Хелен Тодд - Хилмор [litres]

– Мне нечего бояться, – возмутилась Фрея и взяла его за руку. – Мы были далеки друг от друга, но вместе провели куда больше времени… Достаточно, чтобы доверять.

Адриан замер, растеряв на мгновение прежнюю решимость.

– Если это сон, никогда не буди меня, – прошептал он ей на ухо, стараясь мягко высвободиться, пока Фрея не потянула его к себе.

В этих словах таилось столько накатывающих чувств, что не ощущать их было невозможно. Больше нет повода для волнений. Они вместе, теперь по-настоящему, осталось только…

Фрея отпустила его пальцы и, воспользовавшись заминкой, повернулась к Адриану лицом. Его взгляд на миг стал холодным и жестким, закрытым, отчужденным, но в нем не было ни ненависти, ни злости. Скорее, смятение, прикрытое строгостью. Или страх?

В тот же миг над садом с раскатами грома началась сухая гроза. Молнии осветили силуэт сумрачной тени, созданной ивами.

– Мне нужно… – начал он тихо, не отрывая взор от губ Фреи.

– Не здесь и не сейчас, – она ответила, покачав головой. – Все уже зашло слишком далеко, чтобы отказываться от своих слов, и я, черт возьми, не хочу ощущать слабость и страх! Не с тобой. Не к тебе.

Фрея говорила твердо и так уверенно, что Адриану пришлось примирительно поднять ладони. Он натянуто улыбнулся и немного расслабился.

Стало легче, словно гора упала с плеч. Больше не нужно доказывать… Не нужно обещать и заверять, что не страшно.

Адриан был холоден, непривычно закрыт и отчужден. Затаил дыхание и ждал, что будет дальше. Фрея улыбнулась уголком губ и вздохнула. Вот что он опасался показать: распахнутая кожанка, на ее вороте виднелись пятна, а на серой футболке – кровавые подтеки. Блестящий взгляд – эйфория после голода. Стиснутые зубы, наверняка старался спрятать клыки, выглядеть прежним собой, не выдавая новой сущности.

– Пойдем в дом, – сказал он, и это заставило Фрею судорожно втянуть воздух.

Она не боялась – злилась, ведь он прерывал момент, мешал ей сделать тот самый важный шаг, подтверждая свои слова действиями. Но в этой простой фразе скрывалось столько эмоций. Пришлось отступить и протянуть ему руку, предложив провести в Серый особняк.

Получив согласие, Адриан притянул Фрею к себе и склонился к ее лицу. Его дыхание тут же проникло под кожу, возрождая давно забытые ощущения близости. Фрея вновь испытала то же странное чувство, которое тонкими иголками кололо сердце, напоминая: «Ты жива, с ним – жива».

– Больше нет нас «до» и «после», да, моя Фэй? – шептал он, почти касаясь своими губами ее губ. – Я осознал это и принял.

– Из-за этого ты ненавидел нового себя? – Она намеренно не произнесла «вампир», уклоняясь от его уст. Они должны поговорить об этом.

– Не знал, примешь ли ты меня, – прозвучали просьба и боль в одном предложении.

Короткое мгновение вернуло в реальность, отрезвило, вдохнуло новые старые чувства, позволив наконец-то быть собой, и Фрея решительно поцеловала его.

– Ты другой, обстоятельства другие, но ведь и я тоже… а мои эмоции рядом с тобой прежние. И доверие. Поступки значат больше слов.

Адриан медленно отстранился и со смесью удивления и сомнения посмотрел в блестящие от нахлынувших слез глаза Фреи. Оба тяжело дышали. А когда очередная молния осветила сад карликовых ив, Адриан, не отдавая себе отчета, нежно провел по ее нижней губе подушечкой большого пальца и вновь прикоснулся к ним поцелуем.

– Тебе нечего бояться, – произнес Адриан с хищной улыбкой. – А сейчас нам пора в особняк.

Он резко подался вперед и, легко подхватив Фрею на руки, направился в дом.

Фрею бросило в жар от предчувствия. Штормовой ветер и первые капли дождя неприятно обволакивали тело. Перед глазами все размылось – вампиры перемещались гораздо быстрее людей.

Еще миг, и Адриан вжал ее в кровать в отведенной для Фреи комнате. Хотелось что-то сказать, но ее тут же остановили требовательным поцелуем. Сквозь тонкую ткань белоснежной блузы отчетливо чувствовались прохладные касания, становящиеся все теплее и теплее, словно он перебирал, как будет комфортнее.

Адриан перехватил ее запястье и придавил к кровати, стягивая плащ и верхнюю одежду, приоткрывая почти прозрачное кружевное белье темно-зеленого цвета и трогая губами каждый оголенный участок кожи. От этого перехватило дыхание.

– Я сплю? – спросила Фрея, прерывисто дыша под тяжестью его тела.

На лице Адриана появилась томная улыбка. Он смотрел на нее со смесью нежности и страсти. Его пальцы замерли возле яремной ямки, переместились на затылок, путаясь в волосах, и он накрыл ее потеплевшим поцелуем.

– Нет, ты ведь, как и я, почти не видишь снов, – его шепот звучал бархатно и соблазнительно, а руки продолжили ее раздевать. – Но если это всего лишь иллюзия, нам не стоит ее прерывать.

Фрея уже не разбирала слов. Кровь громко шумела в ушах, а тепло растекалось по телу. Она жадно хватала воздух, позволив себе слабость – поддаться чувствам.

Адриан не спешил: он медленно очерчивал границы темно-зеленого кружева, губы нежно касались ее щеки. Неважно, реально ли все происходящее или навеяно чарами, – сейчас у них есть возможность быть ближе друг к другу и ночь, чтобы забыть обо всем.

Он задумчиво смотрел в окно на грозовое небо, стараясь не разбудить неловким движением спящую под объемным пуховым одеялом Фрею. Ее длинные черные ресницы контрастировали с бледной кожей, волосы разметались по серым шелковым простыням, а губы были сомкнуты, словно во сне приходилось молчать против воли. Чуткий, зыбкий, едва ли настоящий отдых. Завтра все будет в порядке, завтра начнет действовать защитный барьер. А пока Адриан не мог поверить, что они почти в шаге от исполнения заветной мечты о свободе.

Осталось уничтожить последнего демона, которого охраняла ведьма. Изгнанная из ковена, она помогала ему обнаружить вампиров и вестников. Те не были связаны чувствами, поэтому давали силу и молодость лишь на год, и понадобилось несколько десятков лет, чтобы, вопреки заклинаниям, суметь провести много времени вне склепа. Потому этого демона не убить так же, как и его собратьев. Вдобавок для уничтожения, кроме проклятой магии, нужно кое-что еще… И Адриан знал, что именно, – о кинжале подсказала ведьма, предавшая ковен ради любви. Она отдала демону большую часть своей энергии взамен на долгую жизнь, чтобы после его освобождения быть с ним вместе.

Время плыло медленно, а вместе с ним по кромке горизонта растекался алый рассвет – предвестник и напоминание об осени, золотящей верхушки деревьев за границами Серого особняка.

Как бы ему хотелось задержаться в этих мгновениях еще на день, остановить время, чтобы нежно касаться волос Фреи, крепко ее обнимать и окружить своей заботой, наполнять ее уверенностью и осознанием, что она не одна. Ведь именно это тягостное и мучительное чувство было с ней на протяжении всех этих лет. Разъедающая пустота. Затянутое предвкушение обращается либо агонией, либо безразличием. Удивительно, как им удалось оставаться на грани, не провалившись ни в одну из этих крайностей. Наверное, все дело в тоске, ноющей в груди, и хрупкой надежде, разгорающейся с новой силой после каждой их встречи. Даже если она не узнавала его.