Хелен Тодд - Хилмор [litres]

Фрея больше не думала – действовала, стараясь убить и одновременно спасти того, кем дорожила больше всего. Удар в сердце. Уверенный, но недостаточно сильный…

– Мы уже прощались, – одними губами произнес Адриан и, обхватив ее ладонь своими запачканными пальцами, помог всадить кинжал до конца.

Теперь все.

Вспышка молнии на мгновение ослепила, чтобы затем показать, как его тело рассыпалось на сотню мотыльков. Их серые крылышки светились в темноте. Насекомые облаком зависли над Фреей и вскоре разлетелись, прячась от первых капель дождя в густых ивовых зарослях.

Погода словно чувствовала настроение. Наверное, так и было, ведь после их с Адрианом возвращения в Сером особняке вновь воцарилась весна.

Фрея не сразу отошла от оцепенения. На ее руке остались кровавые отпечатки, а кинжал обратился в пепел, который прилип к влажной от пота и потеков коже. От пальцев расползался холодок смерти. Он, как змея, вился, щекотал и болезненно впивался в сердце, лишая дара речи и чувств.

Раскаты грома сотрясали стены, пробуждая Фрею из забвения. Ей хотелось спать, но уже который день она боялась сомкнуть глаза, зная, что во сне, несмотря на магический барьер, может увидеть нового призрака. В те короткие мгновения, когда ее тело отключалось, чтобы отдохнуть, сознание отчаянно боролось с душащими и тревожными сновидениями – обрывками их с Адрианом прошлого.

С тех пор, как его не стало, в границах Серого особняка лил дождь. Он словно служил защитной стеной или пытался смыть кровь, которая навсегда останется на руках Фреи, хотя она до боли расцарапала мочалкой кожу.

Ей надо ждать, коротая дни на охраняемом призраками клочке земли – единственном месте в Хилморе, где ее не достанет ковен. А они ищут, наверняка ищут, чтобы бросить в гнилые темницы и наказать за присутствие на кладбище, нарушенные законы о магических порталах и все прочее, осуществленное и по ее воле, и против нее одновременно. Ведь другого выхода не было.

Тишина – пища для скорби. Она напоминает о подступающем безумии, в котором Фрее предстоит выбрать, как относиться к себе. Кто она? Убийца? Или спасительница?

Ответ даст только время.

А пока следует подождать и узнать, сколько капель сонного зелья достаточно, чтобы забыться, а после вернуться в новый, изувеченный потерей мир.

Она обязана продержаться еще немного, ведь втайне надеялась, что кинжал все же удержал душу Адриана, и тогда… тогда вестник, как и положено, переродится, найдет новое тело или будет соткан по подобию старого.

Или нет…

Фрее казалось, она выгорела дотла, вспыхнула и погасла, выплеснув последнее пламя эмоций в ту ночь. Больше ничего не осталось. Хотя эти мысли ошибочны. С каждым днем она тонула в попытках вырваться из страха не увидеть его вновь и начинала ненавидеть себя за наивные мечтания, которыми, как она полагала, хотела оправдать свою надежду.

А тем временем скорбь стала частью Фреи.

Она слилась с ней, и из-за этого призраки все чаще и чаще появлялись в Сером особняке, просачиваясь, благодаря магии вестника, который потерял контроль над собой.

Именно поэтому вестникам нельзя чувствовать.

Не каждый, как мотылек, рискнет идти на свет, зная, что тот может испепелить.

Ночь была темна и безлунна. Поддавшись слабости, Фрея достала из кармана своей старой кофты пузырек с сонным зельем от Рози и добавила пару капель в остывший чай, чтобы дотянуть до рассвета. И с новыми силами вернуться в дождливый мир Серого особняка.

Ей было больно, но уже не осталось сил на себя злиться. Это путь к уничтожению, а Фрея не имела на это права, ведь ее долг – ждать.

Несколько минут она лежала, глядя в расписанный потолок, зажимая рот руками и пытаясь подавить тихие всхлипы, вырывающиеся наружу вместе с солеными слезами и удушающей болью.

А после обмякла и затихла под действием зелий.

– Фэй, милая Фэй! – голос звучал глухо, словно кричали из сада. Но уже через мгновение она поняла: это все сон, очередной кошмар, но теперь с участием Рози. Ее интонацию невозможно спутать ни с какой другой.

– Прости, прости, что я так далеко, но я обещала, я поклялась отдать тебе свою магию и найти новое место, где нам будет безопасно. Только тогда сила вернется ко мне, а до тех пор будет ограждать тебя от ковена. Слышишь? Мы так договорились с Адрианом, он хотел позаботиться о тебе.

– А ты заплатила за мою несостоявшуюся смерть.

Эти слова – как соль на рану.

– Нет, – обиженно отозвалась Рози. – Глупая, я ведь просто помогала…

– Прости, – все, что получилось из себя выдавить.

– Я все понимаю. – Это прозвучало неожиданно, ведь Фрея ожидала препираний, протеста… – И, поверь, я помогала тебе, потому что мы подруги, а не из чувства долга. Подожди… я… мне кажется, это свечение – знак! Тебе надо выбраться из Серого особняка.

Фрея не видела ни свечения, ни чего-либо другого.

– Все происходящее – болезненный сон.

Фрея повторила это несколько раз, всерьез опасаясь, что могла обезуметь за месяц в одиночестве.

– Ты пила мое зелье, иначе я не попала бы к тебе в сознание. – Рози цокнула языком и в привычной торопливой манере продолжила: – Когда проснешься, открой ворота и позволь призракам проникнуть в сад, заполнить Серый особняк, а сама отправляйся в коридор с зеркалами. Там они создадут портал, войди в него, пока ковен будет отвлечен вспышкой мертвой магии.

На этом все прервалось. Руку обожгло ледяное прикосновение призрака, и Фрея, резко сев на кровати, закричала.

На миг ей показалось, что это Адриан, но в размытых очертаниях узнала слугу, молчаливо приносившего ей еду.

Тот покачал головой и показал рукой на окно.

Все, кроме Фреи, знали, что делать.

Прежде она бы злилась и наверняка достала бы Адриана из мира душ раньше положенного только из желания спросить, какого черта она оставалась все это время в неведении. Но сейчас… сейчас понимала: так было нужно, так никто не смог бы прочитать ее мысли и узнать, что именно задумал Адриан.

Так он оградил ее от себя, чтобы обезопасить от овладевшей им магии демонов-охотников.

Несмотря ни на что.

Думая об этом, Фрея расплакалась, закрыв лицо руками.

Ей стоило больших усилий собраться с силами и сотворить заклинание, отворяя ворота Серого особняка для сотни, а возможно, и тысячи скитающихся душ. Затем нетвердой поступью она отправилась на второй этаж.

Ничего с собой не брала. Привязанность к вещам – болезненная зависимость от прошлого: иногда она лечит, а иногда медленно отравляет настоящее.

Мир был словно в тумане. Фрея шла, но видела не расписанные коридоры с лепниной, а Хилмор и то, как из него уходит магия. Теперь ясно почему – кто-то из ковена вместо того, чтобы искать новые источники, заменял живую энергию мертвой силой призраков. Ведь именно она витала в утренней серости покрытого первым инеем города