Сергей Извольский - Восточный пакт [СИ litres]

В тот момент, когда мы с Анжелой наконец преодолели грязный травянистый склон и выскочили на тротуар, я показал зевакам из Сити-молла в интернациональном жесте бесстыжий средний палец. И сразу отвернулся, теряя к ним интерес.

Есть другие важные темы: одной летающей машины вполне достаточно, чтобы отслеживать с воздуха любого нарушителя, поэтому держать над городом сразу два патрульных конвертоплана накладно для бюджета. Но время появления второго исчислялось максимум несколькими минутами. Наверняка уже поднятый по тревоге резервный экипаж под звук сирен занимает места, готовясь подниматься в воздух. И за эти несколько минут нам нужно стряхнуть с хвоста преследователей на земле, которые должны появиться здесь уже вот-вот – до моста с КПП от этого места не более километра.

Перебежав через пустынный, захламленный мусором проспект, я на миг замер, осмотревшись. Прямо перед нами возвышались щербатые остовы двух сгоревших домов, а дальше виднелись однотипные кварталы из серых блоков пятиэтажек. Левее шла такая же застройка, но эти кварталы когда-то были территорией черного гетто и сейчас превратились в трущобы, похожие на бразильские фавелы.

В блочных кварталах нас легче обнаружить, а в трущобах будут искать в первую очередь – начал было думать я, как вдруг вспомнил: ведь для того чтобы думать, у меня есть Фридман!

– Моисей Яковлевич? – хрипло выдохнул я.

Поодаль я видел несколько колоритных компаний, заинтересованно на нас глядящих, а еще дальше в нашу сторону по дороге несся разрисованный баллончиками минивэн, похожий по раскраске на автомобиль хиппи их шестидесятых. Причем ехал он задом, опасно виляя.

– Такси едет, Агтуг Сег-геевич, – произнес в этот момент Фридман. – Как? Какой водитель, как достать? – с мелькнувшими истеричными нотками спросил он кого-то, явно не меня. Но, наблюдая за бешеным фургончиком и держа в уме столб дыма от вбитого Элимелехом в землю конвертоплана, я уже понял, что за такси и что надо сделать с водителем.

Приближающийся микроавтобус в это время резко затормозил, потом сорвался с места, выполнил разворот с визгом дымящейся резины, а после вновь затормозил и снова поехал. Выглядел он как брыкающийся конь, но я уже побежал к обезумевшей машине, потащив за собой Шиманскую.

Разогнавшись, минивэн устремился ко мне. Когда приблизился, микроавтобус затормозил с визгом, прочертив резиной. Я выругался – потому что бежал навстречу, и мы с ним разминулись, как с дверью вагона метро. Потянув Анжелу за собой, я побежал обратно, возвращаясь. В этот момент с рыком мотора минивэн скакнул обратно, заставив меня выругаться, когда мы опять разминулись.

– Энжи, секунда! – все же, подбегая к машине, бросил я Шиманской. Отпустив спутницу, потянулся к ручке в тот момент, когда боковая дверь сама отошла в сторону. Находящемуся внутри помятому обескураженному оперативнику, которого изрядно потрясло происходящим в прямом и переносном смысле, хватило одного удара, а после он вынужденно покинул салон и покатился по асфальту.

Нижний город был полигоном, где многие группировки – как бандитские криминальные, так и властные республиканские – не только решали свои дела, но и развлекались. Присутствовал здесь и близкий пригляд городской власти, иногда замаскированный под такие сутенерские вагончики, напичканные аппаратурой. И именно благодаря многочисленной электронной начинке замаскированного пункта наблюдения Элимелех смог получить управление минивэном.

– Голову! – крикнул я Анжеле, толкая ее в салон.

Когда запрыгнул сам, боковая дверь захлопнулась сама, и машина сразу поехала. Тронулся микроавтобус плавно, но скорость набрал сразу приличную, полетев по улочкам трущоб.

– Агтуг!

– Здесь, – откликнулся я, хватаясь за поручень, когда минивэн накренился в пологом повороте.

– Надо снять очки, оставим в машине обманку, чтобы…

– Я понял! – резко прервал я Фридмана, потому что моментально уловил замысел.

– Место встгечи? Место встгечи?! – торопливо произнес собеседник.

Без очков дополненной реальности я остаюсь и без связи, поэтому Фридману нужна территориальная привязка, чтобы меня найти – моментально понял я.

– У трех дураков, – выдал я первое, что пришло в голову.

– Айди в газъем, очки в дегжатель, высаживаетесь по свет-сигналу…

Сорвав с головы очки – содрав при этом кожу на висках и едва не порвав ухо наушником, я метнулся в кабину и утвердил очки в держателе, а после воткнул айди в специальный разъем. Через десяток секунд минивэн под управлением Элимелеха (под контролем, вернее; думаю, управлял им кто-то другой) нашел в одном из проулков кучу застарелого мусора. Куча оказалась снесена, а минивэн словно случайно зацепил стену здания вскользь, сбавив от столкновения скорость. В салоне замелькало красным светом, и распахнулась боковая дверь, в которую я выпал рывком вместе с Анжелой.

Шиманская лишь глухо застонала, когда мы покатились по грязной земле, но послушно поднялась на ноги. Минивэн, порыкивая мотором, уже стремительно удалялся в ночи. Я же, увлекая Анжелу за собой, побежал в тесный проулок среди собранных из жести и палок пристроек во дворе когда-то однотипных пятиэтажек, превратившихся сейчас в грязное гетто человейника.

Плечи явно потянуло чувством опасности. Но не откровенно направленным – и через несколько секунд я увидел отсвет ярких прожекторов сразу двух конвертопланов, прошедших в нескольких сотнях метров от нас над крышами домов. Машины устремились за удаляющимся минивэном. Значит обманка сработала, а Элимелех молодец, премию ему выписать надо, на радостях подумал я.

Но тут же одернул себя, возвращаясь к насущному: сколько он сможет уходить о погони – столько у нас есть времени на то, чтобы затеряться в переулках, максимально удалившись отсюда. Потому что, как только микроавтобус будет отсканирован – хоть остановленный, хоть уничтоженный, станет понятно, что нас внутри нет. И тогда по маршруту его следования пройдут конвертопланы, обшаривая местность датчиками и тепловизорами, ориентируясь на наши с Шиманской антропометрические данные.

Одно утешает – это не просматриваемый камерами Западный район, это свободная территория Южных. И здесь я почти как дома. Пусть основные воспоминания у меня об этом месте от Олега, но прошлый визит добавил уверенности. К тому же я в юности по Веселому поселку и Колпино ночью гулял, вот еще мне бояться каких-то…

Услышав тихий, сдавленный стон, я обернулся к Шиманской и выругался. Анжеле было плохо. Она сидела на грязной, вонючей земле, прислонившись спиной к каменной стене дома. Голова ее едва удерживалась на весу, норовя безвольно свалиться на грудь. Когда-то белая, а сейчас мутно-желтая от воды реки повязка на голове пропиталась багровым на уровне глаз, на щеках видны потеки крови. Одежда заляпана грязью, на рукаве прилипшая еще с берега реки мятая обертка. И вызывающе ярко, блестя в темноте, словно свежий февральский снег, выделяется в распахнутой куртке белоснежное пятно: ткань водолазки из парадной формы такова, что к ней просто не липнет никакая грязь.