Дмитрий Маколов - H.I.D.A

Поэтому, когда Рэне замерла, прекратив стонать от боли, начал волноваться только я. Ито, только по той причине, что если девушка умрет, то следующие же роботы появившиеся здесь уничтожат нас в мгновение ока, своим слаженным огнем.

А я не хочу умирать.

Поэтому хотел подойти к ней и как-то привести в чувство, проверить пульс, помочь подняться, но рука Маркуса легла мне на плечо останавливая.

Повернув недоуменно голову, я увидел, как он смотрит на Рэне ничуть не сдерживая улыбки, словно на какое-то чудо, возникшее перед ним.

— У меня получилось! — воскликнул он.

Не понимая, чему он радуется, я вновь посмотрел на девушку и увидел, как она вставала с колена выпрямляясь. Кровь все также текла из ее носа и глаз, а сама она сделала шаг вперед чуть не упав, но устояла, сумев сохранить равновесие.

— Что получилось?

— Удалось скопировать тебя! — закричал он, — Мне удалось! Рэне, действуй!

Скопировать меня? О чем он?

Ответ мне не сказали, но продемонстрировали. Девушка, встав перед металлическими воротами воздела руки над головой и сжала пальцы. Сам воздух задрожал вокруг нас, словно начав уплотняться и становиться более осязаемым.

Раздался скрежет металла, затрещали переборки, заныла сирена сигнализации, роботизированный бесполый голос начал сообщать на весь коридор:

— Прорыв «Ящика Пандоры»!

Он так и продолжал возвещать о нашем вмешательстве, но больше ничего не последовало. Ни новой партии роботов, ни какого-то персонала способного задержать нас. Лишь скрежет сдавливаемого огромной силой металла перекрывал голос.

И это поражало.

Поражала сила Рэне которая подскочила до высокого уровня благодаря какой-то химической дряни. Да, многие ученые пытались сделать нечто подобное в своих лабораториях, но ни у кого не получалось. Испытуемые умирали быстрее, даже не успев воспользоваться своими силами. Насчет государственных разработок я не знаю, но частенько останавливал предполагаемых террористов, проводящих подобные испытания. Среди них были представители разных стран о которых не хочется упоминать иначе начнется третья мировая.

Маркусу удалось. Он сделал это. Рэне под влиянием аппаратов может превзойти свой собственный предел, и это отдаленно напоминает воздействие моей способности, вот только она не причиняет боль, и делает все гораздо мягче.

Все, кому я даровал силу, постепенно становились могущественнее. Тот же Хайден только через неделю смог заметить разницу, а спустя еще одну так вообще подняться на голову. Все происходит плавно, требуя для активации столько времени, сколько нужно мозгу на принятие изменений.

— Не совсем, она страдает, — говорю я, смотря внимательно на девушку.

И правда, она легко сминала силой мысли толстые металлические ворота из неизвестных мне сплавов, но при этом ее лицо исказилось от боли и нечеловеческих мук.

— Прототип, — развел руками Маркус в ответ.

В итоге через минуту мы смогли проникнуть в следующее помещение, которое считалось неприступным и должно было сдержать того, кого запрут внутри. Не думаю, что меня бы сдержали эти ворота, уж слишком вяленько они выглядят по сравнению с той силой, которую я…

Вот тут я остолбенел. Стоило зайти внутрь, как моему взгляду предстал висевший в воздухе куб. Его поддерживали с разных сторон магнитные установки, из-за которых он медленно качался в пространстве перед нами.

Стены куба были прозрачными, кристально чистыми, словно состояли из чистого льда, но это было не так. Больше напоминало некое подобие эпоксидной смолы. Залили в форму куба, сгладили грани предав им округлые очертания, а внутрь поместили…

— Это она? — показываю пальцем на фигуру женщины внутри куба.

Она была зафиксирована там, точнее куб держал ее. От фигуры женщины внутри тянулось множество различных трубок, которые подсоединялись к маске на лице и к промежности.

— Она, — дрожащим от благоговения голосом сказал Маркус.

Он сорвался с места подбегая к кубу и прижался к нему щекой начав гладить ладонями. При этом закрыл глаза от неописуемого восторга и наслаждения.

Смотря на силуэт женщины закутанную в черный комбинезон, я ничего не чувствую. В памяти ничего не всплывает, ощущения и интуиция молчат.

Я не могу ничего вспомнить. Хотя уверен, воспоминания таковые имеются в моей голове, но они ускользают.

— Я слышу вас, ясно и громко! — крикнул Маркус обращаясь к кому-то невидимому мне.

При этом он смотрел на фигуру женщины внутри, так, словно она его слышит сквозь всю эту толщь усиленного стекла.

Сама конструкция поражала.

Если бы меня поймали в такую, то у меня бы не получилось сразу выбраться. Уверен, они держат ее в коме или еще каком-то состоянии, которое не позволяет использовать свои способности.

Такое ощущение, что они опустили ее тело в раствор, который застыл вокруг нее и все. Ни двинуться, ни шелохнуться.

Ужасно.

Десять лет она провела в этом заточении, не имея возможности пошевелиться. Запертая в тесном пространстве тесно прижимающегося к ней. Еда поступает через трубки, отходы жизнедеятельности уходят через другие. Все.

Ты не живешь, ты существуешь, пребывая в этом заточении.

— Маркус, кто она? — спрашиваю я мужчину.

Но он не обращал на меня внимания, никакого. Лишь что-то шептал себе под нос поглаживая ладонью поверхность куба, а затем сказал достаточно отчетливо:

— Теперь ваш голос такой громкий и столь прекрасный, нежный…

Я перестал слушать его благоговейный бред и осмотрелся.

Кроме куба в комнате стояли аппараты, закачивающие кислород, выводящие отходы, закачивающие питательную жидкость. На них было написано, какой и для чего служит во всем этом, видимо, чтобы не перепутали шланги и не пустили, что-то неподходящее не туда.

Ведь не получится достать все и почистить.

Ошибки недопустимы.

— Я освобожу вас! Пришло время! — резко сорвался с места Маркус.

Он подбежал к Рэне и схватив ее за талию повернул к себе спиной. Нажал что-то на устройстве, висящем на поясе, и то зажужжав начало впрыскивать через трубки огромное количество препарата, усиливающего способности.

Рэне опять начала кричать от боли, но на сей раз ее агония была сильнее. Девушка упала на пол, начала корчиться, изгибаться, рвать на себе одежду и царапать кожу.

Я даже представить не могу, что она сейчас чувствует.

— Потерпи, дорогая, — прошептал Маркус поглаживая ее по лысой голове, — Все хорошо, ты должна сделать это, отстрани боль, перетерпи ее и освободи ЕЕ, даже если тебе самой придется умереть.

Да кто там заперт? Какая женщина так важна Маркусу, что он готов жизни людей за нее отдать? Что мне делать? Остановить его?

Нет! Я зашел слишком далеко! Нельзя останавливаться на пол пути из-за собственной неуверенности в происходящем. Слишком многое принесено в жертву ради этого момента, и с каждым разом, я чувствую — скоро, что-то случится.