Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Малахия потянулся к нитям, которые связывали его со Стервятниками. Он сказал Серефину, что для восстановления связи с орденом ему нужно вернуться в Транавию, и по большому счету это было правдой. В Соляных пещерах его власть над Стервятниками достигала своего пика, но в состоянии полного отчаяния он мог совершать великие дела. Малахия потянул за нити, чувствуя, как дрожат предатели, воспользовавшиеся его отсутствием. Он должен был остановить их. Его Стервятники были могущественны, но это… Они столкнулись с чистым безумием. Он так устал. Ему хотелось прилечь хотя бы на несколько минут. Совсем ненадолго. Малахия опустился на скользкий от крови пол и погрузился темноту.

Стоя перед падшим богом, Наде пришлось закрыть глаза, чтобы не поддаться сокрушительной волне отчаяния. Ее охватило чувство неизбежности, оттого что она была такой маленькой и беспомощной. Девушка сделала глубокий вдох, напоминая себе, что Серефин и Живия рядом с ней.

Стервятница согнулась пополам и схватилась за голову.

– Ох, – выдохнула она. – Малахия очень зол.

Надя постаралась унять свое участившееся сердцебиение. Сейчас у нее были другие причины для беспокойства.

Цветко походил на дракона с тремя головами, только вот головы у него были разные: львиная, медвежья и волчья. Его облик вселял ужас, но это ощущалось совершенно иначе, чем при встрече с другими падшими богами. Ее мозг отвлекся от истинного восприятия, но ему так хотелось найти логическое объяснение всему происходящему. Кошмарная дрожь, тысяча глаз, а в следующий момент – ни одного. Бритвенно- острые зубы и вопящие, разинутые рты, а через секунду – уже ничего. Она пошатнулась под тяжестью подлинного знания.

Что бы ни делал Малахия, Живия наконец-то пришла в себя и бросилась на бога, превратившись в вихрь зубов, когтей и растрепанных черных волос.

«Что здесь происходит? – спросила Надя. – Как Стервятники убедили тебя прийти сюда?»

« Убедили меня ? – Цветко говорил сразу тремя голосами. От этого у Нади тут же заболела голова. – Убедили меня? Это вряд ли. Я всего лишь шепнул, намекнул, убедил этих тварей, что они сами этого хотят ».

Серефин бросил на девушку обеспокоенный взгляд, а затем осторожно положил руки ей на плечи и прижал ее к земле, опускаясь на корточки. Здесь, в тени горящего здания, они на мгновение оказались в безопасности.

Серефин собирался что-то сказать, но Надя прикрыла его рот своей ладонью.

– Дай мне с ним поговорить, – прошептала она.

– У тебя не так много времени, – напомнил Серефин, не двигаясь с места. Она должна была сказать, чтобы он уходил. Живии или Жанетте могла понадобиться его помощь. Но он был крепким и сильным, а Надя как никогда нуждалась в его поддержке. Может, это было эгоистично, но она хотела, чтобы он остался.

«Зачем ты пришел сюда? – спросила она – Что тебе нужно?»

« Кто ты, маленькая птичка?» – одна из голов Цветко искала ее.

Надя даже не моргнула. Он был не первым богом, который использовал это прозвище. И не последним.

«Дочь тьмы, дочь смерти, – ответила она и вдруг осознала, зачем бог пришел в Комязалов. Ответ лежал на поверхности. – Ты хочешь освободить Нирокшу».

Это объясняло, почему богиня зашевелилась, почувствовав близость свободы. Если бы Надя не освободила ее из заточения, это сделал бы кто-то другой.

« Ты умна! Как это ново! Интересно, почему ты пахнешь не так, как остальные ?»

«Как высокомерно».

Надя не хотела отпускать богиню на свободу. Им еще предстояло остановить Чирнога, и они просто не смогли бы пережить и то и другое. Почему этот падший бог был так озабочен судьбой древней богини, в то время как другие предпочли не вмешиваться? Может, когда-то они были союзниками?

Надя поднялась на ноги. Ей нужно было остановить Цветко, прежде чем он освободит Нирокшу. Серефин поспешил за ней.

– Что ты задумала?

– Убить бога, – решительно сказала она.

– Но…

– Чтобы убить бога – нужен другой бог. – Надя полностью погрузилась в темную воду.

Серефин отшатнулся, когда Надя спустила свою силу с цепи. Она буквально светилась магией. Энергия бурлила под ее кожей, словно расплавленное железо, а ее глаза заволокли тени.

Рядом с ним раздался глухой стук. Жанетта упала на землю и выплюнула сгусток крови, с опаской глядя на клиричку. Надя вытянула вперед руку, поднимая в воздух сразу десяток брошенных копий.

– Эта девушка почти выиграла Равалык, – заметила Жанетта. – Думаю, она бы стала впечатляющей королевой.

– Жанетта, я так по тебе скучал, – ответил Серефин.

– Ах, мой безмозглый принц, я была не в том состоянии, чтобы скучать по тебе. Мы будем ей помогать?

Замахнувшись когтистой лапой, Цветко ударил прямо по тому месту, где стояла Надя. Она ловко уклонилась и щелкнула пальцами, вонзив копье в его плечевое сухожилие. Медвежья голова взревела от ярости. Серефин никак не мог избавиться от чувства полной беспомощности. Они не смогут пережить этот бой.

– Думаю, нам лучше не вставать у нее на пути. – Серефин увидел приближающуюся к ним Катю и вспомнил ее ожерелье из зубов. – Прими человеческий облик, – тихо сказал он.

Жанетта покосилась в его сторону:

– Что?

– Царевна – охотница на Стервятников.

Она посмотрела на него с тревогой и удивлением. В следующее мгновение ее когти исчезли, а ониксовые глаза стали карими. Зубы девушки выглядели немного острее, чем у обычного человека, но это можно было объяснить. Она снова была Жанеттой, и, хотя Катя наверняка знала, как транавийка попала в столицу Калязина, Серефин надеялся, что царевна будет отвлечена другими заботами.

Что бы ни сделал Малахия, нападение Стервятников было остановлено, но этот бог… О, этот бог был гораздо опаснее, и вряд ли кто-то из них мог его остановить.

Это было уже слишком. Даже для Нади, с ее странной, божественной природой. Она хранила в себе силы, полученные из многих источников. Малахия, Марженя, Звездан. Кого еще она должна обокрасть, прежде чем ей наконец будет достаточно?

«Полагаю, я могла бы украсть силы у Цветко», – подумала она, уворачиваясь от волчьих зубов, и эта мысль показалась ей на удивление обыденной. Всего в паре дюймов от нее промелькнули острые когти: каждый из них был достаточно велик, чтобы разорвать ее на куски.

Она и раньше испытывала пределы своих возможностей. Ей оставалось только идти вперед, до тех пор пока она не превратится в обугленные кости. Все-таки она по-прежнему оставалась смертной.

« Ты могла бы… переродиться », – так много голосов звучало одновременно, что она не могла разобрать, кто именно это сказал.