Вадим Нестеров - Куда идем мы… - 2 [СИ]

– Да ладно тебе, – хмыкнул обезьян. – Я понесу вещи. Пусть свинка порадуется напоследок.

Вскоре маленький отряд шел по тайге. Впереди двигался чрезвычайно гордящийся своим новым статусом Жир. Потом ехал Четвертый на Драке. Замыкали шествие Псих и Тот, которые несли вещи.

– Тот, – вдруг спросил Псих. – Когда я крикнул: «Бегите!», ты сделал несколько шагов, а потом вернулся. Почему?

– Я думал, все побегут. – пожал плечами великан. – Но никто не побежал. Если никто не бежит – убегать стыдно. Я вернулся. Потому, что никто не побежал.

– То есть колдунья тебя не контролирует? – осторожно спросил Псих.

– Я не знаю, – пожал плечами силуруид. – Мне кажется, меня никто не контролирует. Но всем остальным кажется то же самое. И тебе тоже. Поэтому я не знаю. Скорее всего – не контролирует. Или контролирует. Я не знаю.

– У меня к тебе просьба, Тот. – понизил голос Псих. – Колдунья обязательно появится еще раз, причем скоро. Мы уже скоро выйдем из ее владений, а она не может просто так нас отпустить, это сильно ударит по ее авторитету. Поэтому она появится еще раз. Может, она примет облик безутешного отца Кати, может – несчастного мужа, я не знаю. Но она точно появится, и мне придется опять с ней схватится. Я никак не могу ее достать – она выскальзывает из оболочки за миг до удара. У меня к тебе просьба – как только я занесу посох, сломай этот стержень.

И он протянул Тоту тонкую стеклянную трубочку. Но Тот и не подумал взять.

– Четвертый сказал – нельзя убивать. Даже вред причинять нельзя. – помотал головой он.

– Это не оружие, – улыбнулся обезьян. – Это пугалка. Детская игрушка. Что-то вроде петарды, только немного сильнее. Ты не причинишь ею никакого вреда, ты только испугаешь духа. И он инстинктивно спрячется обратно в тело. И у меня будет шанс. Если я убью Госпожу Белые Кости, возможно, ее колдовство исчезнет. Но даже если нет – мы с тобой избавим людей от злобной колдуньи. Это будет доброе дело. Ну? Решайся, Тот.

Усатый пристально посмотрел в глаза Психу и, решившись, взял трубочку.

– Хорошо, – буркнул он, и больше не произнес ни слова.

Минут через десять они увидели молодого мускулистого парня, шедшего им навстречу. Когда между ними оставалось метров десять, парень крикнул:

– Почтенные монахи, вам молодая женщина не встречалась? Жена еще вчера должна была еду принести, но до сих пор нет. Боюсь, не случилось ли что? Вот, даже у десятника отпросился – поискать. Не видели?

Четвертый открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Псих.

– Видели! – крикнул он, совершая длинный прыжок и приземляясь перед парнем. – Отправляйся к ней, демон!

Дальше события развивались стремительно:

Псих замахнулся посохом.

– Псих, нет! – крикнул Четвертый.

В это время в тылу отряда, там, где шел Тот, что-то громко взорвалось.

И взрыв заглушил удар посоха Психа.

– Да! – счастливым голосом крикнул обезьян. – Да! Сдохни, старая сука!

Парень, упавший с переломанной шеей, с ненавистью простонал почему-то старушечьим шепотом:

– Ана-фе-ма…

И обмяк, бездыханный.

– ААААА!!!! – упал рядом Псих и схватился за голову.

Это Четвертый начал читать сутру.

Он прочитал ее двадцать раз.

Двадцать раз!

Все присутствовавшие так и не поняли – почему Псих не издох в муках.

Когда все закончилось, Четвертый сказал только одно слово:

– Уходи.

Псих, поднявшись из последних сил, просипел:

– Резонно. Убийство наконец-то произошло. Я завалил старуху.

И, не в силах говорить, он молча указал рукой.

Там, где минуту назад лежал труп парня, высилась кучка выбеленных временем костей.

– Сам, небось, и превратил… – неприязненно буркнул свин.

– Ага, значит, колдовство и после смерти не рассеялось, – покачал головой обезьян. – Жалко. Ну хоть сдохла – и то хлеб.

– Я тебе не верю, – стиснул зубы Четвертый. – Уходи.

– Конечно, не веришь. – кивнул Псих. – Госпожа Белые Кости меня прокляла перед смертью. Повесила не снимаемый пожизненный дебаф «Дар Кассандры». Прав был вчерашний дед – за все надо платить.

– Дар кого? – не понял Четвертый.

– Забей, – посоветовал Псих. – Это неважно. Я ухожу, и мы вряд ли увидимся. Гуа передай, что мы в расчете, никто никому ничего не должен. А тебе я, пожалуй, все-таки сделаю прощальный подарок. Уж больно ты за квест трогательно переживаешь. На квест мне уже плевать, а вот на вас нет. Если полная задница настанет – не только для тебя, я помню про иголку, но если все вляпаются… В общем, если все будет совсем худо, прочитай сутру ровно минуту. Я пойму, что случилось. В команду не вернусь, но вытащить вас попробую. Но только один раз.

Он хмыкнул и добавил:

– Хотя, пожалуй, с вами этот один раз настанет очень быстро.

Он повернулся к свину:

– Жир, постарайся не наломать дров. Не воображай себя великим стратегом, будь осторожнее.

Небольшой поворот.

– Драк, береги этого юного придурка. Если что – делай ноги и выноси из битвы.

И еще поворот:

– Тот, ты единственный разумный человек в этой компании. Постарайся их отговорить, когда они соберутся головой стены пробивать.

– Попробую, – ответил сом. – А ты сам-то куда?

– В Индонезию, – улыбнулся Псих. – Я же в последние годы перед арестом, когда уже со Штанскими расплевался, свой клан создавать решил. В людях разочаровался, решил к корням вернуться. Собирался из обезьян делать правильных демонов. В России с обезьянами плохо, поэтому в Индонезии мутил. Навряд ли за 250 лет от того клана что-то осталось, но проверить надо. Как говорил один мужик: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

– Ты уйдешь или нет? – запальчиво крикнул Четвертый.

– Все, все… – успокоил его Псих. – Меня уже нет практически. Бывайте, паломники! Земля круглая, может, и свидимся.

И, оттолкнувшись от земли, исчез в портале.

– Ну, что, пошли? – вздохнул Четвертый.

(в которой возвращается отец народа)

Где-то близ озера Лаут Тавар

В локации Ачех, остров Суматра

Индонезия

4°63′ с. ш. 96°96′ в. д.

Псих прокинул портал прямо к месту дислокации своего бывшего клана. Выскочив из овального зеркала, он удивленно заозирался вокруг.

Где райский уголок, который он так тщательно выбирал по всему острову? Где тенистые леса и фруктовые деревья, обеспечивающие пищей переродившихся суматранских орангутангов, составивших основу его клана? Где родники с хрустальной водой, где пляж у озера, на котором так любили играть дети? Где, наконец, весь ландшафтный дизайн, которым он так гордился, где хотя бы ветвистые растения, ранее заплетавшие входы в многочисленные пещеры и маскировавшие их? Где все это?