Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ litres с издательской обложкой и иллюстрациями]

Последнее он визгливо выкрикнул, тихонько рассмеялся, заметив, что Дэйт вздрогнул.

– Ну, пришлось извиниться и найти новое вместилище. Теперь я несколько голоден. Вы просто так глазеете или хотите присоединиться к обеду?

Он дружелюбно протянул печень гостям, выждал несколько секунд, не дождался реакции и впился в нее зубами. Ел лунный человек, как дикий зверь. Жадно заглатывая куски сырой плоти и почти столько же роняя себе на грудь и на землю. Он неотрывно наблюдал за людьми, иногда покачивая головой из стороны в сторону, и глаз болтался туда-сюда.

Словно маленький зеркальный маятник, ловя на себе блики последних солнечных лучей.

Бам. Бам. Бам. Бам.

– Вы не боитесь, – наконец изрек демон и ткнул пальцем в Дэйта. – Ну разве что вот у этого сердечко чуть быстрее бьется. А ты так не человек, а камень, южанин. Уважаю.

– Засунь свое уважение на ту сторону, – произнес Мильвио.

– Грубо, – опечалился демон, отложив печень и снова засунув руку в разорванную грудь убийцы своего бывшего тела. На этот раз на свет появилось сердце. Он обнюхал его, остался удовлетворен результатом и сказал прежде, чем снова начал есть: – Грубо. Но я вас прощаю. Все мы сегодня перенервничали. Вы убили тех, кто должен был меня накормить, я вот ваших друзей. Мы в расчете.

Кусок сердца исчез во рту, и демон, жуя, схватился за висящий на щеке глаз, с раздражением выдернул его и выкинул назад, через плечо, как досаждающий предмет.

Мильвио сделал шаг к нему, и демон хохотнул:

– Ты странный, южанин. Возможно, встреча со мной так поразила тебя, что ты сам решил прыгнуть в мой рот. Но я уже сказал. Мы в расчете. Я потешил себя убийствами и насыщаюсь плотью. Прихлопнуть вас можно, но это не доставит мне никакого удовольствия. А в вашем мире не следует утруждаться даже на такую мелочь, если она не приносит удовольствия. Так что, – он пару раз презрительно пошевелил ладонью, точно прогоняя мух, – проваливайте, пока я добрый. И помолитесь своим Шестерым за то, что ушли целыми от доброго меня.

Дэйт скосил глаза на Мильвио.

– Он врет, – спокойно ответил треттинец. – Шаутты обожают разрушать надежды. Отпустит нас, а затем начнет охоту. Уверен, мы не доедем даже до фермы.

Демон сокрушенно покачал головой, и надгрызенное сердце упало с его ладони обратно в грудную полость мертвого кузнеца с неприятным чавкающим звуком.

– Умный. Не люблю умных. Сделаешь еще шаг, и я оторву твоему другу голову! – внезапно страшно рыкнул он, когда южанин преодолел еще ярд. – Что в тебе не так, треттинец?

Голова вновь «сползла» с шеи с неприятным щелчком, и в этот самый миг Мильвио, совершенно неожиданно для Дэйта и шаутта, метнул свой меч.

Он кинул его резким, пружинистым, взрывным движением, как копье – и узкий полуторник серебряной молнией сверкнул через поляну и вошел поднимающемуся демону в живот, пробив насквозь. Сила броска оказалась такова, что пригвоздила тело Редика к дереву.

Брызнула ртутная кровь, зашипела, испаряясь, и лунный человек, не издав ни звука, застыл изломанной насмешкой на человека. Из его рта закурился зловонный дымок.

– Сильный. – Голос треттинца остался ровным, словно он говорил о чем-то незначительном и вокруг не происходило ничего необычного. – После разрушения одного тела смог перетечь в другое благодаря ране. Очень сильный. Обычно они сразу уходят на ту сторону и могут захватывать только мертвых. Интересно.

– Он не заберется в следующего? – Дэйт подумывал отрубить Редику голову.

– Не после поцелуя Фэнико. Спасибо.

– Я ничего не делал.

– Вот за это и спасибо. Не совершать глупости – иногда бесценное качество.

– Мы будем их хоронить?

– У нас нет лопаты. И времени. Здесь все еще опасно. И гроза приближается. Я попрошу у Шестерых милости к тем, кто был с нами эти последние дни. Идем.

Они вернулись к успокоившимся лошадям и выехали на дорогу в тот момент, когда в траву упали первые капли.

Друмстаг, шахтерский город, расположенный в серповидной долине между двух выросших на лесистой равнине, порядком изрытых за тысячелетия холмов. Здесь добывали руду, которую потом, баржами, сплавляли по извилистому длинному руслу Мелки, впадавшей на западе в полноводную Ситу.

Два года назад внезапный оползень обрушил склон одного из холмов, захватив с собой целый квартал, утащил все это в реку, основательно запрудив ее и повысив уровень воды, которая теперь затопила окрестные поля, превратив их не то в озеро, не то в болото.

С утра Друмстаг, отошедший от свирепой грозы, продолжавшейся всю ночь, мокрый, точно пастуший пес, выглядел жалко и бедно. Часть улиц утопала в воде, часть оказалась запружена людьми, прибывающими сюда с севера, по куда более оживленному тракту, чем те лесные дороги, по которым путешествовали Мильвио и Дэйт.

На открытых каменистых площадках, среди гор выработок, располагались палаточные лагеря тех, кто пришел, и тех, кто уходил. Еще столько же – тянулось вдоль берегов. Многие в них ждали кораблей, чтобы уплыть как можно дальше и как можно быстрее. Куда-нибудь поближе к Лентру.

У Мильвио была точно такая же идея, но сейчас, глядя на пустую реку, Дэйт очень сомневался, что им удастся покинуть город в ближайшие дни, особенно учитывая количество ожидающих. К тому же этих дней у них нет.

Одна из армий его соотечественника, движущаяся вдоль восточного побережья, стремящаяся к осаде Гавека и связыванию там северных сил треттинцев, пока остальные войска разбираются с Ириастой, скоро пройдет здесь или же очень близко от Друмстага, а следовательно, ожидание у моря погоды, как говорят соланцы, может выйти (да нет! Выйдет!) боком.

Они так и не нагнали Мату. Возможно, потеряли его в грозе, возможно, он ошибся и свернул не туда. Дэйт надеялся, что парень жив, хотя в нынешние времена никогда и ни на что нельзя надеяться.

С Мильвио они не обсуждали то, что произошло в роще, и ехали почти всю ночь, под вспышки молний, освещавших путь, поля и кустарник. Они вымокли, и лишь к рассвету гроза, встревоженно рыкая, уползла южнее, оставив после себя пьянящий запах весны.

Тогда путники уснули на несколько часов, затем продолжили путь и наконец-то добрались до Друмстага.

– Нечего здесь ловить. – Дэйт довольно быстро оценил происходящее. – Много солдат, много беженцев, много сброда и, полагаю, никакого порядка. Время сильных, наглых и жестоких.

– Не все превращаются в зверей даже в столь суровые времена.

– Твое человеколюбие меня поражает. Особенно если учесть, что ты воочию видел Войну Гнева.

Он ответил серьезно:

– Именно потому, что ее видел, я стараюсь верить в людей. Хотя бы в некоторых из них. Они порой умеют удивлять. В хорошем смысле.

Спутники были одними из многих, кто проезжал город, и потому никто на них не глазел. Все заняты своими делами и решали проблемы: кто спал, кто пытался добыть еду, лошадей или купить место в очереди на лодку. Кое-где случалась толчея из людей, телег, животных, карет. Палатки, шатры, шалаши стояли в совершенно хаотичном порядке. Из-за огромного скопления людей и скота смердело так, что перебивало дыхание. И гроза еще вымыла Друмстаг за ночь, так что Дэйт представлял, что здесь бывает в худшие дни.