Григорий Шаргородский - Семена Злобы [litres]

В романтическом послании, конечно, была сохранена интрига, особенно отсутствием подписи, но я совершенно не удивился, когда у цветочного павильона рядом с «Пассажем» заметил фигурку Риты в легком серебристо-сером платье. Конспирации не помогла даже шляпка с густой вуалью.

Подъехав к зарослям сирени, окружавшим павильон, я хотел выскочить, чтобы открыть Рите дверь, но она сама впорхнула в салон, благо это не популярные у местных модели с маленькими, высоко расположенными дверцами.

Рита была не особо разговорчивой, и ее настроение явно не соответствовало сему романтическому мероприятию, но я решил не лезть ей в душу. Ехать нам не так уж далеко – а там наверняка все встанет на свои места. Лишь спросил, когда мы приблизились к одному из самых романтических мест в окрестностях Топинска:

– Куда поедем?

– На ручей, – со вздохом ответила моя спутница.

При других обстоятельствах я бы даже заподозрил перспективу серьезного разговора на не самые приятные для мужчин темы.

Выбор конечной точки не особо удивил. Соловьиная роща – это обширная локация, расположенная между городом и навевающими тревожные мысли пространствами Стылой Топи. Сюда для большего накала чувств отправляются только самые отчаянные влюбленные парочки, да и то в основном на южную опушку. Ведь соловьиное пение и оттуда прекрасно слышно. Те же, у кого от чувств совсем сносит крышу, могут забраться и поглубже, а на ручей ездят только романтики-экстремалы, чтобы на двоих разделить будоражащий кровь приступ замешанного на страхе восторга.

На самом деле опасность северной окраины Соловьиной рощи сильно преувеличена. Там при наличии револьвера и твердой руки бояться нечего. Судя по всему, Рите об этом было известно.

Уходившая в рощу грунтовая дорога через пять сотен метров завиляла вдоль русла ручья, а затем мы оказались у небольшой запруды, окруженной зарослями сибирской акации.

Пыхнув паром, машина замерла у стоящих рядом с водой вкопанных в землю резных лавочек. В этот раз Рита не спешила открывать дверцу, явно дожидаясь, когда я обойду паромобиль и сделаю это сам. Но едва девушка оперлась на мою руку, чтобы выбраться из салона, мне тут же пришлось толкать ее обратно.

Треск кустов за спиной ничего хорошего не предвещал. На безопасность Риты пришлось потратить драгоценную секунду, так что, развернувшись и увидев двух бородатых мужиков с топорами, я решил не геройствовать и тут же активировал «крылья». Решительный рывок незнакомцев замедлился, что дало мне возможность уйти от удара первого супостата и, рванув его за руку, подставить бедолагу под топор второго разбойника. А затем еще и жестко двинуть в подбородок бородачу, так и не успевшему осознать, что его оружие увязло в теле напарника.

Когда мир ускорился и наполнился чужими воплями, мне осталось лишь шагнуть назад, оценивая образовавшуюся куча-малу. Раненый вопил как резаный. Впрочем, почему как? Топор товарища очень глубоко вошел в тело бедолаги, а хозяин оружия, лишившись сознания, навалился сверху. Чтобы не слушать все эти вопли, я ударил ногой в неопрятно-волосатую голову, добившись наконец-то благостной тишины. Благодаря этому удалось услышать размеренные хлопки, издаваемые странным зрителем.

– Браво, Игнат Дормидонтович, – с ленивой надменностью провозгласил господин, одетый явно не по сибирской моде. Его франтоватый наряд совершенно не подходил для столь глухих мест. – А я ведь не поверил, что вы способны на подобные трюки.

Этого балагура я слушал вполуха, потому что был занят делом – смотрел, не пострадала ли Рита, и параллельно доставал револьвер из плечевой кобуры.

– Не стоит так дергаться, ваше благородие, – с показным пренебрежением заявил незнакомец, глядя в дуло моего револьвера. – А еще лучше опустите-ка оружие. Иначе мой друг, который сейчас целится в вас из карабина, может неправильно истолковать ваши намерения. Парень он резкий, но стреляет быстро и точно. А так как крылышки у вас уже подрезаны, шансы спастись попросту ничтожны.

Да уж, незнакомец подготовился хорошо. Нападение варнаков с топорами явно имело намерение лишить меня магического козыря. Теперь шансов вывернуться действительно намного меньше, особенно если не видеть стрелка и даже не подозревать, в какой стороне он находится.

Эти выводы заставили меня опустить револьвер.

– Вот и чудесно, – ехидно улыбнулся франт. – Знаете, Игнат Дормидонтович, я немного удивлен. Вас описывали, как острожного и опасного соперника, а вы так бездарно попались в медовую ловушку.

После этого незнакомец чуть приподнял котелок, приветствуя мою спутницу. Рита сидела в машине с прямой спиной, словно кол проглотила, и смотрела куда-то в пустоту.

– Что вам угодно, милостивый государь? – решил я прекратить эти клоунские расшаркивания.

– О, – хищно оскалился франт, – всего лишь передать привет от одной очень влиятельной особы, которая крайне недовольна вашим хамством.

После этого заявления незнакомец замер, пристально вглядываясь мне в лицо. Пауза затянулась, и улыбка моего собеседника стала какой-то неестественно-резиновой. Похоже, после слова «хамство» должно было произойти некое событие, которого он так и не дождался.

– Знаете, любезнейший, – копируя ехидную манеру речи соперника, сказал я. – Медовая ловушка хороша только тогда, когда расставляющий ее мужчина полностью уверен в том, что умнее женщины, которую использует.

Точкой в этом предложении послужил выстрел моего револьвера. Пуля пробила плечо пытавшегося достать оружие франта, а через мгновение из кустов выскользнула зеленая мохнатая фигура, принявшаяся споро вязать супостата.

Я же подошел к машине и взял Риту за руку.

– Испугалась?

– Очень, – прошептала девушка и тут же мелко задрожала.

Пришлось ее обнять.

Нужно отдать должное, успокоилась моя подруга быстро. За это время еще один лохматый пришелец помог первому упаковать залетного франта, а затем они принесли второго пленника. Этот явно из сибирских охотников и действительно не промахнулся бы, будь у него шанс выстрелить. Следом за лохматыми носильщиками шагал недовольный Чиж. Похоже, моему воспитаннику не дали поучаствовать в активной фазе операции, вот он и дуется.

– Все нормально, Харитон?

– Конечно, ваше благородие, – сбросив капюшон маскировочного костюма, заулыбался казак. – Правда, охотник что-то учуял, но было уже поздно.

– Молодцы, станичники.

– А то, – еще шире оскалился казак.

Его друг и напарник Тихон, как обычно, промолчал. Он вообще не очень любил говорить, что только подчеркивало его умение двигаться совершенно бесшумно в любых условиях. Этих двоих я заприметил еще в бытность командования отделом по присмотру за добычей и распространением дурманящих зелий. Они же вместе с Чижом обучались у мастера Ито. Парни надежные и проверенные в серьезных делах.