Алекс Делакруз - Молодые боги [litres]

– А, ну да.

Я поднялся и двинулся к выходу.

– Женя.

– А?

Ребекка вздохнула и, опустив взгляд, медленно повела себе от плеча по груди. Это было притягательное зрелище – до того момента, как ее пальчик не пересек эмблему Аренберга.

– Прости. Мне, наверное, действительно надо поспать, – согласился я с чародейкой, быстро переодеваясь.

Отдав униформу хранителей Ребекке, вышел в коридор. Теперь надо понять, где комната Майи. Смутно помнилось, что при заселении ее увели в противоположный конец коридора, и я направился туда. Миновав общую залу, зашел во второй коридор с четырьмя дверьми. Или последняя, или предпоследняя дверь присмотрелся я к визуальным образам в памяти и постучал в предпоследнюю. Ответа некоторое время не было, пришлось повторить.

Дверь неожиданно подернулась пеленой, став невесомой, воздушной, будто приглашая зайти.

– Ух ты, – невольно вырвалось у меня, когда я осмотрелся.

Кровать у хозяйки здесь была шире, чем у меня, и с атласным балдахином. Перед ней лежали шкуры: белая медвежья и полосатая тигриная. Вся комната была в оттенках красного – на стене висел магический светильник.

– Привет, – удивленно произнесла Софья, поднимаясь с кровати, легким движением поправляя гриву распущенных волос. Кроме расстегнутого кителя, который она небрежно запахнула, придерживая одной рукой, на ней больше ничего не было.

– Оу, – еще раз произнес я. – У тебя тут… весьма уютно.

– Я знаю, – загадочно улыбнулась Софья. – Какими судьбами?

«Вообще-то я Майю искал».

– Да вот, познакомиться зашел.

– Где цветы, вино? – поинтересовалась девушка, подходя еще ближе. И почти сразу перевела взгляд мне за спину.

Обернувшись, я увидел Филиппа. Он-то как раз явился не с пустыми руками.

– А этот что здесь делает? – сквозь зубы поинтересовался бывший топ-менеджер.

Софья еще раз загадочно улыбнулась и, легкой походкой пройдя между нами, уселась в кресло. Молча, как будто предоставляя нам самим разобраться в ситуации.

– Этот здесь, – ровным голосом произнес я, – ищет Майю. В каком она номере?

Филипп исподлобья смотрел на меня, не отвечая, и я перевел взгляд на Софью.

– Соседняя дверь – как выйдешь, налево, – с едва слышными нотками разочарования произнесла девушка.

– Благодарю, – кивнул я ей и мимо замершего статуей Филиппа прошел к выходу.

К Майе стучался долго. После третьего раза из комнаты Софьи вылетел рассерженный Филипп, исчезнув за своей дверью. Да, вот и испортил я им романтический вечер.

Глядя вслед взъерошенному топ-менеджеру, едва не ударил кулаком в лоб Майю, открывшую дверь.

– Эй! – обратила она на себя мое внимание, вовремя отпрыгнув.

– Привет, – обернулся я, встряхиваясь.

– Привет, – осторожно ответила Майя. – Ты давно спал? – присмотрелась она к моему лицу.

Майя, в отличие от Софьи, была полностью одета.

– Слушай… дойди, пожалуйста, до моей комнаты, – не стал я ходить вокруг да около.

– Зачем?

– Майя, прошу, дойди, здесь недалеко. Там тебе все объяснят. И кстати, раз уж на то пошло – можно я посплю у тебя в комнате?

– За последние годы массовая культура все чаще возвращается к эпохе восьмидесятых, – достаточно неожиданно начал Олег первую для нас лекцию.

В аудитории находились все шесть групп первого курса. Я постарался сесть так, чтобы оказаться от Юлии как можно дальше – пока был просто не готов с ней разговаривать.

– Думаю, никто из вас не станет отрицать, что восьмидесятые возвращаются к нам, примеров чему вы сами можете привести предостаточно. Это и бесконечные дискотеки восьмидесятых, и значимые экранизации – ремейки «Терминатора», фильма «Оно», масштабный проект «Первому игроку приготовиться». Все эти картины созданы с тщанием и вниманием к детальному воссозданию эпохи.

– Очень странные дела! – выкрикнул кто-то неподалеку от меня.

– Какие дела? – не понял мастер.

– Сериал про восьмидесятые – «Очень странные дела» называется.

– Не знаком, благодарю. Итак, бесспорно, что в последнее время все чаще значимые произведения нынешней массовой культуры затрагивает эпоху восьмидесятых. У меня есть по этому поводу небольшая теория: в кинематографе восьмидесятых, как я заметил, был один любопытный феномен. Может быть, кто-то попробует догадаться – какой?

Некоторое время в аудитории царило молчание.

– Сегодня я не буду требовать от вас много, но надеюсь все же получить ответ. Попробую помочь. Восьмидесятые годы – последний временной отрезок, когда практически каждый мог починить сломанный магнитофон или радиоприемник, владение паяльником не считалось чем-то из ряда вон. Фотографы сами проявляли фотографии, были популярны журналы вроде «Научная механика», где публиковались доступные и, главное, востребованные схемы и чертежи технических устройств. Первые компьютеры также собирались вручную, и практически любой обладатель триста восемьдесят шестого пентиума, не говоря уже о динозаврах наподобие «Спектрума», вполне представлял себе физику процесса. Итак, есть у кого-либо догадки?

– Кадет Филипп, – отреагировал мастер на движение рядом со мной.

– «Охотники за привидениями», «Назад в будущее»… «Приключения Электроника», – немного, как мне показалось, смутившись, произнес Филипп. – Во всех этих фильмах…

Олег щелкнул пальцами, не дав Филиппу договорить.

– Бинго. Пять баллов, господин кадет. Позвольте, продолжу за вас – в вышеперечисленных фильмах все технологические чудеса собирались на коленке одиночками или небольшой группой практически на заднем дворе.

Восьмидесятые годы – эпоха, когда любое техническое новшество не представляло загадки, будучи вполне понятным для простых обывателей. Девяностые, не говоря уже о начале двадцать первого века – эпоха лавинообразного пришествия высоких технологий. Массовому зрителю уже не объяснишь, что совершенно обычный человек на задворках в своем гараже может собрать высокотехнологический прибор – это теперь прерогатива супергероев, закрытых корпораций или даже использование случайно обнаруженных инопланетных технологий. Поэтому все чаще наступает время открытых дверей – и, как правило, ведут эти двери в Нарнию.

Мастер, ко всеобщему удивлению, достал из инвентаря яблоко.

– Господин кадет, о чем вы думает, когда смотрите на это яблоко? – обратился Олег к Санчесу.

Тот вдруг – неожиданно для всех – хрюкнул и с гримасой невероятного напряжения попытался сдержать смех.

– Я сказал что-то смешное, господин кадет? – холодно поинтересовался Олег.

– Прошу прощения, господин мастер-наставник, анекдот вспомнил. Про…

– Про кирпич и военную кафедру. Спасибо, что напомнили, господин кадет. Итак, надеюсь, большинство из вас при взгляде на это яблоко вспомнили все же закон всемирного тяготения и сэра Исаака Ньютона. И даже… – сделав паузу, Олег разжал пальцы, наблюдая за падением яблока, после чего продолжил: – Смогут объяснить физику такого процесса, как свободное падение.