Эмили Болд - Тени. Похищенные души [litres]

– А что, здесь есть воры? – возмущенно фыркнула женщина и строго посмотрела на меня из-под своей вуали. – Слава богу, что сегодня мой последний день работы на этом рынке, завтра я уже перееду в собственную шляпную лавочку, недалеко от Пикадилли, – сообщила она моей матери и поправила свою шляпку.

Я довольно быстро потеряла интерес к шляпнице и наклонилась завязать шнурок. Тут появился отец с пакетом рыбы и обжаренной картошки. Он посадил меня себе на колени, а я обожгла пальцы, когда полезла за первым кусочком. Я была такой голодной. Мама тоже взяла себе картошку.

– Как идут продажи? – спросил между тем папа. Мама пожала плечами.

– Приходил какой-то мужчина, хотел видеть тебя. Сказал, у него к тебе есть деловое предложение.

– Деловое предложение?

Жирной картошкой я перепачкала все пальцы.

– Да. Он толком ничего не объяснил. Но мне кажется, он еще вернется.

Оуэн не останавливался и потянул меня с собой прочь от рынка, от мамы, от чипсов и от продавщицы в шляпке с павлиньим пером. Изображение начало пропадать, так же стремительно, как оно появилось. Мне казалось, что меня разрывает на части.

– НЕТ! – прорычала я, не слыша собственного голоса. Мне хотелось подольше задержаться на этом воспоминании, вернуться к нему, чтобы убедиться, что это…

– НЕТ! – что-то взревело внутри меня, и я шумно выдохнула, резко выпрямляясь. Бастиан выпустил меня. Сразу же, как только я поняла, что уже не в безопасности и Бастиана нет рядом, мне стало очень холодно. Я вырвалась из потока воспоминаний и из разума Оуэна. Голова снова закружилась. Я недоуменно захлопала глазами, ловя ртом воздух, и крепко вцепилась в подлокотники стула. Я даже не сразу поняла, что Оуэн лежит на полу без сознания.

– Черт подери, Эбби, – выдохнул Бастиан, в ужасе глядя на меня. На Оуэна он даже не обращал внимания.

Золотые полосы оплели все мое тело, как ажурная сеточка, и так отчетливо выделялись, будто их кто-то нарисовал, но почему-то даже это не казалось таким шокирующим, ведь я только что заметила в своих воспоминаниях… павлинье перо на шляпке, вуаль и такое знакомое лицо…

– Флоренс, – прохрипела я. Мне было очень плохо, на лбу выступил холодный пот. Я вся дрожала, и мне не хватало воздуха. Полосы на коже горели огнем, и я чувствовала одиночество. Хотя Бастиан по-прежнему стоял рядом со мной, но я все равно ощущала себя всеми брошенной.

– Флоренс, я ее там видела, – растерянно пробормотала я и схватила Бастиана за руку. – Вряд ли это случайность! – я порывисто встала. – Я должна с ней поговорить! Сейчас же, вдруг она знает…

– Эбби, тихо, – Бастиан последовал за мной, успокаивающе положил руки мне на плечи и придержал, когда я находилась уже на полпути к двери из собора.

– Да отпусти ты меня… – я вытащила телефон. Господи, сколько пропущенных вызовов!.. – Мне надо домой. Мне надо…

– Слушай, Эбби, не знаю, что ты там видела, но ты не можешь сейчас просто так взять и уйти. А как же Оуэн?

– Да плевать мне на Оуэна! – закричала я, пытаясь вырваться. – Я вспомнила Флоренс, мы виделись задолго до того, как она взяла меня к себе. Это же явно не случайно! – в отчаянии я потерла виски. Боже, я так запуталась… – Я уже ничего не понимаю, Бастиан… Я… ничего не понимаю…

– Тихо-тихо, – он прижал меня к себе. – Тихо, успокойся.

Тристан быстро взглянул на нас, затем подошел к Оуэну и осторожно потряс его за плечо.

– Кажется, он приходит в себя, – холодно проговорил Тристан, не глядя на нас. Он помог тому подняться на ноги.

Оуэна слегка пошатывало, и он морщился, как будто испытывал сильную боль, тряхнул головой, пытаясь собраться с мыслями.

– Что там произошло? – спросил Тристан, прислоняясь к книжной полке. Он провел рукой по волосам и принял непринужденную, расслабленную позу. Однако я успела узнать его достаточно хорошо, чтобы понять: вся эта напускная небрежность, безразличие и хладнокровие – признак того, что он очень сильно задет и обижен.

– Я и сам бы хотел это знать, – выдавил Оуэн, опираясь на столешницу и искоса поглядывая на меня. – Золотых плетений не существует. Их просто не бывает. А если они все же есть, я не знаю, за что они отвечают, – недоуменно пробормотал он и начал беспокойно перелистывать книгу. – Я такого еще не видел, – он покачал головой. – Это не вписывается в общую картину.

Рука Бастиана скользнула по моей спине. Я не знала, сделал ли он это намеренно или же неосознанно, пытаясь удержать меня в соборе, потому что я, конечно, хотела понять, что со мной произошло, но еще больше желала вернуться к Флоренс, пока еще помню об этом. Для меня сейчас это было важнее. Я боялась, что просто опять все забуду, если не потороплюсь.

– Но плетения Эбби невероятно мощные, – не мог не признать Оуэн. – Она сильнее нас, – он поджал губы и некоторое время молчал. Наконец он продолжил: – Меня будто вышвырнуло из ее воспоминаний, как взрывной волной, – он взглянул в мою сторону. – Хотя мы же тенеходцы, хранители колец. И когда мы приближаемся к плетениям, то всегда все контролируем.

– Как видишь, в случае со мной вы ничего не решаете, – едко бросила я, высвобождаясь из объятий Бастиана. – Тут у вас нет власти. Может быть, потому, что я знаю о вас правду, я в курсе, что вы делаете с плетениями. Вероятно, если бы все остальные тоже знали, что вы можете забрать у них частички сердца, души или памяти, они тоже могли бы, – тут я показала пальцами кавычки, – дать вам отпор. Почему вы думаете, что дело именно во мне?

Тристан покачал головой, по-прежнему не глядя на меня.

– Потому что дело именно в тебе, – подчеркнул он и наконец поднял на меня взгляд. – Я многих девушек целовал, чтобы забрать их плетения, – он нарочно говорил так жестко, чтобы задеть меня. И Бастиана, вероятнее всего, тоже. – Но ни одна из них не могла проникнуть в мою душу. Только ты.

Оуэн, казалось, не совсем понимал, что нашло на Тристана.

– Думаю, дело в твоей связи с виталинариумом. Металл повлиял на твоих предков сильнее, чем мы себе представляли. Твои гены… Они на самом деле мало чем отличаются от наших, – с этими словами он захлопнул книгу и поставил ее обратно на полку. – Это объясняет, почему Бастиан может проводить тебя через тени и почему ты можешь проникнуть в наш разум, если мы приблизимся к твоим плетениям. В этом плане мы похожи, – тут он повернулся ко мне. – Но как ты смогла открыть бункер в поместье Каерхеев? И почему твоя сущность быть неким ключом? Что должен открыть этот ключ? – напряженно спросил он, подходя ближе. Остановившись, он ткнул пальцем мне в грудь. – После всего, что я о тебе узнал, после всего, что увидел в твоих воспоминаниях… Я не верю тебе, Эбигейл. И считаю тебя опасной.