Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

– Знаете, пожалуй, я не хочу участвовать в этом разговоре. Позвольте мне жить в блаженном неведении.

– Половина могил на кладбище пуста, – сказала Остия.

– Ну вот, ты все испортила, – раздраженно вздохнув, Рашид опустился на стул.

Надя заглянула в его тарелку:

– Они подают селедку?

– Тебе не разрешается есть с моей тарелки, ты, варварское чудовище.

– От старых монастырских привычек трудно избавиться, – сказала Надя, взяв кусок хлеба, и стащила с его тарелки кусочек селедки. Он сделал вид, что ничего не заметил.

Рука Рашида лежала на столе. У него не было татуировок, насколько она знала, но его предплечье выглядело так, будто на коже отпечатались виноградные лозы, покрытые странными, незаживающими порезами. Катя и Остия обсуждали пустые могилы. Прислушиваясь к их разговору вполуха, Надя взяла Рашида за запястье и потянула его за руку. Он проследил за ее взглядом и поморщился.

– Что это? – спросила она.

– Я не знаю.

В этот момент к ним присоединилась Париджахан. Увидев странные отметки на руке Рашида, она широко распахнула глаза.

– Нет… – прошептала аколийка.

Рашид покосился на Катю и Остию, но они были слишком поглощены разговором.

– Надя знает, все в порядке.

Париджахан выдохнула сквозь зубы:

– Не здесь.

Надя провела пальцем по виноградным лозам на его предплечье и нахмурилась еще сильнее. Она не знала, какая магия могла бы оставить такие следы, кроме… Девушка вздрогнула, подумав о своей руке. Божественность и скверна – все одно и то же. Они с Рашидом встретились взглядами, и беспокойство, застывшее в его глазах, пронзило ее в самое сердце. Он бежал от этого всю свою жизнь, но все оказалось напрасно.

Она ободряюще сжала его ладонь:

– Мы справимся.

– Не могу поверить, что ты украла мою еду. Я ведь попросил этого не делать, – ответил он.

Надя ухмыльнулась, и его лицо мгновенно просветлело.

– Ты права, мы справимся. Как-нибудь.

Катя постучала по столу:

– Возвращаемся к насущной теме.

– Когда это началось? – спросила Надя. Если уж они не собирались уезжать, пока эта проблема не решится, она могла хотя бы попытаться все исправить.

– Я думаю, ты знаешь, – Катя одарила ее многозначительным взглядом.

– Несколько недель назад, – худой юноша с мягкими светлыми кудрями сел напротив Нади. Это был тот самый человек из церкви. Как там его назвала Катя? Виктор.

– Где ты был все это время? – спросила Катя.

– Делал свою работу. Я ведь приехал сюда не просто так, – сухо ответил он.

Он был примерно одного возраста с Катей, может, на несколько лет старше. Его расшитая косоворотка выглядела чисто и опрятно, а пальто было оторочено густым медвежьим мехом. Длинные волосы молодого человека были завязаны в хвост. Без сомнений, перед ними сидел самый настоящий боярин. Было бы странно ожидать меньшего от знакомого самой царевны.

– Никто ничего не видел, кроме старухи, которую все в городе считают сумасшедшей.

– Или они просто сказали, что ничего не видели, – ответила Остия.

Виктор заметно напрягся, услышав ее акцент. В ответ на его недоуменный взгляд Надя только пожала плечами.

– Что? Разве ты не возишь с собой транавийского пленника?

Надя ожидала, что Остия будет огрызаться, но транавийка лишь закатила свой единственный голубой глаз. «Она оказалась в той же ситуации, что и я в прошлом году». Когда побег невозможен, человек просто начинает мириться с неизбежным. Надя не хотела видеть, как кто-то другой использует эту тактику выживания.

– Остия права, – сказала она. Калязинцы верили в суеверия, и, если кто-то мельком замечал умершего соседа, это не считалось примечательным событием. Они просто возвращались домой и оставляли еду в бане или у печи, бормоча, что сегодня духи шалят больше обычного. – Если трупы не доставляли никому проблем, о них просто могли не сообщить.

Виктор поднял бровь.

– Не было ли в церкви внезапного притока прихожан?

– Это вопрос к священнику, – ответил Виктор.

– О, боюсь он не будет со мной разговаривать.

– Почему это? И как тебя зовут?

– Надя, и…

– Надежда слишком скромна, – вмешалась Катя. – Не каждый день выпадает честь встретить нашего знаменитого клирика.

В голубых глазах Виктора промелькнуло узнавание. Наде был знаком этот взгляд. Люди всегда хотели, чтобы боги прислушивались к ним. А богов никогда по-настоящему не интересовали мелкие обиды простых смертных.

« Дело не в том, что нам все равно, но почему я должна выслушивать все через посредника? Складывается ощущение, что люди просто не хотят моей помощи ».

Надя не вздрогнула. Она не узнавала этого голоса. Еще один падший бог?

«А ты кто такая?»

« Ах, ты не знаешь? Какая жалость. Неужели все меня забыли ?»

Надя снова включилась в разговор, происходящий за столом, но обнаружила, что он спокойно продолжался без ее участия. Париджахан бросила на нее понимающий взгляд и продолжила отвлекать внимание Виктора от Нади.

Со стороны было практически невозможно понять, что она разговаривает с богами. Но, может, Париджахан знала ее достаточно хорошо, чтобы подмечать моменты, когда Надя уходила в себя. Ей было приятно осознавать, что у нее есть такая близкая подруга. Она и не думала, что ей еще когда-нибудь так повезет.

«Ты так и не ответила на мой вопрос», – заметила Надя.

« Я надеялась, что ты догадаешься самостоятельно, но, полагаю, не стоит ожидать многого от простой смертной. Меня зовут Златана ».

«Это простая вежливость. Можно узнать, чему ты покровительствуешь?»

« О, ты просто очаровательна. Я обитаю в мелких водах лесных болот, нашептываю свои приказы созданиям тьмы, и они слушаются меня ».

«Как странно, что ты появилась именно сейчас».

« Неужели ?»

– Здесь поблизости есть болота? – неожиданно спросила Надя, и все за столом затихли. Она понятия не имела, на чем именно прервался их разговор. – Простите. Просто мне в голову пришла одна идея.

– Мы так и поняли, – криво усмехнулся Виктор. – Да, примерно в миле к югу отсюда есть болота.

Катя подперла подбородок руками.

– Почему ты спрашиваешь, kovoishka?

– Серефин освободил падшую богиню болот, а значит, все болотистые местности станут еще опаснее.

Остия издала короткий смешок.

– Вся Транавия – это болотистая местность.

Надя бросила на нее выразительный взгляд и пожала плечами. Остия побледнела: только сейчас она осознала всю серьезность ситуации. Транавия не была защищена от падших богов. У них больше не было магической завесы, которую подпитывал Малахия. Страна еретиков стала уязвима как никогда.

Надя никогда не задумывалась о том, почему относится к ним с такой неприязнью. Даже после знакомства с транавийцами она не переставала думать о них с некоторым отвращением, и дело было не только в том, что они проливали свою кровь на пергамент. Возможно, на самом деле этой причины никогда и не существовало.