Мэтью Стовер - Кейн Черный Нож [ЛП]

- Не понимаю.

- Я тоже. - Я смотрел в пламя камина. - Эту погань вытащили из моих кишок, одиннадцать лет назад. Три года назад я вогнал ее в личико Ма'элКота.

- Кейн, ты о чем?

- Меч Мужа, Проклятый Клинок, назови эту хрень так и эдак. - Я встретил ее взгляд, голос прозвучал тускло.

Я сказал: - Совершенно уверен, что это Косалл.

"Отступление из Бодекена", отрывок

Вы Кейн (актер-исполнитель профл. Хэри Майклсон)

Не для перепродажи. Незаконное распространение преследуется.

2187 год. "Неограниченные Приключения, Инкорпорейтед". Все права защищены

Влага

холодная влага жжет губы язык горло

вода чтоб меня это вода

хаааах

черт как болит

черт больно дышать

дыши

булавочная головка звезды в бездне ярко еще ярче и становится алой и ветер шелестит ревом и звезды вопиют ко мне и зевают во всю вселенную -

И я очнулся. И это не было сном.

Я все еще на кресте.

Это Драная Корона. Холодные желтые глаза в обрамлении блестящих перьев отсвечивают черно-красным огнем костров. Смотрю на нее и в груди горит кузнечный горн, мечтаю трахнуть ее кулаком прямо в эти глазницы, вогнать в каждую...

Она подносит черпак к губам, я набираю ледяной чистой воды - мать моя, это вода, она самая - но я плюю водой в ее лицо.

Пытаюсь.

Вода стекает по шее и груди, кое-что даже попало в горло и знаете, если она поднесет еще, я просто выпью; но губы цвета сырой печени ползут над клыками, и она что-то говорит мне, машет черпаком в сторону нижних ярусов, разливая воду, последнюю надежду небес, развалина стены украшена потеками, черными полосками в пыли и я охотно лизнул бы ее зад, чтобы найти влагу там...

Внизу, куда она указывает, самки занялись Преторнио.

Дерьмо, они даже не раздели его. Но нужно всего пару минут.

Дерьмо.

Лучше бы не видеть.

Там, где сучки его держат, стоит кол семи футов высотой, тупой и толстый, с мое запястье. Закреплен в железной опоре, чтобы не упал, когда он начнет биться. Хотелось бы не глядеть. У меня, знаете ли, предубеждение к анальным пенетрациям. В целом. А эта будет, знаете ли...

Особенно глубокой.

Реально, лучше бы мне уснуть.

Надеюсь, есть способ не примеривать происходящее на себя.

Самки срезают одежду, не трогая веревок, а он смотрит вверх, на меня - то есть как бы смотрит, в безумном смысле - с той же глупой улыбкой, как когда сам просил выбрать его. Для этого. С жуткой до дрожи коростой на лице, с залитыми кровью дырками на месте глаз.

Ну, ты сам просил, человече. Трахните меня, если я могу понять, зачем.

Под рясой он мягкий и белый. Тяжело смотреть. То есть, конечно, жрецы не должны быть атлетами, даже каннитаны, но вот дерьмо, у него отвислые мужские титьки... а когда самки срезают штаны, в промежности лишь клочок бурых волос. Ха. Давно ли Дал'Каннит выбирал себе, знаете, полных евнухов...

Ох.

Святая срань. Понял. Врубился. Это не мужские титьки.

Преторнио...

Цыпочка.

>>ускоренная перемотка>>

Когда мир проходит весь путь назад, по-прежнему тут пахнет кизячным дымом и старым мясом; бриз так же веет на лицо и грудь, не на руки и ноги, они онемели, как деревяшки и как штыри, которыми пронзены. Голос за ветром - тот же голос Преторнио, высокий и рваный, поющий на высоком старолипканском языке, и когда глаза находят ее, она так и нанизана на кол, словно форель на копье рыболова.

Но не извивается.

Я, я бы дергался всем, что у меня есть. Загоняя кол поглубже. Чтобы всё кончилось скорее.

Она же совершенно неподвижна. Должно быть, держится на чем-то от Дал'каннита.

Божья удача-незадача.

Луна ушла на запад. Главные самки возвращаются ко мне. Слышу голос Короны позади, ее подружка Вислосиська сидит на стене и жрет жареное мясо с крылышка гигантского цыпленка... только это рука кого-то, кого я знаю.

Знал.

Может, кого-то погибшего в бою. Стелтона. Рабебела. А может, кого-то погибшего потом. Выбранного мной. Это Кесс или Нолло.

Или Тизарра.

Вислосиська видит, как я смотрю, и кидает руку Носопырке, а та приветливо фыркает мне, будто львица - ноздри шире моего члена. Насмешливо, маняще подносит руку к моим зубам.

И я откусываю.

Почему нет? Лучше губки с уксусом. На вкус неплохо.

Гребни плоти, что у нее вместо бровей, подскакивают. Я жую, она хихикает и что-то говорит другим сучкам и они смеются, а когда снова смотрит на меня, закинув голову и хохоча, я понимаю, что в животе стало лучше. Делаю эксперимент: плююсь куском не-знаю-кого ей в глаз.

Чтоб тебя. Хотел в ноздрю.

Она бросается, но Драная Корона останавливает ее командным лаем. Вислосиська что-то бормочет, смеша сучек, и отвешивает шлепка обглоданной рукой, и они сцепляются, и Короне приходится разнимать их лично, и пока все пихаются, царапаются, воют и визжат...

Адово место вдруг озаряется светом.

Тени плотны, камни блестят, да какого хрена? Не заря. Еще нет. Заря в здешней пыли похожа на вермильон. А свет желт, как от лампы, исходит от...

Исходит от...

О мой горячий трах! Преторнио в огне.

Венец пламени на черепе овевает ночь, ослепительно-синий на голых костях, рассылает лучи подсолнечника, и по всей стоянке Черные Ножи оборачиваются и встают и смотрят, и мир затихает, кроме шепота ночного ветра и сердитого шипения пламени. Плоть выгорела на спине, позвоночник выплевывает колонну синего сияния, сливающуюся с венцом, яркую, как дуговая сварка. Яркую как звезда.

Дерьмо, она перегружена.

И она все еще поет...

Похоже, Дал'каннит наконец вошел в нее. Со своим до хренотени ветхим Заветом.

Сучки забыли обо мне. Забыли о себе. Стоят вдоль развалин стены, взирая в тухломозглом одурении на самодеятельное факельное шоу.

Корона пробуждается первой. Что-то ревет в сторону стоянки, где Черные Ножи прекратили есть, трахаться и веселиться и так далее, стоят и тупо глядят, скорчив кабаньи рыла. Корона рычит еще, и парочка самцов хватает ведра и спешит к Преторнио. Щекотка в кишках, похоже, будет предвестником смеха. Им придется несладко.

Самцы резко тормозят у основания живого фонарного столба и плещут воду. Сила взрывается, словно керосиновая бомба. Ударная волна превращает костры в фейерверки горящего навоза, рвет палатки, роняет огриллонов. От самцов остается то же, что оставалось от Селезня Даффи, которому сунули динамит в клюв.

А Преторнио поет.

Снова рев Драной Короны. Самцы ищут луки, четырехфутовые стрелы толщиной с большой палец взлетают в ночи и шмякаются в беззащитную плоть, и это похоже на вялые аплодисменты.

Каждая стрела загорается: новые факелы, питающиеся горячим жиром. И я наконец ухитряюсь рассмеяться.

Смех сотрясает меня. Корежит. Колючей проволокой Неверленда [12] Неверленд - волшебная страна Питера Пена. Здесь, скорее, ассоциация с роскошным поместьем Майкла Джексона, в последние годы заброшенным и обретшем дурную репутацию благодаря скандальному фильму на тему извращенных наклонностей знаменитой поп-звезды. вырывает через жопу куски диафрагмы. Мне все равно.