Ричард Кнаак - Весы Великого Змея [litres]

Над чудовищной пастью Серентии поднялся пучок длинных, алого цвета игл наподобие игл дикобраза. Иглы те потянулись к потолку… выше… выше…

Ужасающей силы рывок – и изо рта темноволосой девушки пробкой вылетела, взвилась в воздух демонесса Лилит.

Не прекращая вопить – только теперь уж, скорее, от ярости, чем от боли, – коварная соблазнительница в изумрудно-зеленой чешуе несколько раз облетела зал по кругу. Тем временем оставшаяся внизу Серентия, вновь сделавшаяся сама собой, угрожающе покачнулась.

– Глупцы! – взревела Лилит, внезапно остановившись в воздухе. – Безмозглые смертные ничтожества! По-вашему, это хоть что-нибудь значит? По-вашему, вы победили? – Залившись безумным хохотом, она ткнула когтистым пальцем в сторону Серентии. – Осторожнее, дорогие мои! Она же вот-вот упадет!

С этим демонесса стрелой взмыла вверх и исчезла, едва не врезавшись головой в потолок.

Мешкать, дабы проверить, не новая ли это хитрость, ни Ульдиссиан ни Ахилий не осмелились, так как, по крайней мере, насчет Серентии Лилит говорила чистую правду. Побледневшая почти как охотник, Серентия, негромко ахнув, рухнула навзничь.

Ульдиссиан приготовился пустить в ход свой дар и уберечь девушку от удара затылком о камень, однако Ахилий каким-то невероятным образом опередил его. Измазанные в земле руки лучника подхватили Серентию в считаных дюймах от неминуемой катастрофы, а после бережно, будто стеклянную, опустили ее на пол.

Серентия перевела дух… и открыла глаза. И первым делом устремила взгляд на спасителя, а тот, в свою очередь, оглянулся на Ульдиссиана, как будто ему вдруг захотелось оказаться сейчас где угодно, только не перед ней. Растерянный, лучник поспешно прижал ладонь к горлу в тщетной попытке спрятать от девушки жуткую рану.

– А-а… Ахилий… Ахилий, – пролепетала Серентия.

Губы девушки дрогнули… но прежде, чем ей удалось улыбнуться, дочь Кира лишилась чувств.

– Хвала… высшим силам, – пробормотал мертвец, отступив от нее и лишь после этого повернувшись к Ульдиссиану.

Сын Диомеда до сих пор никак не мог поверить своим глазам.

– Ахилий…

– В следующий… раз… присматривай за ней… получше… хотя бы только затем… чтоб я больше… не возвращался…

Лучник сделал шаг к выходу, но Ульдиссиан ухватил его за плечо.

– Не можешь же ты просто так взять да уйти! – не обращая внимания ни на сырую землю, ни на холод тела Ахилия, прорычал он.

На это мертвец откликнулся резким, лающим смехом.

– А как я… могу… остаться?

Прежде чем Ульдиссиан успел хоть что-то ответить, под сводами древнего здания снова раздался пронзительный вопль. Оба обернулись к дверям… и обнаружили перед собою толпу изумленных эдиремов, в разгаре страстей незаметно собравшихся на пороге.

Толпу эдиремов, увидевших и бесчувственную госпожу на полу, и господина, будто вернувшегося из царства мертвых… и труп убитого демонессой человека, прекрасно известного всем партанцам в их воинстве.

На горных вершинах Мендельн еще не бывал.

И, надо заметить, сей опыт ему ничуть не понравился.

Дикий вой ветра, снег повсюду вокруг… однако ничто – даже лютая стужа – на самом деле его почти не затрагивало. По-видимому, за это следовало благодарить Ратму… да только испытывать какую-либо благодарность к тому, кто уволок тебя в эти безлюдные края для встречи с типом, одно только имя коего уже внушает неодолимый ужас… как-то противоестественно.

– Так чем я тебе помогу против ангела? – в который уж раз спросил Мендельн, поневоле повысив голос, чтобы перекричать ветер.

– Всем, чем только сумеешь, – таков был ответ Ратмы, ни словом не отличавшийся от прежних.

Мендельн, скорее по привычке, чем от холода, крепко прижал скрещенные руки к груди.

– Где мы?

– Невдалеке оттуда, куда я водил твоего брата. Невдалеке от Камня Мироздания.

То немногое, что Мендельн успел узнать о так называемом «Камне Мироздания» внушало благоговейный восторг, но еще и немалые сомнения. Дабы создать такую штуку, творцам ее, ангелам с демонами, наверняка потребовалось пустить в ход невообразимое волшебство и энергию.

Но едва он собрался спросить Ратму кое о чем еще, древний нефалем поднял ладонь, призывая его к молчанию.

– Отец приближается. Будь осторожен.

На взгляд Мендельна, проку в сем предупреждении не было никакого. Как ему еще держаться в преддверии появления разгневанного ангела, если не с осторожностью?

Ветер взъярился, подул с такой силой, что Мендельн едва устоял на месте. Скатиться вниз по склону горы ему вовсе не улыбалось, что бы там дракон и его спутник ни говорили о множестве ступеней жизненного пути. В данную минуту Ульдиссианов брат предпочитал ступень «жизни» всем прочим и покидать ее пока был не готов.

Снег тоже повалил гуще. Вокруг началась настоящая вьюга. Ратма обнажил кинжал, пробормотал что-то, однако вьюга ничуть не ослабла.

Оглушительный удар грома сотряс обоих еще сильнее, чем штормовой ветер, а стоило ему отзвучать, над горой воцарилась мертвая тишина. Если б не звуки собственного дыхания, Мендельн решил бы, что оглох.

Тут-то он и заметил рядом златокудрого юношу в длинных одеждах.

– Я разочарован в тебе, сын мой, – объявил новоприбывший. Голос его прозвучал, точно нежная музыка.

– Как и всю мою жизнь, с самого рождения, отец, – откликнулся Ратма. Обычно ровный, бесстрастный, на сей раз тон его голоса оказался слегка резковат.

Новоприбывший отвел от обоих взгляд, словно куда больше заинтересованный горным пейзажем.

– А с матерью тебе в последнее время видеться не доводилось?

– Нет. В сем отношении мне повезло. Хотел бы я сказать то же и о тебе , но…

Вот тут ангел вновь повернулся к Ратме.

– Твоя дерзость сейчас неуместна. Будь благодарен за то, что я не соизволил покарать тебя за прежние прегрешения.

Мендельн молча взирал на обоих. Неужели, несмотря на все, что он слышит, это вправду Инарий? Он знал, что ангел возглавляет Собор Света, и помнил описания Пророка, однако, узрев этого юношу воочию, был, мягко говоря, не на шутку сбит с толку.

Как будто почуяв его неуверенность, Инарий бросил взгляд в сторону человека, и все сомнения Мендельна разом рассеялись. Одного взгляда его оказалось довольно, чтобы младший из Диомедовых сыновей замер в изумлении. Он даже не сумел бы сказать, какого цвета глаза ангела, однако под их взором Мендельну ужасно захотелось в благоговении пасть перед ним на колени. Это заставило снова задуматься, много ли от него будет проку, если Ратме потребуется помощь. Единственный взгляд – и он тут же размяк…