Вивиана Ипарагирре де лас Кассас - Принц из серебра и золота [litres]

– А затем?

– Люди не учатся на своих историях. Они слепы к каждой принесенной кровавой жертве. Может быть, они также жутко глупы, – он резко выдохнул. – Адский король восстал из пепла, оставленного войной. Огонь, скрытый во тьме, разгорелся. Запретный дар, нашептывающий его обладателю повторить историю.

– Сельтерский дар?

Джон измученно кивнул и остановился перед портретом короля.

– Пожалуй, самый опасный дар из всех, который Боги послали на Землю. – Ледяные пальцы пробежались по моей спине, пока я смотрела на могучие руки, державшие Медный город в плену. И меня.

– Вновь пролилась кровь. Такая молодая кровь, – резко оборвал Джон.

Ама. Я подумала о ее прозрачной коже. О шрамах. Обо всем, что ей пришлось пережить в Тумбаре.

– Но Объединенные королевства остановили адского короля Тумбары и уничтожили это место. Король Платос, отец Люциуса, умер бы за мир.

Я тяжело сглотнула, когда следующий вопрос, словно камнем опустился на мой язык.

– А Люциус?

Джон также тяжело сглотнул, но улыбнулся.

– Король Платос выбрал его, мое дорогое дитя. Он с превосходством продолжит его наследие, а когда-нибудь и его наследники.

Мне стало плохо, когда я осознала, какую играла в этом роль я.

Джон ускорил шаг.

– В конце концов, это дар, а не проклятие …

По какой-то причине я не могла до конца поверить в его последние слова.

Элиа редко выходил из своей повозки, а если и делал это, то разговаривал только с мужчинами, которые каждую ночь осматривали неприступные стены Медного города, чтобы найти второй вход. Иван был убежден, что в каждой такой надежной броне должна быть пробоина. Рыцарь из меди и олова не был неуязвим, как и город из серебра и золота.

Солдаты не давали нам пройти несмотря на наши мольбы. Вместо этого они собрали наши шатры и повозки с рыночной площади и оставили перед мостом. Или, точнее, бросили.

Элиа пришел в ярость.

Когда я обнаружила, что наши драгоценные ткани и кропотливо построенные шатры превратились в грязную кучу у ворот Медного города, я поняла, что мы должны уйти. И так быстро, насколько это возможно.

Мы больше не были желанны… по одной очень простой причине: король Люциус, в честь которого мы устроили все это представление, ненавидел нас больше всего на свете. Эту ненависть он демонстрировал любовью к нашей наследнице семьи Рей. Он возьмет ее в жены. Закует в благородные цепи в надежде, что она забудет нас.

Мое сердце сжалось при мысли о том, что она оказалась в его могущественных руках. Роза, срезанная с куста. Без ветра, света и воды.

Прошло уже две недели, и каждый день заставлял нас все больше и больше сомневаться в той надежде, время от времени зажигавшей в нас огонь.

Ворота на меднокаменном мосту были опущены и окружены солдатами, которые наблюдали за тем, как мы ничего не могли сделать. Каждый день по новой. Я чувствовала себя слабой и бесполезной, когда смотрела вверх на их башни. Маленькой и уязвимой, когда они целились в нас из своего оружия. Но хуже всего – бесконечное молчание Элиа, которым он наказывал наш народ.

Зан Захрай выходила из повозки всего пару раз. Она выглядела еще более разбитой, чем раньше, еще более серой, чем после утомительного путешествия по пустоши.

Ама сказала мне, что наследница плохо спала из-за мучающих ее кошмаров. Снова и снова она видела во сне танцующую на черном мраморе Софию в украшенных драгоценностями платьях. Позади кружила притаившаяся хищная кошка. С огромными лапами, скребущими полированную поверхность.

Мне стало плохо, когда я представила, что Зан Захрай, возможно, права.

Я подбежала к воде и смыла сон с глаз.

Рваная рана на моей голове быстро заживала. Теперь образовалась короста, которая начала адски чесаться. Я решила поддаться желанию, даже если шрам на заставит себя долго ждать. Шрамов у меня было предостаточно. Один тянулся от виска к глазу. Будто кто-то хотел разбить мне череп молотком.

Может быть, кто-то и правда пытался. Может, даже мой собственный отец, который не приносил людям ничего, кроме ненависти и страданий. Я дернула засохшую кровь и промыла рану водой. Начало страшно печь. Наверное, рана под ней еще не зажила.

Непроизвольно я подумала о солдате. Фриольце, который покрыл свою бледную кожу слоем краски, чтобы что-то скрыть. Были ли это шрамы, я не знала. Возможно, он хотел подчеркнуть гордость от нынешней работы в Медном городе на паршивого труса. Король был подонком. Трусливым ребенком. Никто другой не забрал бы у стэндлерки свободу. Никто, кроме него.

– Наследник Леан! – услышала я голос одного из мужчин. Это был Эмилио, который прошлой ночью со своим отрядом обыскивал стены Медного города. Они выглядели усталыми. Измученными – и страшно разочарованными.

Войска Элиа состояли из пяти человек в каждом, чередующиеся из ночи в ночь. Но до сих пор никто не достиг чего-либо, что едва ли не доводило Ивана до белого каления.

Я не знала, какую роль он хотел сыграть в этом. Все эти годы он казался довольно ленивым и своенравным, а теперь праздновал свой великий момент? Я наблюдала за ним с безопасного расстояния, и мне пришлось подавить тихое рычание, когда он вышел из повозки рядом с Элиа и выслушал доклады ночного отряда. Его челюсть, казалось, скрежетала. Но, в отличие от Элиа, он только кивнул.

Элиа с силой ударил по деревянной дверце своей повозки. Несколько дней назад я бы еще вздрогнула. Теперь же привыкла к такому.

– Хайша! – выругался он. – Хайша! – Крик, долетевший до стен Медного города. – А что если натянуть канаты? И с их помощью мы поднимемся по стене. – Я посмотрела на Ивана, который задумчиво покачал головой. Что за идиотская затея! По крайней мере, Иван был настолько умен, чтобы это отметить.

– Внутри защитных стен кишат солдаты, наследник Леан, – пояснил он. – Они могут выстрелить в нас сверху.

– Мы могли хотя бы попытаться! – сетовал Элиа, что сильно возмутило меня. Я сжала руки в кулаки, прежде чем меня охватила невыносимая дрожь. По моим жилам текла жгучая тревога. Как он мог так легкомысленно ставить на кон свою жизнь? А жизни других? Разъяренная, я шла по лагерю, после присоединившись к женщинам, готовившим еду.

При этом я чувствовала на себя взгляд Ивана.

Он делал так все эти годы. Наблюдал за мной с тех пор, как наткнулся на нас. Я вспомнила тот день, когда стэндлеры взяли его с собой у калитки королевства Леало. Лицо испещрено шрамами. Спина изогнута, словно камень, лежащий в его желудке, тянул его вниз. Они дали ему еду и воду. Дали дом так же, как подарили его и мне. Но мне казалось, что он постоянно следит за мной у костра. Как будто наблюдает за мной… будто точно знает, кем я была раньше.