Сергей Извольский - Восточный пакт [СИ litres]

– Если бы я желал тебе вреда, просто не стал бы мешать Войцеху. Анжела, нам надо уходить отсюда, и либо я это сделаю сейчас один, либо могу попробовать тебе помочь.

Анжела, за несколько мгновений осмыслив услышанное, опустила пистолет. Кивнув, я подскочил к ней и подвел к креслу, усаживая. Но, прежде чем помочь с раной, собрался было потушить остатки кровати, где уже пробивались язычки пламени. Как оказалось, зря. Заработала интеллектуальная система пожаротушения, освещение перешло в более яркий оранжевый аварийный оттенок. Выдвинулись из стен блистеры, направленно залив вязкой пеной кровать, прекращая начинающийся пожар. Загудела вентиляция, и дым из комнаты удалило практически моментально.

– Аптечка? – коротко произнес я.

– Лево-верх, – показала взглядом на противоположную стену Шиманская.

Когда я торопливо достал плоский ящик, свалив на пол несколько антикварных книг и пластиковых поддонов с бумажными документами, сквозь выбитую балконную дверь на доме напротив увидел синие отсветы маячков патрульной машины.

– Надо уходить, – произнес я, подскочив к сидящей на кресле Анжеле. Но Шиманская отрицательно покачала головой и, сделав рукой отстраняющий жест, выпрямилась.

Подняв левую руку, она коснулась браслета запястья, повесив перед собой проекцию окна софтфона. Стремительный перебор по виртуальной клавиатуре, и Анжела отправила срочный запрос на видеосвязь, поверх окна которого высветилась полупрозрачная эмблема полиции Высокого Града. Глядя на расправившего угловатые крылья орла, я понял, что Шиманская запросила связь с кем-то из высокопоставленных офицеров.

– Китель подай, пожалуйста, – глазами показала Анжела на отдельно стоящий шкаф. Что она думает сделать, я примерно догадался, поэтому без слов метнулся к указанному встроенному шкафу, из которого забрал вешалку с парадной формой. Уронив по пути юбку и широкий ремень, подскочил к Анжеле. Она за это время уже выудила из аптечки шприц-пистолет и всадила себе в плечо несколько кубиков болеутоляющего вокруг раны.

Снова короткий взгляд, быстрый кивок, и я выдернул из ее плеча нож, почти сразу полностью заливая рану биогелем – для чего пришлось воткнуть гладкий и длинный носик тюбика глубоко в плечо через порез. Обезболивающее еще подействовало не полностью, но Анжела только шумно выдохнула и скрипнула зубами, сдерживаясь от крика боли. Практически сразу же я вытер остатки биогеля с ее плеча подобранным с пола полотенцем, которым вытирался еще Войцех меньше минуты назад. Найдя взглядом в аптечке пластырь, сорвал предохранительную пленку и залепил рану на плече.

На проекции экрана между тем отображалась попытка установить соединение. Запрос был принят, и сейчас уже шел процесс подтверждения и соединения. Я подхватил белоснежную водолазку, и Шиманская на мгновенье подняла руки, помогая мне себя одеть. Очень быстро, в напряжении поглядывая на экран связи, я раскатал вниз по телу Анжелы плотную, стягивающую ткань. Меньше чем за секунду после подхватил китель, также надев его на поморщившуюся и зашипевшую от боли Анжелу.

Коммуникатор пиликнул соединением, я едва успел отпрыгнуть, а Анжела подправить экран – так, чтобы было видно только ее верхнюю, одетую часть тела. В последнее мгновение до установки соединения Шиманская успела встряхнуть своими шикарными волосами и расправить плечи, выставляя на первый план обтянутую белоснежной тканью грудь. Да, с такой подачей собеседнику наверняка непросто сейчас будет смотреть ей в глаза.

Я отошел подальше в сторону, чувствуя, как утекают секунды. Прибывшие по сигналу патрульные наверняка уже выходят из машины. В этот момент преобразившаяся Анжела, надев на себя благожелательную маску, заговорила на польском. В ее быстрой речи прозвучало сразу много ярких эмоций. Смущение, почтение, просьба и обещание. Явно было, что Шиманская бросила в атаку все свои резервы женского шарма.

Из ее слов я почти ничего не понял, но общий смысл угадал. Слова «любовник» и «проблемы» по-польски звучат достаточно понятно для славян, а явный эмоциональный посыл беседы чувствовался и без знания языка: «Помоги мне, и я буду тебе очень благодарна».

Собеседник, видимо, был из тех высоких чинов, о которых мне рассказывал Войцех, – из тех, кто интересовались возможностью благосклонности Анжелы. Или из тех, с кем ее связывали дела и заказы, подобные устранению Башара. Хотя возможно, это был человек, кто и давал заказы Анжеле, и интересовался ее благосклонностью как женщины. Даже скорее всего. Учитывая короткий деловой разговор и одновременно обещающий тон.

Шиманская, сейчас само очарование, уже завершила сеанс связи. Моментально приветливая улыбка с ее лица пропала, и она вновь стала выглядеть мучительно-устало, словно жизнь ее только что сильно ударила обухом по голове.

Встретившись со мной глазами, Анжела успокаивающе кивнула и взглядом показала мне, что все нормально. Я только крепче сжал рукоять подобранного пистолета; по ощущениям, патрульные уже должны подниматься на этаж и вскоре постучаться в дверь.

Медленно потянулись секунды. Разбитой балконной двери касался равномерный синий отсвет проблесковых маячков, но пока в квартиру никто зайти не пытался. Я даже почувствовал какое-то движение за дверью, но ничего не произошло. Шиманская устало прикрыла глаза, осмысливая произошедшее, а потом вдруг вздрогнула и свела ноги, невольно прикрываясь. Судя по мимике и взгляду, Анжела вдруг вспомнила, в каком наряде находится передо мной.

Если бы патрульные не были отозваны, они бы уже вошли – не обратив внимания на растерянную неловкость Шиманской, подумал я. Осмотрев смущенную Анжелу еще раз с головы до ног, понял по пластике движений, что обезболивающее уже полностью подействовало. Но бередить рану резкими движениями было нежелательно, поэтому жестом показал Анжеле сохранять спокойствие и помог снять парадный китель, а после принес одежду из шкафа. Тоже форму городского стражника, но уже повседневную.

– Сейчас сюда приедет экипаж из своих и составит акт осмотра, как нужно, – пока я помогал ей одеваться, пояснила Анжела. – Я сказала майору Пашкевичу, что поссорилась с любовником и очень не хотела бы огласки произошедшего.

– Войцех мог пытаться тебя убить по заданию Уэлча, – напомнил я Шиманской о начальнике отдела кадров.

– Пашкевич с Уэлчем на ножах, я поэтому ему и позвонила.

– И обещала ему свою благосклонность?

– Намекнула, – покачала головой Анжела, а на лице у нее на миг промелькнула гримаса презрительного отвращения.

– То есть он сейчас поможет тебе замять дело только за намек?

– Намек на благосклонность он принял, но даже скидку не сделал. Три тысячи кредитов, по стандартной таксе. Я уже перевела деньги в фонд помощи детям Либерии, который курирует жена Пашкевича.