Владимир Сухинин - Закон долга [litres]

Подойдя к худому парню лет тридцати, у которого руки были в наколках, заметил его презрительную ухмылку. Остановился возле него.

– Уголовник? Сколько отсидок? Какая масть? – спросил Артем.

Тот лишь сплюнул между зубов на землю.

Артем без замаха, как делал это мастер-алхимик, ударил новобранца в живот. Тот охнул и согнулся. Артем пошел дальше.

– Кем вы были до армии, не важно. Важно, что сейчас вы никто и зовут вас никак. Вы не заслужили имен, поэтому будете под номерами от одного до десяти в каждом десятке. Особо тупые будут иметь клички. Вот этот, – Артем обернулся и так сильно пнул согнувшегося воина сапогом, что тот упал на землю, – будет Дерьмо. Потому что выглядит как дерьмо и воняет как дерьмо. Какая у него кличка? – спросил Артем.

Строй промолчал. Артем отошел, создал заклинание цепной молнии, направил на крепыша и запустил его. Электрическая кривая дуга прошлась по всем. Крепыш вновь рухнул как подкошенный.

Артем хорошо усвоил урок бригадира рэкетиров: «Ломать нужно сразу, не разговаривая. Чтобы понимали серьезность намерений. Начнешь разговаривать, пугать и только затянешь время…»

Он также понял, что этого парня остальные боятся, а бояться должны только его. Значит, у этого бандюгана есть подельники – целая банда.

Подождав, когда солдаты придут в себя и успокоятся, Артем продолжил воспитание.

– Какая у него кличка? – повторил он вопрос, и солдаты нестройно загалдели:

– Дерьмо… Дерьмо… Дерьмо…

Четверо промолчали. Артем указал на них пальцем:

– Ты, ты, ты и ты, выйти из строя.

Проталкиваясь, четверо солдат, жилистых, с пожелтевшими лицами, вышли и замерли, опустив глаза к носкам сапог.

– Значит, вы считаете, что он не дерьмо? – спросил Артем.

Ответом ему было молчание. Артем подлечил раненого и приказал:

– Эти парни отказываются назвать тебя дерьмом. Избей этого! – указал он на ближайшего.

Парень в наколках замер, его взгляд затравленно заметался.

– Если ты их изобьешь, то будешь иметь номер, а они будут дерьмом. Нет, ты будешь сейчас на глазах остальных жрать вот это дерьмо. – Артем указал на конские «яблоки», повсюду валявшиеся на хоздворе.

Артем ожидал от парня реакции и не ошибся: тот бросился на него. Но «искорка», впившаяся ему в голову, ошеломила его. Следом Артем ударом сапога между ног заставил его согнуться.

– Нападение на офицера карается смертной казнью через повешение, – спокойно произнес Артем. – Но такой радости этому дерьму я не доставлю.

Артем ударил сапогом по разинутому в немом крике рту. Нападавший солдат упал навзничь, его лицо заливала кровь. Он широко открывал рот, стараясь захватить им воздух, и корчился на земле. Носком сапога Артем зашвырнул ему в рот конский помет и землю. Бывший бандит закашлялся и стал сплевывать.

Артем специально был предельно жестоким. Вожака нужно сломить морально, чтобы упал его авторитет. Если бы ему дали рейтаров, отслуживших хотя бы полгода, все было бы по-другому. Но этот сброд прирежет его в дороге и разбежится. Страх и только страх этих бывших преступников мог сохранить ему жизнь.

Сверху на него смотрела Агнесса.

– Арчи, – обратилась она к ангелу.

Тот был одет в местную одежду и чистил щеткой невысокие сапоги на шнуровке. Арингил поднял голову и вопросительно уставился на девушку.

– Арчи… – Агнесса стала привычно называть ангела коротким именем, и он был не против. – Тебе не кажется, что Артем слишком круто забирает? Он такой жестокий… Я и подумать не могла, что он так может обращаться с людьми.

Арингил тоже посмотрел на Артема, который стоял перед строем солдат.

– Это не люди, – спокойно ответил Арингил. – Это новобранцы и, мне кажется, уголовники.

– Ну да, уголовники, но все же…

– Артем прошел перекресток и сейчас делает то, что должно спасти ему жизнь. Видишь, путь до следующего перекрестка виден хорошо, значит, он действует правильно. А жестокость – необходимая мера. Для того чтобы подчинить себе этих бандитов, они должны его бояться. Такие люди понимают лишь силу и страх. Этому он научился на Земле.

– Ну и порядки у вас там, – покачала головой Агнесса. – Жуть.

– Нормальные порядки, как и везде. Мы когда к твоим родителям пойдем?

– Скоро. Мама должна стол накрыть…

В воздухе раздались два негромких хлопка, и напротив Арингила появились два тифлинга.

Парни изучающе оглядели ангела.

– Бледный он какой-то, – проговорил высокий, с широкими плечами и крупным, выдающимся вперед подбородком. Если бы не этот несоразмерный выступ на лице, его можно было бы назвать красивым. – Болеет, что ли? – закончил широкоплечий.

– Привет, ребята. Вы кто? – удивленно поздоровался Арингил.

Агнесса фыркнула:

– Ухажеры тех дур, что ты выгнал.

– Да, – подтвердил второй, что был пониже и с короткими волосами, зачесанными сбоку на пробор.

Широкоплечий толкнул его локтем:

– Ты че, они не дуры.

– А я и не говорил, что они дуры, – беззлобно огрызнулся низкий. – Я хотел сказать, что мы парни тех девчонок… которых прогнал этот бледнолицый. А ты, чужак, – он посмотрел на ангела, – сейчас огребешь! Нечего наших девчонок оскорблять.

– Они сами себя оскорбили. – Перед Арингилом встала Агнесса. – Вы за ними лучше следите, а то приперлись сюда без трусов, совсем стыд потеряли.

– Без трусов? – удивился широкоплечий.

– Без трусов, – передразнила его Агнесса. – Потрахаться захотели, а летели отсюда, сверкая срамом.

– Да не было там ничего видно, – решил смягчить ее слова Арингил. – Одни волосы…

– Ах ты! – возмутилась Агнесса. – Ты подсматривал?

– Да ничего я не смотрел. Сверкнули голыми задами, и все. Ты же тоже видела.

Тифлинги смотрели, как препираются эти двое.

– Пошли отсюда, – наконец сказал высокий. – Я говорил тебе, бросать их надо.

И пока Арингил оправдывался перед разъяренной Агнессой, они исчезли.

– Тебе что, кобель, меня мало? На мой зад любуйся!

– Да я чего? Я ничего. Я это… любуюсь…

– Правда? – не поверила тифлинг.

– Правда.

– А почему не говоришь об этом?

– О чем, Агни?

– Что у меня задница красивая…

– А он стесняется, – ответил за Арингила Иль. Новый бог отверженных неожиданно появился на полянке. – Ссоритесь?

– И ничего не ссоримся, правда, Арчи?

– Правда, – вздохнул тот. – Мы тут у всех на виду… И почему у всех есть дома, а у нас нет? Живем на поляне, как…

– Как полевые цветочки, – проворковала бабуся Агнессы.

– Дома у вас нет, потому что Хранитель вас отверг и не дает часть своей энергии на то, чтобы вы обустроились, – ответил Иль. – А я не могу ее открыто дать… но могу сделать для вас укрытие. Вот, пожалуйста. – Он потянул кольцо в траве и поднял крышку люка.