Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

– Еще совсем чуть-чуть… – пробормотал дядя.

Занета попыталась отвлечься, подумать о чем-то другом, чтобы отогнать боль. И страх. Как поступит генерал Сян Юй дальше? Эта атака была лишь началом сражения. Как отразить следующее нападение? Она лишилась кавалерии, которая могла бы атаковать отступающие силы противника с фланга.

Женщина хотела что-то сказать, но кожаная штука во рту мешала.

Что-то выскользнуло из ее глаза. Занета почувствовала, как наконечник стрелы вспорол левое веко изнутри. Тяжело дыша, она обмякла. Сделано!

– Железо! – приказал незнакомец.

Что-то горячее поднесли к ее лицу. Раскаленное железо с шипением прижгло рану в глазнице – и от боли Занета потеряла сознание.

Марсиа смотрела на окаменевшее лицо Сяна, который следил за происходящим на холме. Она стояла всего в шаге от генерала. Как же ей хотелось взять его за руку – или хотя бы прикоснуться к нему. Но принцесса знала, что это пришлось бы ему не по душе даже при иных обстоятельствах. В присутствии своих людей Сян всегда вел себя с ней сдержанно. Но сегодня что-то изменилось. Он словно ушел в себя, даже был холоден с ней. Таким она не видела Сяна со времен битвы под Креенфельдом.

Склон холма покрывали мертвые тела. Раненые пытались спуститься к лагерю, но никто им не помогал. Арбалетчики в повозках все еще выжидали и, когда кто-то решался броситься на помощь товарищам, начинали стрелять.

Конница степняков кружила возле укрепления рыцарей, стреляя из коротких изогнутых луков. Но враги были надежно защищены, и стрелы не наносили урона.

В лагерях вокруг холма тысячи воинов выстроились наготове. Они стояли большими группами, многие надели трофеи, добытые в бою под Креенфельдом: шлемы, кирасы, дорогие мечи и золоченые ножны. Один приказ Сяна – и все они бросятся в бой на укрепление. Но такой маневр приведет к гибели многих воинов Железной орды.

Солдаты так любили своего генерала еще и потому, что он никогда не жертвовал своими людьми напрасно.

Марсиа перевела взгляд на холм. Сколько мертвых… Это так странно для Сяна.

Ее телохранитель Ленг сообщил ей, что Бао Ли, второй придворный лекарь хана, ночью приходил в юрту к Сяну и провел там много времени. Что же случилось?

– Сегодня больше не будет атак, – громко провозгласил Сян, обращаясь к своим военачальникам. – Помянем отважных воинов Габбара, Уру и Чани и их солдат. Они храбро сражались. И они показали мне, что нельзя использовать такой метод нападения. Я извлек урок из случившегося, и потому их смерть не будет напрасной. Завтра мы раздавим наших врагов, обрушившись на них, как копыто горячего скакуна походя давит скорпиона!

По выражению лиц военачальников Марсиа поняла, что у них возникли некоторые вопросы, но никто не решился заговорить с генералом.

– Марсиа! – Он подал ей знак следовать за ним и направился к себе в шатер, даже не оглянувшись.

Это тоже было странно. За все эти недели он ни разу так себя не вел. Подойдя к юрте, женщина заметила, что не знает ни одного из караульных. А ведь уже три месяца она приходила в юрту почти каждый день.

Но караульные ее знали и молча пропустили внутрь.

Сян был в шатре один. Он показался Марсиа бледным, на лице проступил пот. И мужчина стиснул зубы, точно пытаясь подавить боль, а когда посмотрел на принцессу, его улыбка была вымученной.

– Что с тобой?

– Все в порядке, – поспешно ответил он. Слишком поспешно.

Она подошла к нему вплотную и нежно коснулась кончиками пальцев его виска.

– Что случилось? Это из-за Бао Ли?

Он улыбнулся:

– Ты была бы хорошей императрицей. Ты видишь людей насквозь… Нелегко что-то от тебя утаить…

– Ленг убьет лекаря, если я попрошу его об этом.

Сян вскинул руки:

– Нельзя. Он под защитой хана. Убив его, мы выступим против хана. А я не бунтовщик… – Его лицо перекосилось, точно он только что глотнул кислого вина.

– Я считаю, что нет бесчестия в восстании против несправедливого правителя.

Взяв кувшин, генерал плеснул себе браги в кружку. Марсиа еще никогда не видела, чтобы он пил днем.

– Ты считаешь, что твой отец был несправедливым правителем и поэтому князья восстали против него?

– Я была тогда еще ребенком… – неуверенно протянула принцесса. Ее отец, император Орелиан, всегда был добр к ней. – Говорят, он нарушил естественный порядок вещей. Хотел ввести новый налог и отдавать все эти деньги ордену Черного Орла. Поскольку орден был предан императору, князья боялись, что мой отец больше не будет спрашивать их совета и начнет править империей сам.

– Они предатели! – вспылил Сян. – В ханстве правит только хан, и мы считаем это естественным порядком вещей. Он окружает себя советниками, но они не князья в его ханстве, а ученые мудрецы, помогающие принимать самые благоразумные решения. Я верю в мудрость правителя и потому не стану поднимать бунт.

Марсиа сжала руки в кулаки, и ногти впились в ее ладони.

– Так, значит, ты отправишь меня обратно к ханскому Передвижному Двору?

– Нет! – решительно возразил он. – Я не могу. Я сделаю все, чтобы это предотвратить… Я готов пойти на любые жертвы…

Что-то в его голосе испугало Марсиа, когда она услышала эти слова.

– Что ты сделал?

– Я позаботился о том, чтобы мы были вместе… – Его взгляд метнулся к низенькому столику.

На столешнице лежал лист с выведенными тонкой кистью письменами.

– Это ты написал? – Марсиа еще никогда не видела, чтобы Сян что-то писал.

– Так, на пробу…

Она хотела подойти и посмотреть, что там написано, но мужчина преградил ей путь, притянул к себе и страстно поцеловал.

– Дай мне время. Это стих… посвященный тебе. Боюсь, у меня вышло не очень хорошо. Ты прочтешь его, когда я буду готов.

«Что заставило его упражняться в искусстве любовной поэзии?» – изумленно подумала Марсиа. Это определенно не в его духе. Глядя через его плечо, она покосилась на столик.

– Пожалуйста… – Его тон не терпел возражений.

Сян все еще обнимал ее, но она почувствовала, как напряглось его тело.

Отпустив его, Марсиа отступила на шаг.

– Ты моя жизнь, Сян. Попав ко двору хана, я стала заложницей обстоятельств. Меня берегли, чтобы впоследствии использовать. Заставили возлечь с представителем мелкого благородного рода моих земель, дабы род императора не угас. Свели меня с ним, как племенную кобылу. Главное, чтобы дитя было светловолосым и голубоглазым… – Она запнулась и прижала ладонь к животу. – И я знаю, что, если родится мальчик, его убьют. Чистота рода определяется только по женской линии.

– Это наш ребенок. Никто его не убьет.