Владимир Сухинин - На пути к Высокому хребту

– Не надо, милорд! – Дворфа сорвалась с места и упала к моим ногам. – Не прогоняйте меня! Я век буду вам служить верой и правдой. Вырежьте язык Бурвидусу или казните его. Но не прогоняйте меня! Умоляю!

Она стала обнимать мои ноги и целовать мои сапоги, заливаясь горькими слезами.

«Ну что тут поделаешь! – вздохнул я. – Не гожусь я в суровые владетели. Сам вижу – мягкое у меня сердце».

Посмотрев с жалостью на рыдающую дворфу, поднял ее с колен.

– Хорошо, Лия, я не прогоню ни тебя, ни этого болтуна. И язык ему резать не стану. Я проведу обряд преданности с тобой и Бурвидусом. Сегодня же. Теперь можешь идти. – Я подтолкнул дрожащую дворфу к двери. – Тан Черридар, вы тоже свободны. Идите занимайтесь своими делами. Помните, у вас накопилось много работы.

Черридар поднялся и, не глядя мне в глаза, поклонился и вышел. Я видел, что он сильно переживает. Недавние события нанесли чувствительный удар его нехейской гордости. Зато он теперь с воинов три шкуры спустит. Сам спать не будет и им не даст. Я проводил его взглядом и улыбнулся Чернушке.

Мы остались втроем. Жюля я оставил, так как он имел лучшие базы выживания, опыт жизни среди дэров, а это немало. Он был способен выуживать информацию по мельчайшим крупицам и по ним анализировать ситуацию. Я даже думаю, что в нем погибал великий сыщик или тайный агент. Кроме того, он был предан и осмотрителен.

– Жюль, вы с Морганом должны знать все, что проходит в замке. Кто с кем спит, кто куда ходит и даже какого цвета дерьмо у конюха. Выявите всех неблагонадежных и сообщите о них тане Чернушке.

Жюль кивнул.

– Чернушка. Завтра сюда прибудут специалисты контрразведки, они будут следить за обстановкой в графстве. Их главного будешь знать только ты и Жюль. Посели их в бывшей лавке алхимика. Ну вот, пока все. Жюль, можешь быть свободным.

Жюль поклонился и вышел. Когда за ним закрылась дверь, Чернушка бросилась ко мне на колени и крепко обняла.

Несколько ридок она сидела уткнувшись в мою шею носом, затем отстранилась. Ее черно-эбонитовое лицо сияло. Она своей непосредственной, почти детской мягкостью ко мне и решительностью в отстаивании своих интересов была мне очень симпатична.

– У нас будет маленькая дзирда! – радостно сообщила она. – У Ганги мальчик, у меня девочка. Как это прекрасно!

Я обнял ее крепче и прошептал:

– Замечательно. Береги себя и ее.

– Хорошо, пупсик, я буду стараться… Ой, прости… дорогой.

Ее глаза озорно блеснули, и она вновь прильнула ко мне.

Я понял, что плутовка специально назвала меня пупсиком.

Она помолчала, о чем-то думая и не мешая думать мне. Затем, отстранившись, спросила:

– Почему ты доверяешь Жюлю?

– Потому что он и Морган меня не предадут. И он справится с порученной работой.

– Хорошо, я поняла. Что будешь делать дальше? Привезешь настоящую принцессу?

– Если не получится освободить демоницу, придется, – неохотно отозвался я.

– Почему не дал команду слушаться и твоих приказов?

– Точно, – улыбнулся я. – Забыл. Ты им скажи, что мои приказы самые главные.

– Скажу, Викто́р.

Я вытаращился на дзирду. Откуда она знает мое настоящее имя?

Чернушка, заметив мое замешательство, рассмеялась:

– Твоя третья жена об этом рассказала.

– Какая еще третья жена?

– Та, что приходила ночью и подменяла меня, когда я отдыхала от твоих ласк.

Я закрыл глаза и вспомнил, что иногда из черных глаз моей Чернушки на меня смотрела Шиза, вспомнил и сбивчивый шепот: «Да, Викто́р… Да!» – который принял за неясный лепет, а утром уже забыл про это. И вот…

«Шиза, ты что творишь?!» – мысленно возмутился я поступку симбионта. Но ответом мне было молчание.

– Наверное, тебе приснился сон, – успокоившись, ответил я. – У меня есть только ты и Ганга.

– И Шиза… – неожиданно засмеялась Чернушка. – Не надо ее скрывать. Она… хорошая.

– Понял, грубиян? – проявилась Шиза. – Я хорошая, и я твоя третья, самая близкая жена.

Отгоняя мысль о третьей жене, я затряс головой. Еще мне сейчас не хватало разбираться, кто кем является и кто первая, а кто вторая!

– Мне надо отправляться в Азанар, – перевел я разговор на другую тему. – Привезу сюда кое-кого. Потом отправлюсь искать нашу принцессу. Что ты намереваешься делать?

– Отравлюсь к дядьке Овору и возьму у него сержантов. Надо послать тана Черридара в ваши нехейские горы и вдвое увеличить стражу. Выставлю посты у деревень на дорогах. Подумаю, как улучшить подготовку воинов… С учетом произошедшего, ну ты сам понимаешь. А вначале получу с тебя супружеский долг. Пошли!

Она вскочила и потащила меня к двери.

– Подожди. Вот, возьми камень телепорта. – Я протянул ей камень скрава. – Так ты по желанию сможешь мгновенно оказаться в поместье Овора и вернуться с ветеранами. Расскажешь дядьке, что тут произошло, он даст хороший совет.

Чернушка взяла камень, повертела его в руках:

– Он может меня перенести лишь к Овору?

– Он уже почти разряжен и поэтому его хватит лишь на пару небольших переходов. Не искушай богов, иначе улетишь к демонам, – прижимая ее к себе, отозвался я. – Я до конца не знаю его возможностей, поэтому будь осторожна.

– Все поняла, не беспокойся. – Она счастливо заулыбалась и настойчиво потащила меня из кабинета.

Уже ближе к полуночи уставшая Чернушка, лежа на моей груди, стала вспоминать Рабэ.

– Жалко девушку.

– Какую? – удивился я.

– Рабэ, которая притворилась принцессой. Ей там несладко. Страшно, наверное, быть одной, без помощи…

– Это похитителей надо пожалеть, – засмеялся я. – У нас был подобный случай.

– Какой?

– Да как-то раз украли двое разбойников мальчика и хотели получить за него выкуп от его отца. А мальчик оказался тем еще бандитом, – хохотнул я. – Так им пришлось, чтобы вернуть мальца отцу, еще и доплатить. Малыш так разошелся, что чуть не угробил разбойников. Он такую им жизнь устроил, мама не горюй!

– Надо же, какой смелый мальчик, прямо как ты! – засмеялась Чернушка. – А мама горевала, да?

– Какая мама?

– Мальчика.

– Хм… Да.

– Мальчика вернули, да?

– Да.

– Хорошо, что все хорошо закончилось.

Граница между Великим лесом и Снежными горами

Радж-нур пружинящей, уверенной походкой пересек поляну и скрылся в кустах. Рабэ смотрела ему вслед и улыбалась. Она исчерпала возможности воздействия на эльфара, но кое-чего добилась – вывела из себя несносную хуманку.

Заметив ее улыбку, раздраженная берка не выдержала и спросила:

– Чему радуешься, дура? Придут твои соплеменники и убьют тебя.

– Не убьют, – отмахнулась Рабэ.

– Почему ты так уверена в этом?

– Потому что… – Рабэ демонстративно отвернулась, выдержала хорошо выверенную паузу, которой хватило, чтобы заинтересовать берку, и продолжила нарочито безмятежным тоном: – Если бы хотели убить, то договаривались бы с вами не брать меня живой. Так что я нужна всем, и нужна живой. Для старших домов – как знамя, для молодых домов – как послушное орудие их воли. Я объединю их всех и заключу выгодный для леса договор, в котором отдельным пунктом будет прописана выдача тебя мне.