Виктория Козлова - Последний костер [litres]

Поднявшись на очередной холм, жрец с облегчением услышал крики ребятни, мычание загоняемых в хлев коров и прочие звуки крупной деревни. Когда Янар подошел к поселению, солнце уже полностью скрылось за холмами, от реки поднимался пар, и все вокруг тонуло в той особой, вечерней тишине. Постучавшись в двери первого приличного дома, жрец получил все, о чем мечтал в последние часы.

Поднявшись с колен, Янар услышал крики снаружи. Очевидно, шумиха поднялась некоторое время назад, но погруженный в молитву жрец не обратил на нее внимания. Нахмурившись, он закончил ритуал и поспешил из пустого дома на улицу, в сторону криков.

– Забили! – голосила зареванная баба, сидя на земле и держа на коленях голову какого-то бугая. – Забили кровиночку мою, сына забили!

– Это не я, не я это! – вторила ей молодая девка, которую под руки держали двое парней.

Девушка вырывалась, а на лице ее был написан настоящий ужас, потоки слез текли из огромных голубых глаз.

– Что здесь произошло? – спросил Янар у ближайшего к нему мужика.

Внезапно, кто-то схватил его за руку и выволок в самый центр кружка, образованного собравшимися зеваками. Вырвав руку, парень обнаружил, что был схвачен старостой поселка.

– Во, жрец! – заявил мужик, тыча пальцем в Янара. – Он сейчас и разберется, кто виноват.

– Позвольте, но что произошло? – тихо спросил священник, не отрывая взгляда от мертвого бугая. В том, что тот мертв не было никаких сомнений.

Люди наперебой заголосили, но через некоторое время их удалось успокоить, и Янар смог восстановить картину произошедшего.

Погибший бугай был местным заводилой по имени Милош, а зареванная девка – его давняя зазноба Эстера. За отношениями этих двоих с упоением наблюдала вся деревня, потому что бугай к отказам не привык, да и девушка зацепила его не на шутку, Эстера же, дочь бондаря, Милоша не переносила на дух, и не желала иметь с ним ничего общего. Длилось все это и длилось, но сегодня Милош в очередной раз решил продемонстрировать свои намерения. Бугай схватил девушку за руку, потянул к себе, но та рассвирепела и со всей своей девичьей силы ударила его по лицу. Вроде бы ничего необычного (хотя для деревенских сплетников это знатный повод), однако после этого отшатнувшийся Милош начал задыхаться и внезапно осел на землю. Тут же сбежалась толпа, но никто не успел ничего сделать – здоровый парень абсолютно внезапно и скоропостижно скончался.

– Так от меня-то вы что хотите? – растерянно спросил жрец.

– Эстера явно-то у Мары в прислужницах ходить, раз такое злодейство утворила! – заявил староста. – Вот вы, как человек учены, и рассудите, колдунья она ци не!

Янар переводил ошеломленный взгляд со старосты на Эстеру и обратно. Как, во имя всех богов, он должен это определить? Духи не ставят на своих последователей печати, а татуировки жрецов Похищенного лишь удобный показатель силы их веры, но, на самом деле, не несут никакого мистического значения. С другой стороны, Янар мало что знал о других орденах, исключая почитателей Ниневии, однако сомневался, что жрецы Мары станут отмечать себя каким-то знаками, ведь это слишком легко выдаст их принадлежность к культу.

Но что-то сделать надо было определенно. Янар почесал в затылке и склонился над трупом Милоша. С уверенным видом оттянул его веки, приложил руку к грудине, закрыв глаза. Парень выглядел абсолютно здоровым, только лицо искаженно гримасой боли. Всхлипывания его мамаши здорово нервировали, и Янар поспешил отойти от трупа. В народе такие внезапные смерти действительно прозывали «проклятьем Мары», но Ивон называла это каким-то заумным словом… синдром, точно. Она говорила, что иногда полностью здоровые молодые люди, чаще мужчины, просто падают замертво, и даже осененные благодатью Ниневии жрицы ничего не успевают сделать.

Янар подошел к Эстере, которую продолжали удерживать двое парней.

– Это не я, не я, – уже не кричала, а шептала девушка.

– Ты молила всех богов, даже Мару, чтобы он отстал от тебя? – тихо спросил Янар.

– Ламиру, – всхлипнула девчушка. – Я просила Ламиру, чтобы он отстал от меня, успокоился. Ламира сдерживает бурные реки подо льдом, она бы сдержала и его дурной нрав. Пожалуйста, я не прислужница Мары, это не я!

– Да шо вы ее слухате, Преподобие! – взвилась мамаша погибшего. – Она это, как пить дать! Ух, погана колдунья, погубила моего сыночка, Милоша загубила!

И баба снова принялась голосить. Собравшиеся поддержали ее дружным ропотом.

Янар совершенно не знал, что ему делать. Доказать или опровергнуть вину Эстеры он никак не мог. Может быть, она колдунья, а может и нет. Может, поклонялась Маре, а может и нет. Отчего умер Милош – от синдрома внезапной смерти или от «проклятья Мары» тоже не понятно. Жрец словил взгляд бондаря, смотрящего на него с затаенной надеждой, а потом поглядел на воющую тетку у трупа и сделал сначала один, а потом и второй шаг назад.

– Решение этого вопроса лежит вне моей компетенции. Сведений недостаточно, как и моих полномочий, – Янар старался использовать умные слова, далекие от крестьян, чтобы произвести на них впечатление. – Я не могу судить эту девушку, поэтому вы должны разобраться сами.

Как только до деревенских жителей дошло, что жрец самоустранился, он поспешил покинуть сборище. Сердце его колотилось, но он считал, что принял самое правильное решение – не вмешиваться. Скорее всего Эстера была невиновна, но разошедшаяся толпа жаждала крови, и Янар не собирался вставать у нее на пути.

На следующее утро девушку хотели сжечь в очищающем пламени как колдунью, но Янар не нашел в себе достаточно веры для того, чтобы распалить этот костер. Эстеру повесили на высокой ольхе у крайнего дома. Янар покинул деревню после обеда.

Дверь таверны открылась, впуская вечернюю прохладу, однако Янар не оторвал головы от своего ужина. На то она и таверна, чтобы люди заходили и выходили из нее. Однако раздавшийся тут же голос заставил его буквально подскочить на месте и впиться взглядом в вошедших.

– Хозяин! Горячего ужина для нас как можно скорее!

Говорившая была невысокой молодой женщиной с теплыми каштановыми волосами и властным голосом, в котором явственно слышался акцент, присущий только жителям столицы. Женщина, или скорее девушка, выглядела раздраженной и усталой, но фигура ее будто светилась изнутри, выдавая живущее в ней благословение богини плодородия. Жрица Ниневии оглянулась в поисках свободных мест и тут же увидела неотрывно смотрящего на нее Янара.

– Привет, Ивон. Давно не виделись.

Голос его не дрожал, парню даже удалось выдавить из себя улыбку. К его собственному удивлению, жрец не испытал и десятой доли того, что представлял, когда фантазировал об их встрече. Хотя, конечно, он не мог представить, что они столкнутся вот так, в далекой таверне, затерянной в глубине графств. Янар был уверен, что Ивон не собирается покидать столицу в ближайшие годы.