Sleepy Xoma - Дочь Вороньего Короля

Лариэс и остальные преклонили колени перед Катержиной Видящей, как того и требовал этикет.

— Встаньте, — услышал он тихий голос слепой и выполнил приказ.

Правительница Виннифиса поднялась со своего места и, сопровождаемая Орелией и Ридгарам, двинулась вниз по ступеням. Лариэс ошеломленно смотрел, не веря глазам. То, что оракул была незряча, не вызывало ни малейших сомнений, однако она ставила свои маленькие, обутые в простые кожаные сапожки, ступни точно и уверенно, ни разу не ошибившись и не запнувшись.

Оказавшись внизу, Катержина замерла перед принцем и, склонив голову набок, вперила в него взор своих невидящих глаз.

— Нет, ваше высочество, — неожиданно проговорила она.

— Прошу простить меня, госпожа? — Таривас был совершенно сбит с толку.

— Я ответила на ваш вопрос, — улыбнулась ему оракул. — Я не могу видеть. По крайней мере, при помощи глаз.

Принц открыл рот, затем закрыл, после чего произнес:

— Ага.

Эффект, произведенный на наследника престола, явно понравился ясновидящей, потому что она вновь улыбнулась ему и произнесла:

— Я знаю, что вы собираетесь в Волукрим, Целительница и Кающийся рассказали мне об этом. Знаю о цели вашей миссии, равно как и о таинственном враге, желающем навредить смельчакам, бросившим вызов угрозе, поднявшей голову из тьмы веков.

Говорила она тихо и спокойно, но все присутствующие слышали каждый звук, точно слова произносились прямо на ухо — еще одно чудо Архитектора.

«Интересно, если она все знает, зачем пригласила нас на аудиенцию?» — подумал Лариэс. — «Любопытство взыграло?»

— Я бы тоже отправилась в столь славное путешествие, — неожиданно проговорила Катержина, — но, боюсь, калека лишь отвлечет героев от их миссии. К тому же, я нужна моему народу. А поэтому, самое меньшее, что я могу для вас сделать, это организовать безопасный проход через Виннифис — до самого Леса Гарпий. Передохните день-другой, наберитесь сил и возобновите ваш путь.

Она сделала шаг в сторону и замерла перед Блаклинт. Несколько мгновений слепая стояла без движения, затем ее рука поднялась и коснулась лица северянки.

— Так вот как выглядит маленький северный василек, — улыбнулась Ступившая на Путь Вечности. — Здравствуй, принцесса Блаклинт.

Северянка, дико покраснев, пробормотала какие-то приветствия и уставилась в пол, не смея поднять головы. Катержина, улыбнувшись, отошла от нее и, сделав несколько шагов вперед, замерла перед Мелисом. Тот, к удивлению, Лариэса, опустился на одно колено, и теперь его лицо было на одном уровне с лицом ясновидящей.

— Здравствуй, Непобедимый.

— Здравствуй, Лучик.

Оракул весело и беззаботно рассмеялась.

— А я думала, что ты забыл это прозвище.

— Разве я могу забыть самую смешную и красивую девчонку к востоку от Салутэма?

Лариэс слушал этот разговор со всевозрастающим ошеломлением. Нет, Непобедимый говорил, что они друзья, но виконту тогда казалось, что Древний просто бахвалится.

«Выходит, что нет».

Положив ладошку на лоб оборотня, Катержина замерла на миг, после чего на ее лице появилась грустная улыбка.

— Приди ко мне вечером, поговорим.

— Как прикажешь, — без своей обычной фривольности ответил оборотень. — Я счастлив, что тебе есть, что сказать мне. После всего…

Слепая кивнула ему и, плавно обогнув, устремилась дальше. Прямиком к Лариэсу, который от удивления едва не ахнул, лишь в последний миг осознав, что подобное поведение на приеме у правительницы недопустимо.

Когда оракул оказалась на расстоянии вытянутой руки, он собрался было поприветствовать ее еще раз, но Катержина опередила юного телохранителя.

— Спасибо, я тоже рада встретиться с Щитом принца.

«Она слышала обо мне? Как такое возможно? И как же она угадывает то, что я хочу сказать?»

— Я — ясновидящая, не забывай об этом, — проговорила Катержина, касаясь лица юноши. — Я безошибочно определяю, что произойдет в течении нескольких минут. В том числе и то, что собирается сказать один крайне любопытный полукровка.

Ее ладошка была прохладной и пахла корицей. Пока Катержина внимательно исследовала лицо Лариэса, тот думал.

«А зачем, спрашивается, она ощупывает мое лицо? Разве ясновидящая не в состоянии рассмотреть его при помощи своего дара? Или не может? А как это вообще работает? Чем она видит, если не глазами? Проклятье, я обязан спросить!»

— Слишком много вопросов, — Катержина с улыбкой убрала руку. — На добрую половину я не смогу ответить при всем желании. Ты не поймешь, как я стала воспринимать этот мир после того, как свет померк. Это то же самое, что, — тут она хихикнула, словно девчонка, — что объяснять слепому, от рождения, как выглядит зеленый цвет.

Лариэс ощутил, как кровь приливает к его щекам.

— Прошу простить меня, о Ступившая на Путь Вечности, — произнес он.

— Простить? Зачем? — Катержина склонила голову чуть набок, из-за чего стала похожа на маленького воробушка. — В любопытстве нет ничего предосудительного. Мир огромен, в нем полной тайн. Желание разгадать их — вполне естественно. Впрочем, не буду утомлять тебя сложными философскими измышлениями. Сегодня вечером мы увидимся вновь. В моих покоях.

Произнеся это, она пошла дальше — к Мислии и Вилнару, а Лариэс, совершенно сбитый с толку, остался стоять, пытаясь понять: что, черт побери, тут творится!

На помощь ему пришел, как ни странно, Ридгар.

Кающийся подошел к юноше и, склонившись к нему, прошептал на ухо:

— Она имела в виду совсем не то, о чем ты подумал. Катержина — не какая-нибудь избалованная стихийная магичка. Она почувствовала, что сможет провидеть для тебя.

— Почувствовала?

— Потом, — раздраженно отмахнулся Ридгар. — Поговорим, когда окончатся официальные мероприятия.

Эти самые мероприятия стали для Лариэса настоящей пыткой — он жаждал узнать, что же именно имел ввиду Древний, что значит «сможет провидеть», почему именно для него, зачем, какой в этом смысл? Тысячи мыслей роились в голове юноши, заставив того забыть обо всем, включая свою главную обязанность — безопасность принца. Пожелай кто-нибудь причинить его высочеству зло, и юноша просто не заметил бы, столь глубоко он был погружен в размышления.

Позже Лариэс не смог вспомнить, где же именно проводился пир в честь гостей, сколько там было людей, и какие блюда подавались. Он что-то ел, что-то пил, с кем-то разговаривал, но все его существо было поглощено лишь одним: грядущим вечером. Лариэс вновь ощутил себя ребенком. Ему вспомнились те далекие, полные счастья и радости времена, когда родители были живы, и когда он — пятилетний мальчик, никак не мог дождаться обещанного на день рождения игрушечного меча. Постоянными вопросами и просьбами побыстрее начать праздник, он изводил родных, наверное, с неделю. В конце концов, отец разозлился так сильно, что весь день рождения Лариэс не мог сидеть.