Мария Саванна - Арабелла [litres]

– Она, наверное, поймала большую рыбу! – крикнул я.

– Ты что! Она не стала бы, она питается только травой и фруктами всякими, – запротестовал Чарли.

– Тогда что она тащит?

– Мы должны ей помочь! Надо плыть к ней! – вся в слезах Валерия стала дергать меня за руку.

– Даже не думай!

Я взял её за плечи и отвёл подальше от края.

– Ты разве не видишь? Она не может выплыть!

– Вижу я!

Я прекрасно видел, что Сирень пытается плыть к берегу, но волны, и тот груз, что она держала в зубах, не давали ей этого сделать, но бросаться в буйствующее море казалось безумием.

– Мартин! – она не унималась. – Только что она всех нас спасла, а мы позволим ей утонуть? Она сама не сможет выплыть.

Я не ответил.

– Тогда не трогай меня, я сама поплыву!

Она стала скидывать с себя одежду.

– Не смей! Слышишь? В море бьёт молния! И чем ты ей сможешь помочь?

– Не трогай меня! Ты!

Я схватил её за руку и отволок к стене, где сидела Эвери.

– Сиди здесь!

Чарли и Ари испуганно глазели на Кудряшку, которая, казалось, вот-вот взорвётся от гнева. На мгновение я подумал, что она смирилась, и я повернулся к ней спиной. В то же мгновение она с бешеным криком, который не мог заглушить даже гром, кинулась на меня сзади и повалила на каменный пол. Я успел подставить руки, но всё же сильно ударился головой, поэтому, когда я поднял глаза к выходу, мне открылась страшная картина.

Чарли и Ари лежали на животах и изо всех сил держали Валерию за руки. Она же находилась наполовину в воде и отчаянно пыталась вырваться.

– Да пустите же меня! Трусы! Если вам на неё плевать, то хоть меня пустите!

Я, не поднимаясь на ноги, на животе дополз до края, протиснулся между мальчиками, обхватил Кудряшку руками и затащил её обратно. Она мокрая и скользкая извивалась в моих руках, как змея. Я лежал на спине, она на мне. Я не разжимал рук.

– Мартин! – плакала она.

Я почувствовал, как она сильно укусила меня за плечо, а потом уронила голову на него же и стала биться в теперь беззвучных рыданиях. Я был зол и потому грубо скинул её с себя.

– Хорошо. Я поплыву. Только не дёргайся.

Она отползла от меня, я стал снимать одежду.

– Мартин, нет! – Эвери тут же возразила.

– Так, послушай. Я не хочу вас здесь оставлять, но Сирени надо помочь, посмотри на неё.

Сирень теперь была значительно ближе к пещере, но всё ещё далеко от берега.

– Она не сможет сама.

Я был в гневе и он будто придавал мне сил.

Эвери кивнула.

– Надеюсь, нас не смоет до того, как вы вернётесь.

– Мартин! – послышался хриплый голос Сарры.

Я был удивлён её слышать, так как в последнее время она совсем не говорила. Я опустился рядом с ней на колени и наклонил голову. Она намокла уже почти полностью.

– Мартин, я ничего не боюсь. И ты не бойся.

Я в недоумении смотрел на неё, но она не собиралась продолжать разговор и, закрыв глаза, отвернула от меня голову.

Кудряшка, Ари и Чарли, дрожа ждали, когда я отправлюсь за их любимой Сиренью.

– Можно с тобой? – хором спросили Ари и Чарли.

– Даже не думайте, – холодно ответил я.

Я подошёл к Эвери.

– Я постараюсь вернуться поскорее.

Она не подняла глаз. Я знал, что ей страшно.

Подойдя к краю, я снова получил несильный шлепок водой по ногам. Прогремел неимоверный раскат. Я снял одежду, бросил ещё один взгляд на Эвери и прыгнул в волны. Погрузившись глубоко в воду, я с удивлением почувствовал её расслабляющее тепло. Изнутри море не чувствовалось мне таким враждебным, как снаружи. Всё вокруг было кромешно чёрным. Только темнота была не такой пугающей, как та, что опускается на полный опасностей лес. Она была успокаивающей и усыпляющей, как та, что возникает за мгновение до погружения в долгожданный сон. Она была тёплой и не имела границ, и я ощутил её внутри себя, захотел слиться с ней и остаться внутри темноты навсегда. Она манила меня, убаюкивая, ритмично покачивая моё тело. Я выдохнул весь оставшийся в легких воздух и, сделав несколько неловких движений ногами, полностью отпустил напряжение. Я расслабился, и во мне вдруг проснулась сильная жалость к себе, которая рвалась наружу с того самого момента, как я остался в Морисе.

«Почему я?» – внутри моей головы разразился крик. «Почему я должен всех спасать? Почему именно я?»

И темнота мне ответила: «Ты не должен. Ты ничего не должен! Просто пойми, ты заслужил это. Ты заслужил оказаться здесь, заслужил темноту как никто. Теперь она есть у тебя».

«Но я должен. Кто, если не я? Кто поможет Сирени? Кто защитит остальных? Я отвечаю за них!»

«О нет! Их уже не спасти. Разве ты не видишь? Им не помочь. Ни Сирени. Никому. Они все обречены. Все они уже убиты, ты ведь знаешь это. Всё это время вы не выживаете, вы только продлеваете свои страдания. А теперь сравни всю эту боль с темнотой, которая вокруг. Я зову тебя, останься».

«Нет. Нет. Нет. Я не могу. Я обещал вернуться. Они ждут. Эвери ждёт меня. Я хочу остаться, очень хочу, но не могу».

«Если бы не ты, этим детям не пришлось бы столько мучиться. О! А что их ждёт впереди! И всё из-за тебя. Зачем ты вообще появился? А их мать! Она ведь просила тебя отпустить её?»

«Я обещал, что буду с ними до конца».

«Оставайся!»

«Ты ведь и есть точка ноль? – смирившись спросил я. – Если я останусь здесь, меня ждёт новая жизнь? Совсем другая?»

«Называй меня, как вздумается, – ответил голос ещё мягче. – Ты можешь оставаться со мной сколько захочешь. Здесь нет времени. А когда захочешь родиться вновь, я отпущу тебя на землю. Это я обещаю. Это место, как тихая пристань для уставших путников».

«Я должен вернуться в Арабеллу. Я нужен им всем».

«Впереди только война. Ты ведь и так это знаешь. Только разрушения».

Я осмотрелся и понял, что не знаю, в какой стороне поверхность, а в какой дно. Моё тело теперь находилось в невесомости. Я не дышал и не двигался. Всё, что я слышал – голос темноты.

«Я повсюду. Ты не найдёшь выхода. Я ведь знаю о тебе всё. Каждый раз, когда ты смотришь в ночное небо, ты ведь мечтаешь не о звёздах. Ты мечтаешь о темноте. Я нравлюсь тебе. Так?»

Я не ответил.

«Так что же, теперь я вокруг тебя. Почувствуй меня».

Моё тело стало растворяться в темноте.

«Вот видишь. Совсем нестрашно».

Это и в правду было не страшно, а наоборот, больше не было никакой усталости, никакой боли. Я больше не чувствовал ничего.

«Вот и прекрасно. Просто чудесно».

Я больше не сопротивлялся. Время закончилось, как закончилось и пространство. Осталась только темнота и я был её частью.

«Мартин!»

Голос вдруг перестал быть томным и глубоким и обрёл оттенок отчаяния.

«Мартин! Не смей! Открой глаза сейчас же! Я сказала открой глаза!»

Мне больше не было спокойно. Голос разбудил во мне прежнюю тревожность.