Менна Ван Прааг - Сестры Гримм [litres]

Беа ходила взад и вперед, повторяя:

– Я вожу, я вожу.

Несмотря на свою досаду, Скарлет улыбнулась.

– Ты такая чудная, Беа. Я совсем тебя не понимаю.

Та загадочно улыбнулась.

– Это потому, что я настоящая энигма [21].

– Перестань воображать, используя мудреные слова, – с досадой и нежностью сказала Скарлет. – Ты ведь даже не знаешь, что это значит.

Не удостоив Скарлет внимания, Беа посмотрела на меня.

– Как жаль, – заметила она, – что завтра утром ты ничего из этого не вспомнишь.

Девочка сидела на краю своей кровати, положив на колени украденные карты. В последнее время ей снились странные сны, подробностей которых она не могла вспомнить по утрам, хоть и старалась изо всех сил. Лиана даже зажмуривала глаза, надеясь снова увидеть рассеивающиеся картинки, но ничего не выходило. Однако общий смысл сна всегда был где-то рядом, на краю ее сознания, и она надеялась, что карты помогут ей вернуть ускользающие образы, превратить их в связный рассказ. Правда, не совсем похожий на ту историю, которую девочка наблюдала во сне.

Лиана перетасовала карты, потом еще раз, и еще. И еще разок, на счастье. Когда одна половина колоды входила в другую, переходя из ее правой руки в левую, какая-то из карт упала на пол.

Лиана нагнулась и подобрала ее. Четверка Кубков. Она посмотрела на картинку – четыре женщины, стоящие кругом, подняли в тосте кубки, на которых выгравированы красивые звезды. И тут девочка вспомнила и лунный свет на белых листьях, и смех, и своих сестер, окликающих ее по имени.

Ана встала на колени, положив Четверку Кубков на пуховое одеяло перед собой, затем взяла другую карту. Маг. Женщина в длинном плаще, держащая в руке сияющий жезл, который освещает небо. Рядом летают птицы, прямо над женщиной зависла сова, а у ее ног танцуют эльфы и феи.

Лиана положила эту карту рядом с первой и достала из колоды третью. Луна. Волк с фиолетовой шерстью, стоящий на берегу реки и воющий на желтую луну. У реки высились белые деревья, а их стволы обвивали две двуглавые змеи.

Малютка неотрывно смотрела на карты и вдруг вспомнила весь свой сон.

– Кто хочет послушать историю?

Мы все подняли глаза. Я хотела послушать историю, но промолчала. Не знала, хочет ли этого еще кто-то.

– Я хочу, – сказала Лиана.

Беа улыбнулась и посмотрела на нас со Скарлет.

– Вам тоже захочется это послушать. Из моей истории вы могли бы кое-что узнать.

Скарлет оторвала взгляд от листьев, которые она подожгла (остальных моих сестер это, похоже, не тревожило, так что и я сделала вид, что ничем не удивлена), и поглядела на девочку.

– Вы сидите удобно? – спросила Беа, как будто была нашей мамой. – Тогда я начну…

Лиана захлопала в ладоши. Скарлет улыбнулась. Я же не сделала ничего.

– Давным-давно, до начала времен, – начала Беа, – до того, как появились Навечье и Земля, не было ничего, существовали только свет и его тень. – Последовала пауза, полная самодовольства. – Затем, когда зародилась искра жизни, были сотворены люди. Взрывная сила этого сотворения была так велика, что свет с тенью раскололись и разлучились так надолго, что оба позабыли, что некогда они были единым целым. Одна половинка стала олицетворением добра, а другая – зла.

Когда это произошло, они решили вступить в борьбу за влияние на человеческий род, но, поскольку эти силы всегда были равны, ни те ни другие так и не смогли одержать победу. В конце концов, власть держащие изобрели игру в шахматы, чтобы судьбу человечества решила она, ибо такой способ был менее кровавым и работал куда быстрее. Однако и это не помогло, поскольку каждая игра все равно заканчивалась ничьей.

Тогда на чрезвычайно долгом и нудном собрании правления было решено, что влияние на человеческий род будет поделено – силы добра будут влиять на сердца людей, а силы зла – на их умы. И вот ангелы и демоны рассеялись по Земле и Навечью, дабы влиять на сердца и умы людей.

С помощью этого человечеству дали выбор – следовать велениям своих сердец или своих умов, но скоро стало ясно, что людям бывает куда проще прислушиваться к своим головам, так что влияние демонов стало намного превышать влияние ангелов. Многие из поверженных сочли, что демоны сплутовали, однако так и не смогли доказать, как именно было осуществлено плутовство. Без веских доказательств условия сделки не подлежали пересмотру, и как-то повлиять на людей было уже нельзя.

Все человечество постигла ужасная судьба: люди стремились ощутить влияние добра, реализовывая себя, обретая уверенность в своих силах и познавая радость, но вместо этого слишком часто их уделом становились лишь страх, тоска и отчаяние. Неся в себе проклятие свободы воли, люди барахтались, нередко переходя из-под влияния одних сил к влиянию других по десять раз на дню. Многие из них, не выдерживая, сходили с ума.

Последовала еще одна самодовольная пауза.

– К счастью, тем из них, в ком течет чистая кровь Гримма, приходится терпеть свободу воли только первые восемнадцать лет своей жизни. Затем они могут сделать выбор между добром и злом. И то и другое влечет за собой определенные последствия, но хорошо уже то, что делать выбор приходится только один раз.

Беа улыбнулась.

– Так что познайте свой ум и свое сердце, сестрички. Помните, что лежит позади, представьте, что ждет впереди, и делайте свой выбор тщательно и осторожно.

Не в силах больше молчать, я скосила на нее глаза.

– Откуда ты все это знаешь?

Беа небрежно пожала плечами, но я видела – она довольна тем, что пробудила во мне любопытство.

– Мне рассказала моя mama, – ответила сестра. – Она рассказывает мне всё.

– А это правда? – спросила Лиана.

Беа улыбнулась.

– Да, каждое слово.

Будучи звездой, Лео никогда не чувствовал себя одиноким, а став ребенком, испытывал одиночество почти всегда. Он жаждал дружеского общения, но без братьев и сестер, с матерью, которой часто было не до него, и сдержанным, холодным отцом, ему приходилось довольствоваться только обществом воображаемых друзей. Иногда ему представлялся озорной мальчишка, с которым он смог бы вместе шалить и который заменил бы ему брата (он знал, что братишки у него никогда не будет). В другие же дни его воображение рисовало девочку с голубыми глазами, светлыми волосами и полным пренебрежением к тем, кто имеет власть, – такой персонаж встретился ему в книге про медведей. Сам Лео не мог позволить себе пренебрегать мнением тех, кто имел власть, ибо Чарльз Пенри-Джонс был из тех людей, которые всегда требуют послушания. Мальчик надеялся, что когда-нибудь ему достанет смелости пойти против правил, установленных его отцом, но знал, что сделать это будет куда легче и куда менее страшно, если рядом с ним будет союзник.