Ксен Крас - Бремя раздора [litres]

Клейс испытывал горечь от того, что уже второй раз не видит, как ребенок, которого он качал на руках в своей юности, заключает союз и, в отличие от всей родни, именно с тем, с кем желает. Не успел он отойти от этого, как грянула очередная новость. К войне между Флеймами и Глейгримами, кроме Бладсвордов, возжелал присоединиться еще один род, теперь уже к другой стороне.

Сир Тордж явился по первому же слову лорда Фореста, с рассветом. Он оделся так, словно был готов выдвигаться в поход прямо сейчас. Его оружие и шлем блестели, сапоги были начищены, а во внутреннем дворике, Клейс мог бы дать руку на отсечение, стоял конь с набитыми седельными сумками.

Лишь только непричесанные волосы да помятое лицо выдавали, что рыцаря разбудили и тому пришлось очень спешить.

– Что творится с Ферстлендом, Тордж?! Что?

Регент метался по Малому залу, он злился и выплескивал эмоции уже не менее получаса, но так и не успел остыть.

– Ваше Высочество… Милорд! – Тордж схватил регента за руку, после того как тот ударил кулаком по столу. – Клейс, успокойся. Приди в себя и объясни, что случилось.

– Северяне! Холдбисты возжелали присоединиться к войне. Мне доложили, что они отправили Глейгримам одно войско в помощь, несколько дней назад. И они не собираются останавливаться на этом! И о чем только думает Рогор Холдбист? Совсем недавно он… Болван! Ты понимаешь, что это значит? Четыре Династии из девяти уже вступили в противостояние. Дримленсы без правителя, Аурон еще мал, а значит, уже более половины земель сражаются незнамо из-за чего!

– Я понимаю, Клейс. Но сейчас не время лишаться ума, крушить мебель и калечить себя. Ты должен успокоиться. Может, следует позвать за лекарями и их настоями?

– Мне не нужны сейчас никакие настои и отвары. Мне давно надо было вздернуть Флеймов и Глейгримов и тем самым объяснить всем, что произойдет, если подобное повторится!

– Сядь. Прошу тебя, сядь, и мы решим, что делать дальше.

Сиру Торджу пришлось нелегко, но он сумел усадить регента и сел напротив.

Клейс барабанил пальцами по столу. Он нервничал и ничуть не скрывал этого. Мирная жизнь, что была при Гийере Справедливом Старскае, уважаемом и всеми любимом короле, вмиг закончилась вместе со смертью правителя. Лорд Форест и не подозревал, какие проблемы могут свалиться на его голову, и на каждую беду, на которую он находил управу, приходилось две новые.

– Я устал. Я не могу достучаться до этих дуболобых лордов и леди, до народа и культистов. Никто не хочет понимать язык слов, они не желают принимать мои просьбы за необходимость к действию, мои приказы им не интересны. Я отозвал всех рыцарей, лорды остались почти без командующих и опытных воинов, но это не остановило войну. Я отправлял глашатаев, что предупреждали лордов о потерях, что они понесут, присоединившись к противостоянию. Они все понимают, Тордж, что тем самым идут против меня.

– Полагаю, что понимают. Но, боюсь, лорды не относятся к твоим словам с должным… уважением.

– Ты хотел сказать «с должным страхом», верно? О да, никто не хочет воспринимать молодого регента всерьез. Кто я для них? Четвертый ребенок, третий сын лорда Мертора Фореста, который занял место наставника и советника юного короля лишь из-за дружбы с Гийером? Я глупец, что сидит в Санфелле, трясет перед их лицами кулаком и ничего более не может?

– Я не думаю, что лорды не воспринимают всерьез регента, Клейс. Сейчас у всех есть свои ссоры, свои взаимоотношения, и они хотят поставить в них точку. Быть может, не все воребы долетели до замков…

– Мои послания были отправлены в каждый замок, каждому лорду, даже тем, у кого из поданных два десятка человек да три овцы! Мои послания отправились к лордам всех Великих Династий, даже к Райану, хоть мы и поддерживаем непрерывную связь и он узнает о моих решениях одним из первых. Нет, Тордж, знатные правители посчитали, что я не могу никак навредить им!

– И ты намерен это теперь исправить? Продемонстрировать свою силу?

– Не зря тебя прозвали Проницательным, друг. Именно это я и собираюсь сделать. Время для пустых слов прошло. Они не хотели слушать меня и делать так, как положено, теперь я объясню им по-другому.

– Позволь поинтересоваться, как именно?

– Указ. Теперь любой, кто вступит в это противостояние, несмотря на его принадлежность к какому-либо роду, даже если это единственный представитель Великой Династии, будет признан виновным в измене короне и над ним совершится правосудие. Разумеется, я отзову рыцарей у Холдбистов. И Холдбисты, и Бладсворды на ближайшие пять лет лишаются привилегии обучать детей у рыцарей, участвовать в турнирах и получать советников Его Величества при необходимости. Любой лорд, что возжелает оказать какую-либо помощь участвующим в войне лордам, также лишится рыцарей и всех лекарей, Гроссмейстеров и других мудрецов, что были присланы им в помощь от имени короны. Если Холдбисты и Бладсворды не отступят, я отправлю свое войско и закончу эту войну раз и навсегда.

– Но что делать с Династиями и Ветвями, если у них не станет лордов?

– Я придумаю. Давно пора посадить бастардов или знатных леди править, быть может, им хватит ума не игнорировать мои приказы.

– Жесткие указы ты хочешь издать. Но я понимаю тебя. Думаю, ты прав.

– Не могут понять слово, должны понять силу. Не поймут – заменю теми, кто понимает. А теперь помоги мне сформулировать так, чтобы это не было похоже на проклятия, но при этом мои слова дошли до каждого болвана.

– У тебя трясутся руки, может, лучше писать мне?

– О, не переживай, друг, на письме это никак не отразится. Последний год был тяжелым.

Клейс придвинул пергамент, обмакнул перо и начал выводить аккуратные буквы.

В Ферстленде творилось невообразимое – война Династий, бунты, повсюду ходили слухи о возвращении Культа Первых, зверье впадало в бешенство и нападало на своих хозяев. Казалось, что со смертью короля все разом лишились ума, и лорд Экрог Редгласс был тому прямым доказательством.

Сосед, что ранее проявлял себя с лучшей стороны, по необъяснимой причине не только пожелал помешать Рогору возвратиться домой, но пленил его и перебил весь сопровождавший северянина отряд. Экрог шантажировал Рогора, отправил его в камеру и лишь спустя долгие дни решил наконец побеседовать.

После странного разговора, в котором лорда Холдбиста обвиняли в том, чего он не совершал, Экрог снова отправил старого приятеля в холодную и сырую камеру. Многие дни в карете, душевные прогулки с регентом, а после – похищение и поездка в ставшем столь ненавистным седле окончательно подкосили здоровье правителя Великой Династии. Его швыряли, как щенка, к ногам человека, чьи земли полезны лишь безопасностью во время путешествий.