Алекс Делакруз - Молодые боги [litres]

– Место проведения – арена нашей цитадели.

– Отлично! – чародейка вроде даже была довольна услышанным.

– За каждую проигранную дуэль, учитывая условия, я получу по десять штрафных баллов и буду понижен до третьего разряда – мне останется всего пять баллов до исключения.

– Тебя это пугает? – Ребекка была удивительно спокойна.

– Они оба второкурсники, и я вряд ли смогу их победить.

Надежда на победу во мне, конечно, теплилась – особенно, если я возьму глефу Саяна, но рассчитывать надо на худшее.

– Зачем тебе побеждать? – чародейка не только сама по-настоящему удивилась, но еще и смогла удивить меня.

– Чтобы не рисковать местом в Академии! – на эмоциях я даже всплеснул руками.

«Она действительно не понимает?» – в размышлениях я тоже был несколько резок, но почти сразу вспомнил, что Ребекка говорила о своем умении читать мысли.

Чародейка в этот момент, впрочем, лезть мне в голову явно не была настроена. Приподнявшись на кровати, она приняла более удобную позу и глянула на меня с некоторым снисхождением. Так смотрят на ребенка, перед тем как объяснять ему очевидные вещи.

– Напомни, какая у нас ближайшая цель?

– Выиграть турнир? – даже не задумываясь, выпалил я. И тут же пожалел, заметив, как Ребекка расстроенно зажмурилась.

– Выбраться в реа… в мир первого отражения, – исправился я.

– Великолепно, – посветлела лицом Ребекка, показав мне большой палец. – Турнир – это…

– Средство, – продолжил я.

– Для чего?

– Для достижения цели.

– Это понятно. Для чего тебе необходимо выиграть турнир?

– Чтобы мы заработали денег.

– Правильно! – щелкнула пальцами чародейка. – И если… когда, кстати, дуэль? Завтра вечером? Если завтра вечером ты проиграешь – желательно с позором, – то в финальном турнире мы сможем сыграть на ставках с гораздо более серьезной выгодой.

– Но…

– К тому же ты можешь уступить лишь раз. Можешь вообще не участвовать, но один бой тебе все же лучше слить.

С немым недоумением я воззрился на Ребекку.

– Ты читал дуэльный кодекс? – с укором вздохнула чародейка.

Я не ответил, но, судя по укоризненному взгляду, Ребекка поняла, что я его не открывал.

– При явном превосходстве уровня твоего противника, а оба они второкурсники, ты можешь попросить замены поединщика.

– Кого я попрошу? – удивился я.

– Ты же рассказал, что конфликт начался с насмешек над этой девочкой, как ее…. Катаной?

– Сакурой, – машинально поправил я и удивленно воззрился на Ребекку. Та лишь сделала неуловимый, но характерный жест, явно намекая на наш недавний с Юлей разговор в этой комнате, кода мы обнаженными лежали на полу.

– И ты думаешь… – почувствовал я, как приливает к щекам кровь.

– Я уверена, что она сама сегодня-завтра попросит тебя о замене. Давай теперь о важном, – Ребекка подобралась и деловито выпрямилась на софе.

– Ты узнала о засаде на вилле?

– Да. Но сначала один вопрос. В сумке, где сначала ничего не было, кроме меня, а потом ничего, кроме меня и дракона, а потом кроме меня, дракона и карты… может, там все-таки было еще что-то?

Кивнув – и так с козырей уже зашел, – я достал из сундука статуэтки коня смерти и тролля. Увидев последнего, Ребекка не сдержала эмоций, цокнув языком.

– Ты его знаешь? – поинтересовался я.

– О да, – поджала губы Ребекка. Поднявшись, она, продолжая говорить, принялась доставать из инвентаря вещи, по виду напоминающие алхимические атрибуты.

– Это Дмитрий. Он был одним из ведущих сотрудников русского отделения. Можно сказать, демиург сразу нескольких миров.

– Каких? Атлантиды, Империи? – стало мне интересно.

– Нет. Хельхейм, Хеллгейт, Нифльхейм – у него определенный тип мышления и мировоззрения.

Рассказывая, Ребекка быстро и сноровисто начертила магическими линиями на полу пентаграмму, выставив по углам треножники со сферами отражателей, на каждом из которых поставила магические свечи.

– Дмитрий обнаружил серьезные нарушения закона в деятельности Концерта Держав и пытался пойти по пути Сноудена, но что-то не срослось. Последнее, что я о нем слышала, его похоронили.

Взмах рукой – и свечи засияли ярким магическим огнем. Подправив треножники, Ребекка добилась того, что лучи света, отражаясь от вогнутых сфер, сошлись на полу в центре пентаграммы.

– Как похоронили?

– Да вот так. Вырыли яму и закопали в землю – в мире Хеллгейт, кстати, который он сам и создавал. Но, судя по тому, что Дмитрий сейчас перед нами, – щелкнула ноготком по вытянутой морде статуэтки Ребекка, – или информация о его похоронах была неверной, или же он сумел как-то выбраться.

Тролль между тем был установлен на перекрестке лучей, после чего чародейка простерла над фигуркой руку и быстро отошла. Широкими взмахами набросила черную пелену на стены – так что мы оказались в ограниченном тьмой круге, освещенном только приглушенным сиянием свечей. Ребекка вновь заглянула в инвентарь и, немного подумав, достала два комплекта красно-золотой униформы Ордена хранителей. Бросив один из них мне, она принялась расстегивать китель.

– Это зачем? – раздеваясь, поинтересовался я.

– Переодевайся, некогда объяснять, – одним движением сняла с себя узкие форменные штаны Ребекка. – Сейчас все сам поймешь, – произнесла она, заметив мой взгляд исподлобья.

Пока мы переодевались, нефритовая статуэтка, наполняясь магическим светом утолщающихся лучей, начала понемногу расти. Процесс для тролля проходил быстрее, чем у чародейки в прошлый раз, и явно не так болезненно. По крайней мере, когда высокая туша с кожей синеватого цвета рухнула на пол, стонал он не так громко, как Ребекка, и когти себе не ломал.

Пока тролль приходил в себя, Ребекка собрала магические атрибуты, убрав их в бездонный инвентарь. Черную пелену на стенах оставила – так что мы втроем находились сейчас в безликом черном колодце.

В тот момент, когда пленник более или менее пришел в себя, начиная осознавать окружающую действительность, чародейка была за его спиной. С трудом поднявшись на ноги, тролль повернул ко мне свою вытянутую морду. Его нижние клыки, заходящие далеко за верхнюю губу, шевельнулись.

– Год какой?

Голос у него был скрипучий, сиплый, а речь, вследствие строения челюсти, не очень внятная.

– Для начала здравствуйте, – поздоровался я вместо ответа.

– Привет. Я спросил, год какой?

– Ты так и не научился вежливости, – вышла из-за его спины чародейка, становясь рядом со мной.

Лицо тролля перекосило гримасой неприкрытой злобы, огромные кулаки сжались, а фигура еще больше ссутулилась, будто он приготовился к прыжку.

– Ребекка? – с явной угрозой произнес тролль.

Черт, да он же сейчас прыгнет! – напрягся я, увидев, как, щерясь от ненависти, смотрит освобожденный пленник на чародейку.