Степан Кайманов - Тьма и пламя. На бескрайней земле

Теперь надо переодеться. Одежда стражников не годилась. Во-первых, была не по размеру. Во-вторых, заляпана вином. В-третьих, в ней мэйта Семи островов все равно бы узнали. Не в башне, так во дворцовых залах. Не в залах, так во дворе. Кроме того, если бедных стражников обнаружат раньше, чем нужно, то в первую очередь будут искать и хватать мужчин.

Над тем, чтобы облачиться в женский наряд, Габриэль думал уже тогда, когда ждал служанку, посланную отцом накормить и напоить сына. Но, как известно, вместо нее явился чернобровый стражник.

Сердце все еще стучало как бешеное; руки подрагивали от напряжения. Мэйт прислонился к стене. Тело охватывал такой жар, что каменная стена показалось ледяной. Еще немного постояв, Габриэль двинулся вниз, по винтовой лестнице, прижимаясь к стене, чтобы не упасть…

Габриэлю почудилось, что ступеней было не двадцать, а двести. Когда последняя из них осталась за спиной, он едва не воскликнул от радости.

Узкий и темный коридор вел в комнаты прислуги. То, что нужно. Габриэль прислушался. В этот момент слева распахнулась дверь, и из комнаты вышла молодая служанка. Мэйт даже не стал ругаться и сетовать на богов, ибо для первого не было сил, а для второго не хватало наглости. Не могло же ему везти все время? Боги и так сегодня милостивы к нему.

Кажется, ее звали Лени. Впрочем, неважно. Главное, что сейчас она не кричала, хотя и была испугана. Служанка замерла, хлопая большими зелеными глазами.

— Прошу, помоги мне, — пошатываясь, попросил Габриэль. — Я не причиню тебе вреда. Мне нужно переодеться и… — Мэйт почесал небритый подбородок. — И побриться. Клянусь богами, позже я тебя отблагодарю за твое милосердие. И никогда не забуду твоей помощи.

Она кивнула и подошла к отчаявшемуся мэйту.

— Можете опереться на меня, — предложила она.

На вид щуплой служанке было лет двадцать пять, но ее голос оказался на удивление детским.

— Тебя ведь Лени зовут? — спросил Габриэль.

— Да, мой мэйт, — ответила она, забрасывая его руку себе на плечи.

О гордости думать было поздно и глупо, и Габриэль с радостью принял помощь.

— Тут кто-нибудь еще есть? — спросил он.

— Нет.

— Замечательно. Веди меня в свою комнату.

Уже через пару мьюн Лени усадила Габриэля на стул перед зеркалом и осмотрительно закрыла дверь.

Отражение было не из приятных. Из зеркала на мэйта смотрел чужой человек. Измотанный и злой, похожий на раба, на узника, на гребца с пиратского судна. Бледные влажные щеки точно царапала дикая кошка; глаза потускнели и покраснели, густые, до плеч, черные волосы, доставшиеся в наследство от матери, слиплись от пота и торчали в разные стороны. И как только его признала служанка, подивился Габриэль.

— Брить умеешь? — спросил он, отыскивая взглядом кусок сабера и нож.

— Да, мой мэйт, — кивнула служанка. — Но…

— Я вижу сабер и нож. Этого достаточно. Я мог бы… — он поднял дрожащую руку, — да… Сама видишь.

— Я все сделаю. Не беспокойтесь.

— Спасибо. Послушай, я понимаю, что уже доставил тебе много хлопот. Но нет ли у тебя чего-нибудь пожевать?

Лени смущенно улыбнулась, покосилась на плетеную корзину в углу у двери. И вправду как ребенок… Габриэль тоже невольно улыбнулся. Но глаза у нее… Печальные, глубокие, умные, совсем не подходящие к этой милой мордашке, к этому звонкому голосу.

— Я думаю, у меня есть то, что вам нужно.

Она опустила кусок сабера в чашу с водой, после чего вытащила из корзины розоватый, ветвистый корень, похожий на несуразного человечка. И протянула его мэйту.

— Откуда у тебя корень хьюманита? Ведь это он? — удивился Габриэль. — Это же настоящий деликатес. Насколько я знаю, он стоит немалых денег. Я не могу его взять.

— Вам он сейчас нужнее, чем мне. У меня есть еще.

Габриэль взял корень и покрутил перед глазами, не понимая, каким образом изысканный деликатес, о чудодейственных свойствах которого слагали легенды, оказался в корзине прислуги. Служанка подняла чашу, откуда настырно лезла бело-голубая пена, и начала осторожно наносить ее на изможденное лицо своего мэйта, так и не ответив на вопрос.

— Так откуда он у тебя?

— Это для праздников, — наконец ответила служанка. — Когда Аладар устраивает праздник, столько всего нужно сделать. С ног валишься. А корешок погрызешь, и дышать легче становится. Почти у всех слуг он есть.

— И где вы его берете?

Служанка замерла, пена с ее руки капала на пол. Корешок явно попадал к прислуге не из лавки специй. Иначе прислуге нужно было бы работать только на чудо-корень, да и то, прикинул Габриэль, вряд ли скромного жалованья хватало бы на покупку.

— Не переживай, это останется между нами. Слово мэйта.

Лени все же помедлила, прежде чем ответить. Очевидно, опасалась наказания.

— Мы… берем его на кухне. Во время праздников его привозят много. И никто его не считает.

Габриэль улыбнулся, и клочья пены, как пух, полетели на колени. Из зеркала на него теперь смотрел смешной человек с пышными бело-голубыми бородой и усами, но темными как уголь волосами.

— Благодарю за честность. А теперь бери нож.

У горла Габриэля сверкнуло лезвие.

— А те стражники? Вы их убили?

— Хм, нет. Конечно нет, — усмехнулся Габриэль. — Проснутся через три-четыре аша.

Лезвие скользнуло по щеке.

— Почему вы хотите сбежать? — спросила Лени и опять замерла в испуге. — Простите, это не мое дело. Я не должна была…

— Тебе не за что извиняться. — Габриэль улыбнулся. — Сейчас я полностью в твоей власти. И обязан ответить на любой вопрос. Скажи, у тебя есть мечта?

Она помедлила, обдумывая ответ.

— Сын старшего конюха, Кифер. Он мне нравится, и я бы хотела быть с ним. И ни с кем больше.

— И что тебе мешает?

— Он меня не любит. Его интересуют только лошади. Брр, лошади, лошади, лошади. И… — Она неожиданно замолкла.

— Ну, договаривай?

— Это так… неудобно…

Отражение лица Лени заметно покраснело. Габриэль предвидел любопытную развязку.

— Клянусь, разговор останется между нами.

— Мне кажется, он влюблен в ноби Бруну, — со смешком произнесла она. — А ведь она — ноби. Она ваша…

Габриэль кашлянул, не желая оспаривать разумный выбор сына старшего конюха. Между лошадьми и ноби Бруной много общего.

— Обещаю, что, как только стану мэнжем, прикажу вас поженить, — сказал Габриэль и тут же помрачнел.

Это было необдуманное обещание. Он пообещал поступить так же, как поступили его отец и дирр острова Красного камня. Возможно, ноби Бруна была бы куда счастливее с конюхом, чем с мэйтом Семи островов.

Наблюдательная Лени заметила вдруг накатившую на него хандру, ее большие зеленые глаза забегали.

— Я что-то сделала не так?

— Нет. Не обращай внимания… Кстати, я так и не ответил на твой вопрос, почему хочу сбежать. Понимаю, в глазах прислуги мой побег выглядит глупым. Очередным капризом избалованного мэйта. Так ты, наверное, считаешь?