспросил я. — Кхаутан?

— Именно так. — Уж как-то грустно выдохнула Кхала и обняла. — Я тебе обещаю. Об этом никто не узнает. Я тебя спрячу. Не отыщут.

— Зачем прятаться? От кого?

— От всех. — Коротко бросил людоед. — Ты кхаутан.

— Погоди. — Отстранил Кхалу. — Странно как-то получается. Он. — Обозначил взглядом Скуластого. — Знает обо мне больше чем я сам. Рассказывайте, что оно такое кхаутан? Хватит тайн и загадок.

— А давай позже? — Попросила и прижалась. — Мне нужно уйти. Вернусь, тогда и поговорим.

— Ну уж нет. Или сейчас или.

— Не злись. — Взяла Кхала меня за руку и попросила. — Не пробуждай руны. Ещё не время.

— Сколько можно? — Возмутился я и вскочил. — Кхаутан, руны, провалы. Я хочу знать правду.

— Все хотят её знать. — Глядит на меня людоед, скалится. — Рассказать некому. На тебя вся надежда.

— Замолчи. — Прошипела Кхала. — Спит в Бродяге кхаутан. Глубоко спрятали, умело.